Каинова печать

Бреттон Селия

— А сейчас я в каком настроении?

— Не знаю. — Карла оперлась подбородком на руки. — А хотелось бы.

— Вам бы следовало подумать об артистической карьере, дорогая, — сказала хозяйка, придя за пустыми тарелками. — Нельзя, чтобы такой голос никто не слышал.

— Спасибо. — Карла побледнела.

При словах доброй пожилой леди на ее лице появилась тревога, которой Марк до сих пор не видел. Господи помилуй! Он сцепил руки под столом, чтобы справиться с желанием прижать ее к груди. Нет! Он больше не выдержит! Этому должен настать конец. Сегодня, сейчас!

Позже. Когда они будут одни.

Прощаясь, хозяйка еще раз напомнила Карле о карьере певицы, пожелала им счастья, помахала вслед и крикнула:

— По радио обещали бурю! Следите за рекой!

Они не услышали предупреждения: рядом прошумела машина, да и мысли у обоих были заняты совсем другим.

— Карла... Когда мы вернемся домой, я хочу кое о чем поговорить с тобой.

Если бы Карла не держала его под руку, то наверняка упала бы. Конечно, он хочет сказать, что их брак не получился. Она знала это так же верно, как по сгустившимся тучам знают о приближении бури. Карле хотелось броситься ему на шею и заставить забыть, никогда не произносить эти роковые слова.

Она изо всех сил сжала челюсти, чтобы подавить растущую боль, и бессознательно пошла медленнее, стремясь отдалить неизбежное. Ничего, от этого не умирают, внушала себе она. Ты будешь жить долго, сто лет. Когда-нибудь боль пройдет...

Марк ощущал ее молчаливую боль. Она знала, о чем пойдет речь. Или думала, что знает. О Господи! Он посмотрел на небо, словно ждал оттуда помощи. Тем временем Карла шла по узкой тропинке к трейлеру. Был ли выход? Если бы он мог оставаться Кларком... Нет! Черт побери, о чем ты думаешь. Уайтхед? Захотелось завыть в голос, когда Карла почувствовала его колебания и обернулась.

Ветер трепал ее волосы, улыбка была деланной и не вызывала ямочек на щеках, глаза прощались... Никто ему не поможет! У него не хватит сил, чтобы открыться Карле, а потом потерять ее. Нет, ты можешь, должен... Потому что, если этого не сделать сейчас, взрыв взаимного чувства неизбежен.

Руки Карлы дрожали так, что она с трудом отперла замок. Хотелось побыстрее войти в фургон и снять контактные линзы. Разговор предстоит тяжелый, и ей едва ли удастся сдержать слезы, так пусть хоть эти штуковины в глазах не плавают. И без того дышать трудно. Она привычно нащупала выключатель, зажгла свет... и остолбенела. В трейлере царил разгром.

На полоске бумаги, приклеенной к левой дверце шкафа, было написано: «Ты живешь не с тем человеком».Такая же полоска на правой дверце добавляла: «Теперь ты можешь вернуться ко мне».

Дико, невероятно, ужасно! Содержимое всех ящиков и полок валялось на полу. Но глаза снова и снова возвращались к кошмарным словам, объяснявшим все.

Отказываясь верить своим глазам, Карла страшно закричала и бросилась прочь от убивавшей ее правды.

Всего несколько минут назад она еле шла от усталости, теперь же бежала вперед и вперед, не обращая внимания на раскаты грома и первые крупные капли дождя.

— Свинья! Мерзкая, грязная свинья! — Она замолотила кулаками по стволу дерева, не ощущая боли. — Ненавижу, ненавижу тебя! Как ты мог... Нет!

Сильные руки схватили ее за плечи.

— Карла, — пытался докричаться до нее Марк, — да послушай же!

Небо было черным от мчащихся туч; ее глаза, темные от гнева и непролитых слез, могли соперничать с небом.

— Нет! Как ты мог? Я не стану ничего слушать! Я ненавижу тебя, ты низкий человек! — Каким-то чудом ей удалось вырваться и отпрянуть в сторону. — Теперь ясно, о чем ты хотел поговорить!

— Карла! — Марк едва различал ее сквозь струи дождя, пробивавшие листву и хлеставшие по глазам, но зато хорошо слышал ее крик:

— Все предупреждали меня, даже твоя собственная сестра!

Марк бежал следом, ориентируясь по звуку ее голоса.

— Прошу тебя, остановись! — Молнии рассекали небо над головой, заливая все вокруг призрачным бело-зеленым светом. Гром гремел так, что звенело в ушах; после каждого раската молний словно прибавлялось.

Карла, ничего не видя, неслась в сторону реки. Она не обращала внимания на бушующую стихию. Единственной ее целью было скрыться подальше.

— Карла! — Марк протер глаза и вдруг заметил ее темную рубашку, стремительно приближавшуюся к ревущей и бурлящей реке. — Стой!

— Нет! Нет! — Карла знала, что каменный брод где-то здесь; его начало отмечала пара жердей. Сумей она перебраться через реку, он не последует за ней. Ни один человек в здравом уме не бросится по скользким камням через бушующую реку. Она отогнала сомнения в разумности собственного поведения и нащупала ногой первый камень, затем второй...

— Карла, умоляю тебя!

Благодаря чистой удаче, а не трезвому расчету Карла добралась почти до середины ревущей реки. Ее вовсе не пугала бушующая вокруг буря; та буря, которая бушевала у нее внутри, была куда ужаснее. Каким ураганом выплеснется она?

— Боже, да помоги же мне! — взмолился Марк. Он почти не видел ее за плотной пеленой дождя и тумана. Когда он ступил на первый камень, она, должно быть, уже пересекла середину реки. Он одним махом одолел еще три валуна, но Карла была все ближе к предательскому камню. — Осторожно, он шатается! — попытался крикнуть Марк, но голос сорвался.

— Тебе-то какое дело? — Она перепрыгнула на плоскую, довольно устойчивую часть валуна, но вода еще сильнее расшатала камень, и, когда он закачался под ногами, Карле пришлось балансировать на скользкой поверхности, едва выступавшей из воды. Вот тут-то она и испугалась по-настоящему. Карла оцепенела. Она не имела представления, где находится следующий валун.

— Ненавижу! Оставь меня! — Карла пыталась побороть страх с помощью гнева.

— Стой смирно! Так уж получилось, что мне есть до тебя дело!