Качели судьбы. Каторжанин

Сухов Александр Евгеньевич

Чтобы сосредоточиться на воспоминаниях присел на обломок только что отвалившейся от стены горной породы.

Итак, помню своих родителей, обеих бабушек и дедов. Счастливое детство при материально очень даже нехило обеспеченных предках и деде по матери едва ли не олигархе. Традиционные встречи Нового Года под пальмами на берегу Индийского океана. Занятия спортом под руководством лучших московских тренеров. Спортсменом Игорь Ветров не стал, да и не собирался. По окончании средней школы, вопреки воле отца, весьма востребованного московского адвоката, подал заявление не на Юридический факультет МГУ, а в Рязанское высшее воздушно-десантное ордена Суворова дважды Краснознамённое командное училище имени генерала армии Василия Филипповича Маргелова.

Пять лет учебы,

распределение в войсковую часть… А дальше непроницаемая стена мрака. Знаю, что где-то служил и неплохо. Довелось повоевать в разных горячих точках планеты. Был несколько раз тяжело ранен, терял конечности, получал внутриполостные повреждения, но, благодаря современным достижениям медицины возвращался в строй. Благо в башку ни разу толком не прилетело, иначе был бы кирдык. Имею, то есть, имел кучу боевых наград. Но все это как-то смутно без какой-либо конкретики. Стерли все воспоминания о моей службе посредством гипноза и ментальных практик. По какой причине, непонятно.

Помню свои крайние звание, должность и оперативный позывной. А еще мне известно, что за какую-то провинность меня по-тихому выперли из армии, лишив предварительно всех государственных наград, воинского звания и пенсионных благ, предоставляемых государством военным отставникам. Причин увольнения не помню, поскольку перед тем, как дать пинка под зад мне нехило промыли мозги посредством гипнотических практик, да так, что о моей военной карьере никаких воспоминаний в голове не осталось. Вот такая ситуевина.

Все мои родные к этому времени почили в Бозе. Мне в наследство досталась от родителей большая столичная жилплощадь в престижном районе и кое-какие деньги из батиных накоплений, а еще мизерная пенсия от Пенсионного фонда Российской Федерации. Кстати, от деда-олигарха вообще ничего не перепало, ибо нашлись наследнички пошустрее и пооборотистее подавшегося в армию блудного внука. Я не в обиде, не особо и надеялся что-то получить.

Торчать безвылазно в четырех стенах, тем более, погрузиться в мир виртуальных игр мне претило до тошноты. Продал задорого московскую квартиру. На эти деньги приобрел дом с участком в поселке под Калугой на берегу реки Угры. Чудесное место, воздушное.

А еще купил специального поискового андроида и нарек его Борисом. С апреля по конец октября мы с верным Бориской на небольшом грузовике мотались по необъятным российским просторам в поисках спрятанных в земле сокровищ. Насчет сокровищ я, разумеется, здорово преувеличиваю, ну если только таковыми считать старинные утюги, бронзовую и алюминиевую посуду, монеты, чаще медные, реже серебряные. Занимался копанием в земле вовсе не для обогащения, а для души и приятного времяпрепровождения. Зимой, от нечего делать, ремонтировал механические часы, которые частенько попадались в процессе поисков. У меня этого добра накопилось приличное количество. Свое хобби и наличие у меня коллекции самых разнообразных часов я не скрывал от широких общественных масс, поскольку в особо сложных случаах приходилось консультироваться на узко специализированных сайтах с такими же фанатами древней часовой механики, как и сам я.

В какой-то момент слух обо мне и моей коллекции часов, что называется, прошел по всей Руси Великой. Ко мне стали наведываться желающие приобрести тот или иной экземпляр. Также привозили часики на ремонт. Таковых было великое разнообразие: от настенных ходиков времен Очакова и покоренья Крыма с кукушкой и гирькой на цепочке, как источника механической энергии, советских будильников столетней давности, до сложнейших механизмов от знаменитых швейцарских производителей недавнего прошлого и современности.

Таким образом за несколько лет я стал признанным авторитетом в часовом деле. При этом только лишь часами мой интерес не ограничивался. Время от времени во время поисковых работ мне в руки попадались уменьшенные действующие копии паровозов, кораблей, танков, самолетов и прочей старинной техники. Все это я реставрировал и за приличные деньги сбывал коллекционерам.

Постепенно мой быт начал налаживаться. Для удовлетворения сексуальных потребностей пользовался услугами профессиональных

калужских жриц любви, с выездом на дом клиента. Семейными узами обременять себя не стал, поскольку подходящего объекта женского пола на горизонте как-то и не замаячило. Ни с кем из соседей особо близких отношений также не заводил. Бывшие сослуживцы, которых я не помнил, ко мне не наведывались. Лишь в ночных кошмарах меня часто посещали картины пугающие своей гротескной инфернальностью, но когда я просыпался, все эти видения тут же улетучивались из памяти, оставляя после себя чувство обиды и разочарования. Я часто пытался напрячь память, в попытках вспомнить то. От чего был отгорожен мой разум, но эти потуги заканчивались лишь острой головной болью — умеют армейские мозголомы устанавливать непреодолимые барьеры в человеческой башке. Ублюдки, чтоб у каждого причастного к моей амнезии хер на пятке вырос! Хотя, зря я на так на них. У всякого в армии своя функция, в зависимости от полученной человеком квалификации. И память мне заблокировали вовсе не со зла, скорее для моего же собственного блага. Ладно, в таком случае, пусть хер вырастет в самом неудобном месте у того, кто принял данное решение.

Итак, жизнь моя после службы вошла в эдакую, своего рода, монотонную колею. Зимой торчал дома. Едва сходил снег выезжал в «поля», где торчал практически до очередного снежного покрова. Лишь изредка возвращался домой, чтобы скинуть добычу в сарай. Более тщательной разборкой и ремонтом добытых за лето вещиц занимался уже в зимнюю пору.

Так и проживал бирюком-одиночкой. Но однажды в моем доме появился прыщавый юноша, как я догадался, из студентов. Он привез с виду обычный будильник и попросил в срочном порядке его отремонтировать. Разобрать часовой механизм много времени не заняло. Столь же быстро установил причину неисправности, таковой оказалась шестеренка с выщербленными зубьями. Из имевшихся в моем распоряжении запчастей тут же подобрал аналог. Собрал будильник и вручил клиенту в обмен на честно заработанную купюру в тысячу российских рублей.

Вскоре знатно шарахнуло в аэропорту Шереметьево. Я особо не придал значения этому случаю, оно на всей перегретой в политическом плане планете то и дело гибнут люди не в вооруженных конфликтах, так от рук террористов. Недаром большинство населения Земли предпочитает торчать в безопасных и уютных виртуальных мирах.

А еще через сутки мой дом обложила группа захвата и посредством мегафона мне было предложено покинуть дом с поднятыми над головой руками. Поскольку никакой вины за собой не чувствовал, я незамедлительно подчинился требованию фсбшников. Но как только вышел за калитку, на меня надели наручники, к тому же попытались применить на мне беззащитному методику форсированного допроса в полевых условиях второй категории, то есть с болезненными ударами по ребрам резиновой дубинкой. Требовали от меня каких-то непонятных признательных показаний. Разумеется, подобное отношение к моему организму мне категорически не понравилось и никаких признательных показаний в якобы совершенных преступлениях я давать не собирался. И хоть тех бойцов было не меньше двух десятков, я им показал, на что способен спецназер ГРУ. Как щенков раскидал. В этом мне не помешали даже скованные стальными наручниками верхние конечности. Горластому полкану в каракулевой папахе шнобель на бок свернул, яйца всмятку рачхреначил и челюсть в двух местах сломал. Короче, немного покуражился над служивыми, но меня все-таки стреножили, разумеется, побуцкали берцами изрядно и, закинув в автозак, повезли в Москву.

После того, как мою пострадавшую в результате действий бойцов спецназа ФСБ тушку подлатали в реанимационной капсуле, мной занялся следователь, представившийся советником юстиции Зябликовым. Так вот этот гражданин довел до моего сведения, что на деталях часового механизма, обнаруженного после взрыва в аэропорту Шереметьево были найдены мои потожировые вместе с отпечатками пальцев. То есть, мне инкриминировалось участие в подготовке и реализации террористического акта. Разумеется, я всячески открещивался от нелепых обвинений. Рассказал следователю как все происходило на самом деле.