Качели судьбы. Каторжанин

Сухов Александр Евгеньевич

Посидел, дождался прояснения в уму и. обмотав чресла полотенцем, направился прочь из бани, при этом не забыл прихватить с собой упаковку с пивом. Кутить, так кутить, а то, что пьянею с малой дозы, так это здорово — деньги целее. Вообще-то посвящать себя борьбе с зеленым змием я не собираюсь. Если только пивка, да и то лишь после банных процедур.

Вышел во двор бодрый, морда красная, впрочем, остальное тело по цвету ничем не отличается от цвета моего лица, тут как тут соседка бабка Клава Мелентьева:

— Ванечка, с лёгким паром! — Заявляет таким ласковым-ласковым голосочком. Значит что-то от меня нужно. Я даже примерно догадываюсь, что именно. — Тут у меня картошка

вымахала, едва не по пояс, надо бы её окучить по второму разу иначе поляжет раньше времени. Там делов-то, всего пять грядок тяпкой пройтись, ну ты в курсах. А я тя за то четвертаком отблагодарю.

Ага, щаз жди, бросился сломя шею! Прошлый раз также четвертаком поманила, а вместо означенной суммы пятиалтынный всучила, да черствых пирогов на копейку в базарный день.

— Не, баб Клав, в ближайшие дни не смогу. У самого картофан не окучен, жду дождика, ибо по сухоте смысла нет. Оно, конечно, можно и полить, но сколько той воды надо, не напасешься, бочек не хватит. А если лить из шланга со скважины напрямую под кусты, гарантированно листья пожухнут, значит урожай пострадает.

Услышав мою вполне связную речь, к тому же не мальчика, но мужа, старуха выпучила глазищи, даже перекрестилась, привычным мне троеперстным православным знамением. Выходит, Святую Троицу почитают на Руси, как и в той реальности. Откуда мне вообще ведомы дела церковные? Тут неожиданно из глубин памяти всплыло: на войне атеистов не бывает. Более уговаривать меня не стала, быстренько ретировалась. Скорее всего, помчалась делиться новостью с «комитетом по надзору за нравственностью» — местными бабками, любительницами обсудить не только неведомых мне злых донов Хуанов и Родригесов, еще и бедных угнетаемых этими злодеями бедных Кармен, Лусий, Марий и прочих Дульсиней и Милагрос, а также находят время обсудить и осудить поведение нынешней «крайне распущенной» молодежи. То-то сегодня шуму в старушечьем стане будет, оно ведь Ванька-дурак, хоть и на рожу по-прежнему крив, но глаголет мудрено и со знанием дела. Эко я её информацией об агротехнических приемах по возделыванию картофеля зацепил. А может быть не только этим. Оно, конечно мне не особо нужно светиться, но шила в мешке не утаишь, рано или поздно слух непременно пройдет по селу. Так что пусть все идет своим чередом, как Господу Богу угодно.

Ну все, хватит мыслями по древу стелиться, а еще и маячить в непотребном виде посередь двора. Старушки не дремлют и попасть на злые их языки, желание как-то не возникает. Немного передохну после бани и примусь за дела. У меня тех дел куча могуча.

Глава 11

В ресторане «Привала странника» этим вечером было непривычно малолюдно, так что с обслуживанием клиентов вполне управлялась дочь владельца гостиницы семнадцатилетняя Меланья, девушка рослая и не по возрасту разбитная — уж очень много воли ей дал отец после смерти горячо любимой супруги три года назад. Смерти нелепой оттого еще более обидной. Женщина банально поднималась по лестнице на второй этаж своего дома, оступилась, упала и сломала шею. Случайность, так иногда бывает.

Сам же Виталий Иннокентьевич Варсонофьев мужчина средних лет выдающейся комплекции и не менее выдающейся сивой бородищей лопатой, сидел за столиком в компании одного из клиентов своего заведения.

Его собеседник, сухощавый мужчина пожилого возраста обычной внешности. Судя по изображению Всевидящего Ока, литерой «М» и римской цифрой «VI» на массивном золотом перстне, он является адептом шестого Круга посвящения, то есть в иерархии Ордена Зрящих и Надзирающих, персона весьма значимая.

Вне

всякого сомнения, разговор между двумя мужчинами продолжался какое-то время и, судя по их хмурым физиономиям, успел зайти в тупик.

— Ваша Милость, — заерзал на стуле Виталий Иннокентьевич, — я еще раз повторяю: все лучшие проводники уже в Пустошах. Вот если бы вы с недельку назад пожаловали, тады… — Он замолчал, от волнения и смущения, что не может угодить представителю магического сообщества столь высокого ранга, присосался к литровой кружке с пенным напитком. Лишь после того, как изрядно прополоскал голосовые связки, смог продолжить: — Нету толковых, остались одне неумехи, коих я вам, Мастер, ну никак рекомендовать не могу, хоша миссия ваша, насколько я понимаю, не столь уж и сложная.

— Ну да, — кивнул головой одаренный, — всего-то пройти пару десятков километров до нужного места, взять то, что меня интересует и вернуться обратно. Там даже по Гнездам лазать не придется. Так что, уважаемый Виталий Иннокентьевич, мне подойдет любой проводник, лишь бы не сломался под весом в полсотни килограммов.

— Это вам так кажется, Бронислав Ярославович. Пустоши весьма и весьма коварное место. Оно вроде бы по карте напрямки кажется недалеко, а бывает и так, что прошагаешь не один десяток верст, пока до цели доберёсься. Не с чужих слов баю, сам в молодые годы туда хаживал и не единожды. Так что из оставшихся местных под свою ответственность никого предложить вам не могу.

— Совсем никого?

— Сожалею, но на данный момент все подходящие кандидатуры в Пустошах при ватагах, — развел руками кабатчик.

Собеседники общались не таясь и довольно громко, так что любопытная Меланья вполне улавливала суть их разговора. Девчонку уже давно подмывало дать бестолковому отцу крайне ценный совет, лишь страх перед их милостью господином Мастером удерживал её порыв. Но, заметив, что кружка отца показала дно, она наконец-то решилась. Подхватив пару емкостей с пивом, она выскочила из-за стойки и перед тем, как поставить их на стол, тихонько шепнула родителю:

— Пап, а про Ваню ты забыл?

— Ба! — Варсонофьев стукнул себя по лбу. — Спасибо, дочка, напомнила! — Затем посмотрел просветлевшим взглядом на собеседника и радостным голосом сказал: — Есть Бронислав Ярославович один человечек. Вот только ликом вельми страшён, хром и умишком ущербен. При всем при этом, вот уж как лет пять с ватагами по Пустошам мотается. Раньше его брали в качестве мула, теперь чаще поводырем нанимают. В Гнезда его не берут, да и он сам туды особливо не стремится, А еще, вроде как, есть у его особенная чуйка на опасность — до сих пор всех, кто живыми из этих самых Гнезд выбрались, выводил из Пустошей без потерь. Также не было случая, чтобы он покинул лагерь до обговоренного срока, не дождавшись ватагу из Гнезда. Так что, имею рекомендовать вам Ивана Силаева в качестве проводника, ежели, конечно, в данный момент он дома, а не рыбачит на Тюменьке, или в лес не подался по землянику, чернику, да за молодыми колосовиками.

— Папенька, — подала голос из-за стойки осмелевшая Меланья, — грят, Ванька нонече дома. Мальца одного дубиной огрел, а евоный батя, то есть мальца тово, в полицию заявление сделал, на поверку вышло так, что сам тот мужик виру деньгами заплатил. А Иван, грят, за ум взялся: бурьяны у свово дома повыкашивал, в избе прибрался, а еще, вроде бы нормально разговаривать начал, может врут, а может, правду бают. Також, Васька Терехин из «Цифровых технологий» сказывал, де, Иван купил коммуникатор. Дорогу-у-у-щий! А еще баял, мол, в этих самых коммуникаторах Ванька шарит едва ли не лучше самого Терехи…