Как кошка с собакой
Шрифт:
— Спасибо, — ответила Петрова, — меня уже супом накормили. И котлетами с тушеной капустой.
— Какая проза! На-ка, запей.
Ирину слишком развезло от сытной еды, и она послушно хлебнула из протянутой фляжки.
— Что ж так много-то, — приговаривал Юрий, хлопая Петрову по спине. — Это тебе не водка. Это «Ред лебл», неплохой такой виски.
Откашлявшись, Ира задумалась и попросила:
— А дайте еще.
— Не дам.
Петрова изумленно посмотрела на человека, который сначала пытался угостить ее виски, а теперь жалеет.
— Потому
— Брудершафт? — обреченно спросила Ира.
— Ну, — Юра подсел и приобнял Петрову, — и брудершафт тоже.
— Дай еще.
— Другое дело.
Теперь Ира отпила совсем чуть-чуть, получая удовольствие от грубого мужского напитка. Жить становилось легче.
— Что вчера было? — потребовала она.
— Вечером или… — объятия стали крепче, — ночью?
«Мы ночевали с Ниной Аркадьевной, — сказала себе Петрова. — Он опять выпендривается».
— Начни с вечера.
— Сначала ты была очень скована и чуть было все не загубила. А потом мы устроили «Налей-выпей-закуси».
Эту часть праздника Ира помнила. Конкурс был простой, и Юрий настоял, чтобы его поставили в самое начало. Компанию разбили на две команды, которые выстроились гуськом перед столиком, на котором стояла бутылка водки и тарелка с колбасой. По свистку первый подбегал и наливал рюмку, второй выпивал ее, а третий закусывал. Затем цикл повторялся. Для создания массовости Юра и Ира тоже принимали участие, но Петровой ужасно не повезло — она постоянно выпивала. Она еще подумала тогда: «Это потому, что в команде четное количество народа. То есть не четное, а… которое делится на три». Это была последнее логическое рассуждение, которое она помнила. Судя по рассказу Юрия, и последнее.
По его словам, Петрова принимала участие во всех развлечениях, которые должна было организовывать, а когда домашние заготовки кончились, принялась импровизировать. Из подсознания возникла школьная игра «Кис-брысь-мяу» — и пользовалась большой популярностью. Желающие поцеловаться по команде выстроились в очередь. Но Иру пропускали без очереди.
— Хватит, — сказала Ирина, — пошли на свежий воздух. Стой. Дай еще хлебнуть.
При прогулке на свежем воздухе выяснилось, что Петрову знают все. Причем некоторые приветливо раскланивались именно с ней, а Юрию кивали сухо, просто за компанию. «Неужели у нас столько народу работает?» — забеспокоилась Ира, когда ей радостно замахали из окна люди в тюбетейках.
— Слушай, — сказала она, — а это из какого филиала?
— Из какого еще филиала? — удивился Юра. — Это туркмены какие-то, а мы работаем только с Москвой и Подмосковьем.
— А откуда они нас знают?
— Нас они не знают. Они тебя знают. Ты, пока спать шла, со всем профилакторием познакомилась. Я тебя у финнов нашел, а потом еле до комнаты доволок.
Юрина рука по-хозяйски прошлась по Ириной спине. Петрова напряглась.
— Кстати, — спросила она, — а где Нина Аркадьевна? Я ее с утра не видела.
— Так она еще вечером домой ускакала.
Что-то смутное всплыло в памяти. Отчетливо вспомнилась машина, в которую маленький муж вел тяжелую тетю Нину, — зеленые «Жигули». Но кровать-то была смята… Петрова повернулась к Юре и приготовилась вцепиться ему в рожу.
От расправы начальника отдела маркетинга спас директор.
— Ну привет, привет, — нараспев произнес он, щурясь на солнышко. — Молодец, Петрова, не зря я тебе зарплату поднял. А танцуешь как!
Директор прищелкнул пальцами и крайне неразборчиво исполнил что-то плясовое. Ира покраснела.
— Хоть теперь можешь сказать, — продолжил шеф, — как тебя зовут?
— Ирина. Николаевна.
— Что Николаевна, это я понял. Вы с Юрием Николаевичем прямо брат и сестра. А вот насчет Ирины я уж засомневался. Ты через раз требовала звать тебя Мариной.
— А я, — вступил в разговор Юра, — протестую против брата и сестры! У меня, может быть, другие планы…
— Кстати, о планах, — директор перестал ласково щуриться, — май уже идет, а план твоего отдела где?
— Так ведь я занят был, — заныл Юрий. — Юбилей фирмы готовил!
— Не заливай, знаю я, кто что готовил. Петрова все делала. И без отрыва от производства. Правда, Нина Аркадьевна?
— А то, — раздался за спиной Петровой голос начальницы.
Ира развернулась так резко, что Юре пришлось ее ловить.
Главбух стояла, опираясь на своего печального мужа, как ракета «Союз» у заправочной мачты.
— Она вообще толковая, — сказала она. — В программах отлично разбирается, и человек душевный, всегда выслушает.
В голосе Нины Аркадьевны послышалась нежность.
— А вы разве вчера не уехали? — тупо спросила Ирина.
— Уехала. Отъехали на пять километров, я своему Олежке и говорю: «Какого черта! Они там веселятся, а я тут еду». Мы и вернулись.
— А где вы… ночевали? С мужем?
— Еще чего! Куда я его, в нашу с тобой комнату потащу? В машине он спал. Он у меня компактный. А ты что, не помнишь, как мы с тобой перед сном болтали? Как тебя этот охальник (кивок в сторону начальника отдела маркетинга) в половине четвертого спать притащил? Только знаешь что?
Главбух отцепилась от мужа и утащила Петрову в сторону.
— Тебе никто не говорил, — прошептала она, — так лучше я скажу.
У Ирины остановилось не только сердце, но и все внутренние органы.
— Храпишь ты по ночам, — сообщила Нина Аркадьевна. — Негромко, но заметно. Ты бы к врачу сходила, я слышала, сейчас это лечат. А вдруг у вас с этим (опять кивок в сторону Юры) дойдет до чего-нибудь. А чего ты плачешь? Ну прости, милая, я же любя, кто ж, если не я…
Но Ира уже ревела на теплом, пухлом плече своего непосредственного начальника. Огромная гора свалилась с души, и под ней оказалось тоненькое сожаление. Все-таки было бы неплохо, если бы рядом с Петровой кровать была смята… не благодаря Нине Аркадьевне.