Каганы рода русского, или Подлинная история киевских князей
Шрифт:
Первый правитель Руси, чье имя появляется у византийских хронистов — Игорь. С этого момента как будто прорывает плотину: в греческих документах фигурируют все властители Киевской Руси в ПВЛ, правившие после Олега: Игорь, Ольга, Святослав и Владимир. Очень странно! До Игоря греки не знают ни одного киевского архонта, даже случайно, эпизодически (хотя, как мы помним, у Рыбакова «Киев начал играть свою историческую роль с момента своего возникновения», то есть с VI века!). Зато начиная с Игоря — полный кворум архонтов, даже местами с отметками о родственных отношениях. Так, Константин Багрянородный и Лев Диакон называют Святослава сыном Игоря, так же, как митрополит Иларион и авторы ПВЛ. Византийский хронист XI века называет Ольгу супругой «отправившегося в плаванье против ромеев русского архонта», вероятнее всего Игоря, то есть опять-таки в унисон с ПВЛ. Еще одно важное созвучие греческих хроник со «Словом о законе и благодати» Илариона: поминая Игоря и Святослава, они никак не связывают их с Киевом! И византийские авторы, упоминающие Игоря, Ольгу и Святослава, не знают никакого Киева до середины X века [109] ,
109
Отмеченные параллели византийских хроник и «Слова о законе и благодати» подтверждают предположение, что Иларион реконструировал генеалогию Владимира именно по этим хроникам, а не по местной киевской традиции, которой просто не существовало.
Вся деятельность Игоря, отраженная в документах вне круга наших летописей, проходит в Причерноморье и никоим образом не затрагивает Киевщину. Игорь появляется на историческом горизонте около 940 года коварным нападением на хазарский Самкерц. Точно неизвестно, какой город хазары звали Самкерцем, но во всех известных вариантах идентификации его помещают на берегу Керченского пролива. А. Новосельцев [110] даже допускает, что Самкерцем у хазар назывались населенные пункты по обе стороны пролива. Новосельцев также считает, что берега Керченского пролива в IX веке безусловно контролировались хазарами, а Таматарха (она же Тмутаракань ПВЛ) в конце первой половины X века была, вероятно, либо независимой, либо поочередно находились под контролем то Византии, то Хазарии.
110
А. Новосельцев. Хазарское государство и его роль в истории Восточной Европы и Кавказа. М., 1990.
По археологическим данным, Таматарха VII–X веков была населенным торговым городом, то есть вполне подходила на роль торговой фактории и по совместительству пиратской базы, позволяющей руси удерживать контроль над акваторией Черного моря. Независимость Таматархи с прилегающей областью от Хазарии и Византии во время нападения Игоря на Самкерц можно рассматривать как косвенный признак ее подчинения руси. В этом случае она могла служить базой для нападения, а Самкерц следует искать на другом берегу пролива, например, в Керчи, благо к тому же побуждает созвучие ее нынешнего названия с Самкерцем [111] . Если же Таматарха находилась под контролем двух государств, то тогда она, во-первых, могла быть тем самым Самкерцем, а во-вторых, ясное дело, являлась предметом постоянных раздоров Хазарии и Византии. Так, согласно «Кембриджскому документу», на момент коварного нападения руси Самкерц был хазарским, и византийский император Роман Лакапин подкупом спровоцировал Игоря напасть на него.
111
Любопытно, что первый компонент «сам-» тот же, что и у Самбата Багрянородного. По расхожей трактовке, этот компонент означает по-хазарски «высокий»; тогда Самкерц — это «высокая Керчь». Не следует ли поискать Самкерц на господствующей над Керчью горе Митридат?
После временного успеха в Самкерце, достигнутого внезапностью, Игорь потерпел полное поражение от подоспевшего регулярного хазарского войска и, подчиняясь требованию победителей, был вынужден начать войну с Византией. Впрочем, какая там война! Такое же нападение исподтишка на прибрежные малоазийские города, грабеж, жуткие зверства и такой же печальный конец после прибытия к месту действия византийской армии и флота. Во всем этом для нас интересно только одно: все известные византийские свидетельства сходятся на том, что улепетывал Игорь с жалкими остатками своего флота… к Керченскому проливу. Оттуда начал, там и закончил с позором свои пиратские похождения. И вновь Киев абсолютно ни при чем. Потому нет в Киеве «города Игоря». Нет там и его могилы. По версии ПВЛ, Игорь погребен где-то под Искоростенем, по версии византийского хрониста Льва Диакона, у каких-то германцев, а по версии «Кембриджского документа», напавший на Самкерц предводитель руси после поражения от Византии в отчаянии ушел с остатками своего войска в Персию. В общем, темное дело темной личности, никогда ничего общего не имевшей с «матерью градам русским».
Ольгиным городом ПВЛ называет Вышгород, но и в самом Киеве приписывает ей целых два терема: «городской» и «загородный». Внутри рва цитадели Старокиевской горы еще М. Каргером найден фундамент некого небольшого ротондообразного сооружения, позже нашелся и фундамент какого-то солидного сооружения вне вала. Датировка ротонды у разных археологов варьируется в очень широких пределах. Как всегда, рекорд давности у П. Толочко. По его словам, в этом сооружении могли жить еще Аскольд и Дир. Ясное дело, Ольга — тем более. Ладно, при большом напряжении фантазии можно представить себе круглый такой теремок княгини, но чтобы Аскольд и Дир вместо того, чтобы срубить себе добротный скандинавский дом, а потом отгрохать достойные победителей Царьграда хоромы, поселились и все время жили в какой-то ротондочке… Нет, тут моей фантазии явно недостаточно. К тому же археолог и специалист по древней русской архитектуре П. Раппопорт считает датировку этой ротонды даже X веком «в высшей степени спорной». Еще хуже с «загородным» теремом, его Paппопорт и вовсе относит к рубежу X–XI веков. Конечно, все это не мешает украинским историкам считать Ольгу первой строительницей каменных сооружений Киева. Но даже если с ними согласиться, полтора терема — вот и весь «город Ольги» — все же маловато для «матери градам», точнее даже пра-пра-бабушки, с ее якобы полутысячелетним возрастом и якобы вековым столичным стажем. Тем не менее, трактовка археологических данных западными археологами позволяет считать время правления Ольги, согласно хронологии ПВЛ, именно тем моментом, когда «поселение на Старокиевской горе становится центром киевского конгломерата поселений» и в нем проявляются «военно-политические функции города как центра». То есть археологически столицей чего-то Киев становится как раз при летописной Ольге.
Но… хотя Киев проявляется наконец как политический центр, результатов княжения Ольги в нем мягко говоря не слишком заметно, а следов деятельности Святослава, которого ПВЛ представляет единственным сыном Игоря и Ольги, в новой столице и вовсе почему-то нет. Нет в Киеве ни «города Святослава», ни его могилы. Правда, последнему факту автор ПВЛ подыскал типично фольклорное объяснение с нападением печенегов на княжескую дружину у днепровских порогов, которое обеспечило хана Курю чашей из черепа князя. Гибель Святослава от рук печенегов подтверждает Лев Диакон, но, разумеется, и на сей раз без всякой привязки к Киеву, порогам и вообще Днепру, равно как и без чаш из черепов. ПВЛ тоже косвенно признает отсутствие Святослава в Киеве: не любил, дескать, князь этот город, стремился душой на Дунай. Насчет Дуная все верно: известная византийцам деятельность Святослава проходила в Крыму, Болгарии и пограничных с Болгарией областях самой Византии. Возможно, перед этим князь совершил поход на Хазарию. Факт разгрома Хазарского каганата русью, приписываемого в ПВЛ Святославу, подтверждают арабские историки, не называя однако конкретно имен ее предводителей. Еще раньше Константин Багрянородный знает Святослава «сидящим» в некой Немогарде, под которой принято понимать Новгород. На самом деле, поскольку во времена Багрянородного Новгород Великий еще, можно сказать, в пеленках, речь может идти о предтече Новгорода, Рюриковом городище, или Невогарде-Ладоге. Но в любом случае не Киеве.
Наши былины не знают в истории Руси князей до Владимира Красно Солнышко, а скандинавские саги — конунгов Гардарики до Вальдамара. Первый город, более-менее достойный зваться столицей, «матерью градам», раскопанный археологами в Киеве, — это «город Владимира» на Старокиевской горе. Его строитель, Владимир, — первый правитель Руси, чей прах действительно упокоился в Киеве. Первые монеты Киевской Руси были отчеканены при Владимире. Наконец, Владимир считается крестителем Киевской Руси. Правда, крещение Руси на государственном уровне имело место вероятно несколько позже, при Святополке Окаянном, так что истинная заслуга Владимира не столько в крещении, сколько в основании Киевской Руси. Вопреки сказкам ПВЛ. Но в соответствии с народными сказками, былинами и сагами, то есть народной памятью.
Киевская Русь родилась в середине или даже конце конце X века. Зато практически с самого рождения она была государством христианским. Разумеется, сказанное не означает, что до того не было языческой Руси. Просто та была не киевской.
Итак, еще и еще раз: ПВЛ — не летопись, а беллетристика на исторические темы. Как романы Александра Дюма или Валентина Пикуля. Хотя и не роман, а всего лишь повесть. Безоглядно верить ПВЛ, по крайней мере в отношении событий IX–X веков, ни в коем случае нельзя. Нет никаких объективных оснований считать реальными историческими лицами ни Кия со Щеком, Хоривом и Лыбедью, ни Рюрика с Синеусом и Трувором, ни Аскольда с Диром, ни Вещего Олега. Соответственно все их описанные в ПВЛ деяния, как героические, так и постыдные, ни в коем случае не есть наша история.
Итак, еще и еще раз: Киевская Русь возникла не ранее середины X века и практически сразу как государство христианское. Но, вне сякого сомнения, Русь существовала и до того. Не христианская. И, главное, не киевская. Если мы хотим представить себе историю докиевской языческой Руси, то надо забыть про ПВЛ, отложить в сторону учебники истории, изданные на русском и особенно украинском языках, а вместо них вооружиться имеющими отношение к делу свидетельствами чужеземных авторов и данными археологии, тоже желательно не украинской. Увы, всего этого по состоянию на сегодняшний день слишком мало, чтобы написать заново начальную русскую историю во всей ее полноте, но все же достаточно, чтобы расставить некоторые реперные точки и набросать, пока очень фрагментарно, грубый эскиз истории языческого русского государства.
Впервые Византия столкнулась с русью где-то в конце тридцатых годов IX века. Из тех далеких времен до нас дошли два связанных с ней документированных события: ее нападение на малоазийский город Амастриду, упомянутое в пространном Житии св. Георгия Амастридского, и посольство русского кагана к византийскому императору Феофилу II, о котором известно из Вертинских анналов. Последние дали основание историкам говорить о неком государственном образовании у руси — так называемом Русском каганате. Хотя на самом деле ни о каком каганате не говорится ни в этих анналах, ни в одном другом известном документе. Но в них и более поздних арабских географических трактатах правитель руси именуется каганом. А дальше срабатывает стереотип: раз есть каган, то должен быть и подвластный ему каганат. Но Русский каганат упорно ускользает и от историков, и от археологов. О его гипотетическом месторасположении ведутся давние ученые споры. В соответствии с отстаиваемыми ими концепциями древней Руси разные историки хотели бы видеть его на Тамани, в Крыму, в Среднем Поднепровье, в Приазовье, междуречье Дона и Днепра, на Волхове и верхней Волге. В нашу задачу не входит встревать в ученый диспут. Однако, поскольку среди кандидатов на резиденцию русского кагана IX века фигурирует Киев, уделим внимание Русскому каганату под углом зрения археологии Киева.