Каин: Антигерой или герой нашего времени?

Замыслов Валерий Александрович

18

Ах ты, наш батюшка, Ярославль-город, Ты хорош-пригож, на горе стоишь, На горе стоишь, на всей красоте, Промежду двух рек, промеж быстрыих, Промежду Волги-реки, промеж Котраски. Протекала тут Волга-матушка, Со нагорной да со сторонушки, Пробегала тут река Котраска, Что сверху-то была Волги-матушки. Что плывет-гребет легка лодочка, Хорошо-то была лодка изукрашена, У ней нос, корма раззолочена; Что расшита легкая лодочка на двенадцать весел, На корме сидит атаман с ружьем, На носу сидит есаул с багром, По краям лодки добры молодцы, Посреди лодки красна девица, Есаулова родна сестрица, Атаманова полюбовница. Она плачет, что река льется, В возрыданье слово молвила: «Нехорош-то мне сон привиделся: Ах, ты всем,

поле, изукрашено, И ты травушкой и муравушкой, Ты цветочками василечками, Ты одним, поле, обесчещено — Посреди тебя, поля чистова, Вырастал тут част ракитов куст. Что на кусточке на ракитовом Как сидит тут млад сизой орел, Во когтях держит черна ворона, Он точит кровь на сыру землю; Как под кустиком под ракитовым Что лежит убит доброй молодец, Избит, изранен и исколот весь. Что не ласточки, не касаточки Круг тепла гнезда увиваются — Увивается тут родная матушка, Она плачет, как река льется, А родна сестра плачет, как ручей течет, Молода жена плачет, что роса падет; Красно солнышко взойдет — росу высушит.

19

Ах! Далече-далече в чистом поле Стояло тут деревцо вельми высоко, Под тем ли под деревом вырастала трава, На той ли на травоньке расцветали цветы, Расцветали цветы все лазоревые; На тех ли на цветах разостлан ковер, На том ли на ковре два братца сидят. Два братца сидят, два родимые; Большой-то братец в цимбалы играл, А меньшой-то братец песню припевал: «Породила нас матушка, двух-то сыновей, Вспоил-вскормил батюшка, как двух соколов; Вспоивши, вскормивши, ничему нас не учил, Научила молодцов чужадальна сторона, Чужадальна сторона, понизовы города. Чужадальна сторона без ветру сушит, Без ветру сушит и без морозу знобит. Как думала матушка нас век не избыть — Избыла нас родимая единым часом, А теперь тебе, матушка, нас век не видеть»,

20

Ах вы, ветры, ветры буйные, Вы, буйны ветры осенние, Потяните вы с эту сторону, С эту сторону, со восточную, Отнесите вы к другу весточку, Что не радостную — весть печальную: Как вечор-то мне, младешеньке, Мне мало спалось — много виделось, Нехорош-то мне сок привиделся: Уж кабы у меня, у младешеньки, На правой руке, на мизинчике, Распаялся мой золотой перстень, Выкатился дорогой камень, Расплеталася моя руса коса, Выплеталася лента алая, Лента алая, ярославская, Подареньица друга милова, Свет дороднова добра молодца.

21

Уж кабы у меня, красной девицы, На правой руке, на мизинчике, Распаялся мой золотой перстень, Выкатился дорогой камень, Расплеталася моя руса коса, Выплеталася лента алая, Лента алая, ярославская; Атаману быть пойману, Есаулу быть повешену, Добрым молодцам — головы рубить, А мне, красной девице, — в темнице быть»,

22

Ах ты, солнце, ты, солнце красное, Ты к чему рано за лес катишься? У меня в глазах мил-сердечной друг, Не гостит он, не жалует, Все домой снаряжается. Провожу ли я друга милова Через два поля чистыя, Через три луга зеленыя, Через матушку каменну Москву; Я тут с другом раставалася, Я слезами обливалася, Во слезах ему слово молвила: «Коли лучше меня найдешь — позабудешь, Коли хуже меня найдешь — воспомянешь», А со мною, молодою, постыдился, Он, отъехавши далеко, воротился И, прощаясь со мною, прослезился: «Ты прости, прости, милая, дорогая, Наживай себе мила друга инова, Буде лучше меня найдешь — позабудешь, Если хуже меня найдешь — воспомянешь».— «Уж сколько мне на сем свете ни жити, Такова мне мила друга не нажити».

23

Государь мой родной батюшка, Государыня родна матушка, Побывай, мой свет, у меня в гостях, Посмотри на мое житье бедное, Что на бедное, горемычное, Что как я живу, молодешенька, У чужова отца, матери. Как журить-бранить младу есть кому, А пожаловать меня некому, Один у меня мил-сердечной друг, Да и тот со мной не в любви живет: Завсегда ходит поздно вечера, Поздно вечера вдоль по улице, Надо мною он ломается; И

он ляжет спать на кроватушку, В среди его лежит змея лютая, В головах лежит сабля острая, Во ногах сидит красна девица, Красна девица, разлучница, Разлучает меня с другом милым.

24

Голова ль ты моя, головушка, Голова моя молодецкая, До чего тебе дошататися По всему ли свету белому, По всему ли царству Московскому, Что у нас было на святой Руси, На святой Руси, в каменной Москве, На Мясницкой славной улице, За Мясницкой за воротами, У кружала да государева, Как лежит убит доброй молодец, Он белым лицом ко сырой земле, Растрепав свои кудри черные, Разметав свои руки белые, Протянувши ноги скорые, Что ни ласточка, ни касаточка Вкруг тепла гнезда увивалася, Увивалася его матушка родная, Причитавши, сию речь промолвила: «Я давно, сын, тебе говорила, Не ходить было по чужим дворам, По чужим домам, да к чужим женам».

25

Девушки пиво варили, Красные пиво варили, По молодца посылали, По добра человека, По гостинаго сына. Сам молодец выглядывает, Сам жидовин отговаривает: «Девушки, я не буду к вам, Красные, вы не ждите меня». Девушки меды ставили, Красные меды ставили, По молодца посылали, По добра человека, По гостинаго сына. Сам молодец выглядывает, Сам жидовин отговаривает: «Девушки, я не буду к вам, Красные, вы не ждите меня».

26

Девушки баню топили, Красные баню топили, По молодыя посылали, По добра человека, По гостинаго сына. Сам молодец выглядывает, Сам жидовин приговаривает: «Девушки, и я буду к вам, Красные, и вы ждите меня». Девушки приготовили, Красные приготовили Три дубины дубовые, Три хворостины березовые, Три прута жимолостные. Как идет молодец На широкой к ним двор, Шапочкой потряхивает, Зелен кафтан охорашивает, Сапожки на ножках оправливает. Как учали молодца парити В три дубины дубовые, В три хворостины березовые, В три прута жимолостные. Как идет молодец с широка двора, Шапочкой не потряхивает, Зелен кафтан не охорашивает, Сапожки на ножках не оправливает. Еще, дай Бог, у девушек Век не бывать, В баньке у девушек не париваться; Щелок-мылок Шумит в голове, Веник мягок В спину льнет.

27

Из-под лесу, лесу темнаго, Из-под чистаго осиннику, Как бежит тут конь, добра лошадь, А за ней идет доброй молодец; Идучи сам, говорит ему: «Ты постой, постой, мой доброй конь, Позабыл я наказать тебе, Ты не пей воды на Дунай-реке: На Дунае девка мылася И совсем нарядилася; Нарядившись, стала плакати, А заплакав, сама молвила: «Или в людях людей не было, Уж как отдал меня батюшка Что за вора, за разбойника; Как со вечера они советовалися, С полуночи в разбой пошли, Ко белу свету приехали. «Ты встречай, встречай, молода жена, Узнавай коня томленова. Ах! Томленой конь, конь батюшков, Окровавлено платье матушкино, А золот венок милой сестры, А золот перстень мила брата; Как убил он брата милова, Своего шурина Любимова».

28

Из-за лесу, лесу темнаго, Из-за гор, да гор высоких, Не красно солнце выкаталося — Выкатался бел-горюч камень; Выкатавшись, сам рассыпался По мелкому зерну да по макову; Во Изюме, славном городе, На степи на Саратовской, Разнемогался тут доброй молодец, Он просит своих товарищей: «Ах вы, братцы, мои товарищи, Не покиньте добра молодца при бедности, Что при бедности и при хворости; А хотя меня и покинете, Как приедете в святую Русь, Что во матушку каменну Москву, Моему батюшке — низкой поклон, Родной матушке — челобитьице, Молодой жене — своя воля: Хоть вдовой сиди, хоть замуж поди, Моим детушкам — благословеньице».