Как католическая церковь создала западную цивилизацию
Шрифт:
Никола Орем (1325–1382), ученик Буридана, тоже внес заметный вклад в теорию денег. Этот разносторонний ученый (математик, астроном и физик) написал «Трактат о происхождении, природе, законах и изменении денег». Современный исследователь назвал эту книгу «вехой в науке о деньгах», которая «установила планку, которую никому не удавалось преодолеть в течение многих столетий, а в некоторых отношениях она до сих пор остается непревзойденной». Более того, Орем был даже назван «отцом-основателем экономической теории денег». [311]
311
J"org Guido Hulsmann, "Nicholas Oresme and the First Monetary Treatise", May 18, 2004org/story/1516.
Орем впервые сформулировал принцип, получивший впоследствии известность как закон Грешема. Согласно этому закону, если внутри одной экономической системы сосуществуют две валюты и правительство фиксирует их соотношение на уровне, отличающемся от того, который сложился бы на свободном рынке, то переоцененная
312
Rothbard, Economic Thought Before Adam Smith,76.
Предположим, например, что две сосуществующие валюты – это золото и серебро. Пусть на рынке 16 унций серебра и одна унция золота оцениваются одинаково. При этом установленный правительством курс составляет 15:1, т. е. люди обязаны вести себя так, как если бы ценность унции золота была равна цен – ности 15 унций серебра. В данном случае переоценено серебро, потому что рыночная стоимость металлов такова, что нужно 16 серебряных монет, чтобы уравновесить одну золотую. Однако правительство, установив курс 15:1, тем самым объявляет людям, что они могут выплачивать свои долги, взятые золотом, из расчета 15 серебряных монет за одну золотую (а не 16, что соответствует рыночной оценке этих металлов). Вследствие этого люди начинают избегать золота и использовать для выплат исключительно серебро. То же самое произошло бы, если бы правительство объявило, что монета в 75 центов равна по стоимости бумажному доллару. Люди немедленно перестали бы использовать бумажные доллары и старались бы платить за все искусственно переоцененными 75-центовыми монетами. Однодолларовые бумажки вышли бы из обращения. Так переоцененные деньги вытесняют из обращения недооцененные.
Орем хорошо осознавал разрушительные последствия инфляции. Он писал, что порча денежной единицы правительством не приводит ни к чему хорошему. Она мешает коммерции и ведет к повышению общего уровня цен. Она позволяет правительству обогащаться за счет народа. Он полагал, что в идеале правительство вообще не должно вмешиваться в денежную систему. [313]
Поздние схоласты разделяли интерес Орема к теории денег. Они видели, что в экономике функционируют ясно выраженные причинно-следственные отношения, особенно после того, как стали свидетелями инфляции цен, которая произошла в XVI веке в Испании в результате притока драгоценных металлов из Нового Света. Увидев, что увеличение предложения денежных металлов приводит к падению покупательной способности денег, они сделали из этого наблюдения более общий вывод; иначе говоря, они сформулировали экономический закон о том, что рост предложения любого блага обычно приводит к снижению его цены. Вот как выглядит самое первое, по мнению некоторых ученых, изложение количественной теории денег в версии одного из поздних схоластов, теолога Мартина де Аспилькуэты (1493–1586): «При прочих равных в тех странах, где деньги являются большой редкостью, все другие товары и даже рабочие руки обмениваются на меньшие деньги, чем в странах, где денег имеется в изобилии. Так, мы видим, что во Франции, где деньги являются большей редкостью, чем в Испании, хлеб, вино, одежда и труд стоят гораздо меньше. Даже в Испании в те времена, когда деньги были большей редкостью, за товары и труд давали гораздо меньше, чем после открытия Вест-Индии и начавшегося после этого обильного притока в страну серебра и золота. Причина в том, что деньги стоят больше там и тогда, где и когда они являются относительно более редкими. Иногда говорят, что редкость денег приводит к тому, что все остальное становится дешевле; это потому, что на фоне чрезмерного роста [ценности денег] остальные цены кажутся низкими, точно также, как если поставить низкорослого человека рядом с очень высоким, он покажется ниже, чем когда он стоит рядом с другим человеком низкого роста». [314]
313
Hulsmann, "Nicholas Oresme and the First Monetary Treatise".
314
Chafuen, 62.
Другим серьезным вкладом в экономическую теорию стала работа Томаса де Вио, кардинала Каетана (1468–1534). Кардинал Каетан обладал колоссальным влиянием в Церкви. В частности, в ходе дискуссии с Мартином Лютером, основателем протестантизма, он опроверг его по вопросу о папской власти. Лютер считал, что на основании Мф. 16:18, где говорится о том, как Христос дал апостолу Петру ключи Царства Небесного, нельзя сделать вывод, что Он хотел, чтобы преемники Петра стали учителями и духовными правителями всего христианского мира. Однако Каетан продемонстрировал, что в параллельном этому стиху ветхозаветном стихе Ис. 22:22 ключ используется в качестве символа власти, передаваемого наследникам. [315]
315
О символике ключа в Библии и, в частности, об интерпретации этого спорного места (Мф 16, 18) см.: Stanley L. Jaki, The Keys of the Kingdom: A Tool's Witness to Truth(Chicago, 111.: Franciscan Herald Press, 1986).
В своем трактате 1499 года
316
Rothbard, Economic Thought Before Adam Smith,100–101.
Одной из наиболее важных и значительных экономических идей, которые возникли и созрели благодаря поздним схоластам и их непосредственным предшественникам, была субъективная теория ценности. Отчасти в результате собственных исследований, а отчасти опираясь на замечания о ценности, сделанные св. Августином в книге «О Граде Божием» эти католические мыслители пришли к заключению, что источником ценности являются не объективные факторы вроде издержек производства или трудозатрат, а субъективные оценки людей. Из этого вытекало, что все теории, которые приписывают ценность объективным факторам, таким как труд и другие издержки производства, являются ложными.
Францисканский монах Петр Иоанн Оливи (1248–1298) был первым, кто сформулировал теорию ценности, основанную на субъективной полезности. Он утверждал, что в экономическом отношении источником ценности блага является то, как люди субъективно оценивают его полезность и желанность. Поэтому «справедливую цену» нельзя рассчитать, исходя из объективных факторов, в частности труда и других производственных издержек, которые были затрачены на производство блага. Справедливая цена складывается в процессе взаимодействия продавцов и покупателей на рынке, где субъективные оценки товаров людьми проявляются в том, покупают ли они их по предлагаемым ценам или предпочитают воздержаться от покупки. [317] Полтора века спустя св. Бернардино Сиенский, один из величайших экономических мыслителей Средних веков, почти буквально воспроизвел эту теорию субъективной ценности вслед за Оливи. [318] Кто бы мог подумать, что основоположником правильной теории ценности в экономической науке окажется живший в XIII веке францисканский монах?
317
Ibid., 60–61.
318
Ibid., 62.
Поздние схоласты тоже придерживались этой теории. В XVI веке Луис Саравиа-де-ла-Калье писал так: «Те, кто исчисляет справедливую цену на основании труда, издержек и риска того, кто торгует товарами или производит их, или же издержек на перевоз и дорожных расходов… или того, что продавец должен был уплатить торговым агентам за их умение, труды и страх, глубоко заблуждаются, и еще более заблуждаются те, кто допускает фиксированную долю прибыли, например пятую или десятую. Ибо справедливая цена возникает из изобилия или редкости благ, торговцев и денег… а не из издержек, трудовых усилий и риска. Если бы мы должны были устанавливать справедливую цену на основании труда и риска купца, то ни у одного из них никогда не было бы убытка, и редкость или изобилие денег и товаров тоже не влияли бы на цену. Цены, как правило, не устанавливаются на основе издержек. Почему штука льна, привезенная из Бретани по суше, должна цениться выше, чем точно такая же, но доставленная морем, что гораздо дешевле?… Почему рукописная книга должна цениться выше, чем печатная, если печатная книга лучше и дешевле в производстве? Справедливая цена устанавливается общим мнением, а не подсчетом издержек». [319]
319
Murray N. Rothbard, "New Light on the Prehistory of the Austrian School", in The Foundations of Modern Austrian Economics,ed. Edwin G. Dolan (Kansas City: Sheed &Ward, 1976), 55.
Кардинал Хуан де Луго (1583–1660), иезуит, был согласен с этим и добавил собственный аргумент в пользу субъективной ценности: «Цена колеблется не в зависимости от совершенства предмета как такового: мыши совершеннее зерна, но ценятся меньше, – а в зависимости от полезности предмета для удовлетворения потребностей людей, причем в соответствии с тем, как ее оценивают сами люди; ибо драгоценности гораздо менее полезны в хозяйстве, чем зерно, но их цена гораздо выше. К тому же мы должны учитывать не только оценку людей разумных и осторожных, но и оценку людей неосторожных, если таких достаточно много. То, что в Эфиопии мы обмениваем стеклянные бусы на золото, справедливо, потому что тамошние люди ценят их выше золота. У японцев очень высоко ценятся старые железные и глиняные вещи именно за то, что они старые, а мы за них не дали бы и гроша. Общая оценка, даже если она неразумна, повышает естественную цену благ, ибо цена происходит из оценки. Естественная цена растет при изобилии покупателей и денег и падает от обратных причин». [320]
320
Chafuen, 84–85.