Как две капли воды

Браун Сандра

Ей так хотелось схватить эту тощую руку и после дру­жеских приветствий расспросить Вэна обо всем. Как Айриш? Все еще оплакивает ее смерть? Следит ли за собой? Что стало с новым синоптиком? Выгнали его или он сам уволился? Кто родился у секретарши – мальчик или де­вочка? Какие последние сплетни из коммерческого отде­ла? По-прежнему ли генеральный менеджер погуливает от жены со своей светской дамой?

В то же время она понимала, что Вэн может и не испы­тать той же радости от их встречи, что и она. О, он был бы в восторге, что она жива, но, едва оправившись от него, скорее всего бы заявил:

«И какого хрена ты тут де­лаешь?»

Она частенько и сама задавала себе этот вопрос. Да, ей нужен материал, но эта мотивировка, конечно, слабовата.

На самом деле занять место Кэрол Ратледж побудило ее желание во что бы то ни стало спасти Тейту жизнь. Только вот есть ли в этом необходимость? И откуда исхо­дит эта угроза, в существование которой она пока еще верит?

С того дня как попала домой, она внимательно следи­ла за происходящим. Какие-то трения существуют между Джеком и Дороти-Рей. Фэнси может и святого вывести из терпения. Нельсон в некотором роде диктатор. Зи держит­ся как-то в стороне. Эдди компетентен до предела. Но ни от кого она не видела другого отношения к Тейту, кроме любви и обожания. Ей надо выявить потенциального убийцу, и тогда ее сенсационный материал позволит ей вернуть доверие и авторитет, которого она лишилась из-за одного ошибочного суждения. Неожиданная встреча с Вэном напомнила об этом.

Она вдруг поняла, что занимается не столько своим будущим материалом, сколько людьми, с которыми жи­вет. Это неудивительно. Самым трудным в ее профессии для Эйвери всегда была беспристрастность – и единст­венной важной составляющей журналистского ремесла, которой она никак не могла овладеть.

Интерес и способности к профессии она унаследовала от отца. Но его способность не учитывать человеческий фактор ей не передалась. Она всеми силами стремилась быть объективной, но пока ей это слабо удавалось. И она опасалась, что участие в жизни Ратледжей будет ей пло­хим помощником.

Но сейчас она не может все бросить. Самым большим просчетом в ее тщательно продуманном плане оставался тот факт, что она не оставила себе путей к отступлению. И, не имея возможности раскрыться, она была вынуждена пока оставаться в своей роли и быть готовой ко всему – даже к неожиданным визитам старых знакомых.

Настала пятница. Стремясь убить бесконечно тянущее­ся время, Эйвери долго играла с Мэнди после ее дневного сна. Они сидели за низким столиком и лепили из пласти­лина динозавров, пока Мэнди не запросила есть. Тогда Эйвери поручила ее Моне.

В пять часов она приняла ванну. Потом занялась ма­кияжем, одновременно хватая куски с тарелки, которую Мона принесла ей в комнату.

Волосы она уложила с помощью мусса. Они все еще оставались короткими и выглядели эффектно, но уже не столь броско, как прежде, во всяком случае, отросли дос­таточно, чтобы она могла их укладывать. Элегантную и слегка вызывающую прическу она подчеркнула парой серег с бриллиантами.

Без четверти семь, то есть за пятнадцать минут до на­значенного времени, она была готова. Она стояла в ван­ной и доставала с полки флакон духов, когда вошел Тейт.

При его внезапном появлении она остолбенела. Он обычно спал на раздвижном диване в кабинете, смежном с ее спальней. Дверь между комнатами всегда была закрыта и заперта с его стороны.

Кабинет был выдержан в строгих, естественных тонах, что придавало ему сходство с джентльменским клубом. К нему прилегала небольшая ванная комната, раковина в которой была не больше плевательницы в кабинете сто­матолога, а душ едва ли мог вместить взрослого человека. И все же Тейт предпочитал терпеть эти неудобства, чем делить с женой большую спальню, с просторной туалет­ной комнатой, где можно было, не мешая друг другу, одновременно одеваться и причесываться перед зеркалом во всю стену, где была мраморная ванна, над головой – застекленный потолок, а под ногами – многие метры пушистого ковра.

Первой мыслью Эйвери, когда он вошел, было, что он передумал и пришел сообщить, что едет без нее. Однако он был не столько сердит, сколько смущен. Увидев ее в зеркале, он замер.

Польщенная тем, что ее усилия оказались ненапрасны­ми, Эйвери повернулась к нему и развела руки в стороны.

– Нравится?

– Платье? Платье потрясающее.

– А счет от «Фрост бразерз» будет еще более потря­сающим.

Она знала, что платье действительно сногсшибатель­ное. Черная полупрозрачная ткань с блестками обтягива­ла грудь, плечи, спину и руки до самых запястий. Начиная от ложбинки на груди и до колен платье было поставлено на подкладку из черного шелка. Эффект усиливала кайма из прозрачных блесток по горловине и краю рукавов.

Это было очень сексуальное платье, но в то же время сдержанное, в духе Одри Хепберн. Она позволила себе эту обновку не из тщеславия. Просто сегодня ей не хотелось надевать что-то из гардероба Кэрол. Она хотела выгля­деть дай Тейта по-новому, по-другому – не так, как Кэ­рол.

К тому же все вечерние платья Кэрол оказались сильно декольтированными и чересчур кричащими, совсем не в ее вкусе. Ей нужно было что-то легкое, по сезону, но в то же время с длинным рукавом. Она боялась слишком открываться, чтобы не выдать себя. Это платье было как раз то, что надо.

– На это не жалко, – выдавил Тейт.

– Тебе что-то нужно? Или ты зашел посмотреть, не опаздываю ли я?

– Если кто и опаздывает, так это я. Не могу найти за­понки. Тебе не попадались?

От нее не укрылось, что он одет только наполовину, На подбородке была царапина – свидетельство торопли­вого бритья. Он был необут, с мокрыми и еще не приче­санными волосами, а накрахмаленная сорочка со склад­ками на груди была нараспашку и не заправлена в брюки.

При виде его поросшей волосами груди она сглотнула. Живот у него был твердый и плоский, как барабан. Так как он еще не застегнул брюк, она могла видеть голый живот и белую резинку трусов.

Она машинально облизнула губы. Сердце билось так сильно, что она чувствовала, как в такт его ударам груд­ная клетка упирается в ткань платья.

– Запонки? – переспросила она тихо.

– Я подумал, может, оставил здесь.

– Пожалуйста, поищи. – Она сделала жест в сторону шкафа, где еще раньше обнаружила кое-какие предметы мужского туалета.

Он перерыл два ящика, прежде чем нашел темную шкатулку с драгоценностями. Это было то, что он искал.

– Помочь?

– Нет.