Как Брежнев сменил Хрущева. Тайная история дворцового переворота
Шрифт:
— Что же вы, товарищ майор, так поспешили? Могли бы меня дождаться и все сделать при мне.
Заместитель управляющего делами обиделся:
— Мы выражаем вам соболезнование. Но я не майор, а работник ЦК.
Он объяснил, что в ЦК заинтересованы сохранить для истории документы Никиты Сергеевича. Они убрали охрану и сняли пломбы с комнаты. Нина Петровна открыла им сейф. Они забрали магнитофонные пленки с записями его воспоминаний, просмотрели папки, забрали поздравление Никите Сергеевичу по случаю семидесятилетия — адрес, подписанный всеми руководителями партии. Хотели забрать указ о награждении медалью «За победу над фашистской Германией», подписанный Калининым,
В понедельник, 13 сентября, в «Правде» на первой полосе опубликовали четыре строки объявления о смерти Хрущева. Короче было невозможно. Во вторник те же строчки в «Известиях».
В день похорон к десяти часам приехали в морг. Зал выделили маленький, все не помещались. Зато множество милиции. Пришедшие проводить Хрущева в последний путь постояли, поплакали под траурную музыку. В одиннадцать сели в автобус, где уже установили гроб. Шел проливной дождь.
На Новодевичьем кладбище объявили санитарный день, чтобы избавиться от посетителей. Автобус проехал прямо к месту могилы. Там соорудили помост, на который поставили открытый еще гроб. Кто-то держал зонт, чтобы дождь не падал на лицо Никиты Сергеевича. Венков было четыре — от ЦК и Совмина, от семьи, от товарищей и отдельно от Анастаса Ивановича Микояна.
Сергей Хрущев сам сказал слово об отце. За ним выступала Надежда Диманштейн, которая работала с Никитой Сергеевичем в Юзовке (Донецк), — говорила о принципиальности Хрущева, его умении работать с людьми и их вдохновлять, и друг Сергея Вадим Васильев — о том, как Никита Сергеевич вернул доброе имя его отцу, погибшему в лагере. Как и многим другим, расстрелянным, загнанным в лагеря и оклеветанным…
Оставшийся в памяти необузданным бузотером, нелепо выглядевший, Никита Сергеевич недооценен отечественной историей.
Все ошиблись в Никите Сергеевиче, принимая его за простачка, с которым легко будет сговориться! Привыкли, что Сталин покровительственно именовал его Микитой. Рассчитывали, что тоже смогут им командовать. Никита Сергеевич оказался талантливым политиком. Он легко обошел своих неповоротливых соратников.
Хрущев был человеком фантастической энергии, огромных и нереализованных возможностей. Непредсказуемый и неуправляемый, невероятный хитрец, но при этом живой и открытый.
Большей частью соотечественники несправедливы к нему. Единоличная власть была для него инструментом улучшения жизни людей. Для него идея строительства коммунизма, уже вызывавшая в ту пору насмешки, не была циничной абстракцией. Тем он и отличался от товарищей по партийному руководству, которые давно ни во что не верили.
Он был, пожалуй, единственным человеком в послевоенном советском руководстве, кто сохранил толику юношеского идеализма. Теперь, когда опубликованы хранившиеся за семью печатями протоколы президиума ЦК (за все хрущевское десятилетие) и можно прочитать, что говорил Никита Сергеевич в своем кругу, становится ясно: для него идея строительства коммунизма, вызывавшая уже в ту пору насмешки, не была циничной абстракцией. Этим он и отличался от товарищей по партийному руководству, которые давно ни во что не верили.
Хрущев был наделен взрывным темпераментом, склонностью к новым, революционным идеям и готовностью, ни с кем и ни с чем не считаясь, немедленно воплощать их в жизнь. Пребывание на высоком посту не сделало его равнодушным.
Статистика неопровержимо доказывает: десять лет, когда страной управлял Хрущев, были лучшими в советской истории. Вторая половина
И вот главный показатель успешности развития страны при Хрущеве. В начале ХХ века ожидаемая продолжительность жизни в России была на пятнадцать лет меньше, чем в Соединенных Штатах. В конце пятидесятых, при Хрущеве, произошел столь быстрый подъем продолжительности жизни, что разрыв с Соединенными Штатами был почти полностью ликвидирован! А после Хрущева, при Брежневе, началось снижение продолжительности жизни у мужчин, и разрыв стал быстро нарастать…
Он пребывал в растерянности, не понимал, почему в Советском Союзе нет того, что в изобилии в других странах?
— Вот смотрите, я беседовал с рабочими. Они говорят: лука нет, цингой болеем. Ну как это может быть, чтобы лука не было? Шпинат. Вот, говорят, стоит десять копеек по старым ценам, и теперь тоже десять копеек. Или там сельдерей. Что это? Мелочь. Я же помню, в Донбассе болгары снабжали. Бывало, у болгарина мать или жена покупают картошку, так он сельдерея пучок бесплатно дает, потому что это мелочь. Это вот, говорит, мое, бери. А у нас цены выросли на эту дребедень в десять раз. Ну что за позор? Так что мы будем теперь приучать людей, что коммунизм и вы кушайте суп без сельдерея, без петрушки, без укропа?! Социализм есть, а укропа нет, картошки нет и прочего нет…
Пытался сделать так, чтобы жизнь в стране стала хорошей, нормальной, счастливой, чтобы она нравилась людям. Приказал, чтобы в столовых хлеб давали бесплатно. Но ничего не получалось. Он перепробовал все варианты, и выяснилось, что система реформированию не подлежит.
Он хотел вытащить страну из беды, но уповал на какие-то утопические идеи, надеялся решить проблемы одним махом. Отсутствие образования часто толкало Никиту Сергеевича к неразумным и бессмысленным новациям, над которыми потешалась вся страна. Малообразованный первый секретарь подпадал под обаяние таких мистификаторов, как Трофим Лысенко, обещавших немедленное решение всех проблем в сельском хозяйстве, и следовал их советам.
Репутация Хрущева была подорвана денежной реформой, повышением цен. Он утратил свой ореол «народного заступника» от бюрократов и чиновников. Массовые беспорядки в Новочеркасске, подавленные силой, были лишь проявлением куда более общего недовольства.
«В конце пятидесятых годов в разных городах вспыхивали волнения по всевозможным поводам, — писал первый заместитель председателя КГБ Филипп Бобков. — Чаще всего они были направлены против действий милиции, но иногда толпа громила и помещения райкомов и горкомов партии. Потом массовые беспорядки стали возникать чуть ли не каждый год, и в них втягивались тысячи людей. Нередко в наведении порядка участвовали подразделения Советской армии…»
Массовые беспорядки возникали во Владимирской области (города Муром и Александров), где люди были возмущены местными властями, в Грузии — в городе Зугдиди. Никто не был наказан, констатировал генерал Бобков, — это был результат ХХ съезда.
Свергли Хрущева потому, что страха он не внушал — сам избавил от него страну.
Часто говорят: члены политбюро так же виновны в массовых репрессиях, как и Сталин, мол, у Хрущева руки по локоть в крови, а он все свалил на вождя… Но ведь как только умер Сталин, массовые репрессии прекратились! Сразу! В тот же день! Да, и после 1953 года преследовали инакомыслящих, были политзаключенные. Но массовый террор остался в прошлом. Это неопровержимо доказывает, что его вдохновителем и организатором убийств был Сталин.