«Качай маятник»! Особист из будущего (сборник)
Шрифт:
Из захваченных немцами городов обычно вывозили ценные трофеи, вроде музейных диковин, специальные команды министерства оккупированных территорий Альфреда Розенберга. Пруссия к оккупированным территориям не относилась, и теоретически людей Розенберга здесь быть не должно. А на практике вывезти или спрятать ценности – и не только Янтарную комнату – мог любой эсэсовский или гестаповский офицер по приказу свыше. Армейским офицерам, как правило, таких щепетильных операций не поручали. Они считались слишком прямолинейными тупыми солдафонами, не способными придумать и осуществить хитроумную многоплановую операцию.
Ситуация еще ухудшалась тем, что в городе
дач, наравне с терактами и диверсиями, был вывоз ценностей в Германию.
Великая Германия, Третий рейх, была повержена, лежала в руинах, но вывозить ценности в нейтральные страны – вроде Швейцарии или даже в Аргентину на подводных лодках – они вполне могли. Были такие факты, даже колонии немецкие там организовывали, счастливо избежав суда и наказания. Ведь исчез же куда-то бесследно Борман и некоторые другие известные и малоизвестные, но обладающие знаниями и ценностями лица. Немцы еще надеялись после поражения восстановить из пепла и руин Третий рейх и создать четвертый.
В гостинице, в соседнем номере, оказался московский профессор-искусствовед А. Я. Брюсов. Он тоже был откомандирован для консультативной помощи поисковикам из СМЕРШа. Этим же вечером он кратко рассказал о Янтарной комнате.
Создана она была немецким и датскими мастерами из янтаря для прусского короля Фридриха I, затем подарена русскому царю Петру I. В Россию ее ввезли в 1717 году, и установлена она была в Екатерининском дворце Царского Села под наименованием Янтарного кабинета. По распоряжению императрицы Елизаветы Петровны архитектор Растрелли несколько реконструировал кабинет, добавив карнизы из агата и яшмы, золоченую деревянную резьбу и зеркальные панно. И с этих пор Янтарный кабинет стал именоваться Янтарной комнатой, ставшей жемчужиной Царского Села.
За прошедшее время Янтарная комната неоднократно и бережно реставрировалась.
С началом Второй мировой войны в Царском Селе все мужчины музея были призваны в армию, а женщины успели эвакуировать в тыл страны только мелкие предметы, вроде ваз и кресел.
Панно Янтарной комнаты были обложены пергаментной бумагой и оклеены ватой. Но снять и вывезти Янтарную комнату не успели. Быстро наступающие немцы захватили Царское Село практически в целости.
Рейхсляйтер Альфред Розенберг отдал приказ снять и с величайшими предосторожностями и надлежащей охраной вывезти Янтарную комнату в Кёнигсберг. Уже 14 октября 1941 года Янтарная комната, упакованная в 30 ящиках, специальным поездом вместе с другими ценностями Царского Села была отправлена в Пруссию. Занимался отправкой пол-
ковник граф Сальмс и подполковник Пенслен. Оба – искусствоведы, служили в подразделении «Остланд».
Выбор Розенберга на Восточную Пруссию и конкретно на Кёнигсберг пал из-за искусствоведа и большого знатока и ценителя янтаря, издавшего много книг на эту тему, Альфреда Франца Фердинанда Роде. С 1926 года он был директором городских художественных собраний Кёнигсберга, оставаясь в этой должности до апреля 1945 года, до штурма Кёнигсберга советскими войсками.
Вагон с Янтарной комнатой прибыл в Кёнигсберг уже в ноябре 1941 года. После осмотра и сбора комнаты 12 апреля 1942 года она была установлена для всеобщего обозрения в Северном флигеле Королевского замка. В августе 1944 года английская авиация нанесла бомбовый удар по Кёнигсбергу. Несколько бомб попало в Королевский замок, и начался пожар. Но Янтарная комната уцелела. Ее сняли со стен, упаковали в ящики и спрятали в подвале.
После бомбежки директор Роде отправил двух своих детей в Германию, к родне. В Кёнигсберге осталась его жена Ильза. Сам Роде не был членом НСДАП, разделял левые идеи, характер имел замкнутый, но был большим знатоком янтаря и пользовался уважением коллег. Брюсов с ним встречался, но впечатления от встречи сложились скорее негативные. С чувством некоторой брезгливости он делился с оперативниками:
– Это старик с трясущейся правой рукой. Одет неряшливо, но думаю – нарочито. Алкоголик, все разговоры только о выпивке. Сдается, он больше знает, чем говорит. Доверия не внушает. Я ему вопрос, а он – ответ. Причем путаный, пространный. Сказал вроде много, а конкретно – ничего. И что приводит в недоумение – кому, как не ему знать, куда делись ящики с Янтарной комнатой из подвалов Королевского замка.
– А вы пытались задавать ему наводящие вопросы или провоцировать?
– Еще бы! Только совершенно бесполезно.
– Так что, никаких следов пребывания Царскосельских ценностей нет?
– Я так бы не сказал. Обнаружено несколько ваз и два десятка кресел именно из Екатерининского корпуса.
– Узнали по описаниям?
– По фото. К тому же на них снизу есть клейма – ЦДП, или иначе – Царскосельское дворцовое правление.
Офицеры переглянулись. Значит, были в Кёнигсберге трофейные ценности, вывезенные именно из Царского Села.
И клеймо ЦДП – тоже примета, по нему можно искать другие вещи.
Брюсов продолжил:
– Уходя, немцы заминировали множество зданий, причем мины были со взрывателями замедленного действия и начали они взрываться после 2 мая. Все силы комендатур и коменданты генерал-майора М. В. Смирнова были брошены на разминирование. А потом – сбор трупов и брошенного оружия и боеприпасов. Заниматься в таких условиях поисками какой-то Янтарной комнаты, естественно, никто не стал.
Теперь офицерам стало понятно, что это за Янтарная комната и почему ее сразу не искали. Не до того было, если все мосты в городе были разрушены по приказу гауляйтера Восточной Пруссии Эриха Коха.
Наутро, после завтрака, Сергей решил осмотреть полуразрушенный Королевский замок.
Разрушения, которые понес замок после бомбардировок английской авиации, были велики. Половина замка лежала в руинах, а еще часть – сгорела. Пожаром были уничтожены многие исторические и художественные реликвии, свезенные нацистами в Кёнигсберг из многих оккупированных стран в качестве трофеев. Смотреть здесь было практически нечего. Что не сгорело, было упаковано немцами в ящики. Часть коллекции успели вывезти в Германию, еще часть была захвачена нашими войсками.
При свете фонаря Сергей дотошно обследовал подвал. Смотрел на стены и под ноги, поскольку немцы могли оставить ловушки – минные растяжки. Подвал осматривался до него, но Сергей привык все делать сам или хотя бы побывать на месте, чтобы иметь собственное представление. Особое внимание он обращал на стены – нет ли где свежей кладки? Немцы вполне могли замуровать кладкой одно из подвальных помещений, стащив туда музейные реликвии.
Но кладка везде была старой, пыльной, кирпич старинный. Хотя в принципе в округе полно старого кирпича от разрушенных зданий старинной постройки. Только вот раствор подделать невозможно, на вид он будет отличаться.