Как мамочка за чудом ходила
Шрифт:
— Ну, что ты хочешь узнать о себе? — негромко спросила Голая Правда.
— Простите… А вы не могли бы на себя что-нибудь накинуть? — попросила она. — А то я как-то смущаюсь.
— Нет уж, милая моя. Какая есть, такая есть. Правда почему-то всех смущает. Все стремятся рядить меня в какие-то одежды, так что потом уже и не разобраться: где тут Правда? Никто не хочет меня видеть.
— Я хочу, — сказала мамочка. — Мне надо знать правду: почему мой мальчик такой неуверенный в себе и в будущем. Я уже слышала, что у него отцовские программы,
— Конечно нет, — подтвердила Правда. — Это половина правды. А вторая половина… Скажи, а зачем ТЕБЕ надо, чтобы рядом с тобой мужчины становились беспомощными и неуверенными?
— Мне? Но мне вовсе этого не надо! — возмущенно ответила мамочка. — С чего вы взяли?
— Из жизни, — пожала плечами Голая Правда. — Вот скажи, почему ты привлекла в свою жизнь по меньшей мере двух мужчин, которых постоянно надо спасать, вытягивать, мотивировать, подталкивать и направлять? Муж и сын — уже двое. А может, их было больше, а?
— Я… я не знаю, — смешалась мамочка. — Я не думала об этом.
— А ты подумай, подумай, — посоветовала Голая Правда. — Люди вообще никогда не делают того, что им невыгодно. Во всем есть вторичная выгода. Ее бывает не видно, но она непременно присутствует. Какова твоя вторичная выгода?
Люди вообще никогда не делают того, что им невыгодно. Во всем есть вторичная выгода. Ее бывает не видно, но она непременно присутствует.
— Нет у меня никакой выгоды. Это неправда. Я хочу помочь сыну стать самостоятельным.
— М-да? То есть ты хочешь стать ему ненужной?
— Как ненужной? Почему ненужной?
— Потому что чем самостоятельнее дитя, тем меньше он нуждается в мамочкиной заботе. Разве непонятно?
— Послушайте… Это бред какой-то! При чем тут это? Я хочу быть сыну поддержкой, опорой, заботливой матерью, в конце концов!
— Ну так ты уже всем этим являешься. И всегда будешь являться. Чем тогда недовольна? — усмехнулась Голая Правда.
— Он не хочет жить! — крикнула мамочка. — Он боится жизни! Он не сможет без меня!
— Вот над этим и надо работать. Тебе работать, не ему. Зачем ТЕБЕ надо, чтобы он не мог без тебя?
— Я не могу больше слышать эту демагогию, — заявила мамочка. — Это все неправда!
— Правда, правда, — неумолимо подтвердила Голая Правда. — А что не хочешь слышать — так кто ж правду слышать хочет? А только я тебе скажу: хочешь получить другой результат — пойди другим путем. Ну-ка, посмотри мне в лицо! Посмотри Правде в глаза, говорю!
Мамочка глянула, хотела отвести глаза — но заставила себя смотреть, хоть и было неприятно. Голая Правда пристально вглядывалась в нее, и чувство было, что видит насквозь, как рентген.
— Мне правда нравится проявлять заботу, советовать, направлять, — призналась мамочка. — Так я чувствую себя нужной, а свою жизнь осмысленной.
— Ну так заботься, советуй, направляй, — посоветовала Голая Правда. —
— Какой Звездой? — опешила мамочка.
— Путеводной, — охотно пояснила Голая Правда. — Людям помогай. Займись собой. Своей жизнью! Станешь уверенной ты — станет уверенным и сын. Найди опору в себе — появится опора и в нем. Найдешь себе дело ты — и он найдет! Захочешь сама жить — и он захочет! Ты ж пойми, он тебя отражает, твой внутренний мир! На то дети и даны, чтобы мы через них себя видели… То, что больше всего не нравится, тревожит или пугает в детях, — это твое и есть. Только хорошо запрятанное. То, в чем себе сама не признаешься.
— Тебя просто слушать страшно, — тихо сказала мамочка.
— Да, все говорят, что Голая Правда — не подарок, — согласилась та. — Но от этого я не перестаю быть Правдой, пойми! Ну, есть еще вопросы?
— Неужели я действительно такая? — ошеломленно спросила мамочка. — И что мне теперь с этим знанием делать?
— А это тебе решать. Хочешь — так броди тут, на границе Тьмы и Света, до скончания веков. А хочешь — так возвращайся с тем оружием, которое здесь получила, и начинай бороться с Тьмой внутри себя.
— Какое оружие? Не получала я никакого оружия! — растерянно сказала мамочка.
— Ну как же? А осколок зеркала? А кольцо-талисман? А перо Птицы Счастья? Вот страхи протянут к тебе свои липкие щупальца — а ты его осколком! Одолеет память прошлого — а ты кольцо в руки возьми да сожми покрепче. Ну а когда вера в светлое будущее ослабеет — тут уж Перо поможет. И я тебе на память кое-что дам. Вот, держи!
И Голая Правда протянула мамочке… Звезду. Самую настоящую, только светящуюся.
— Возьми ее и вложи в грудь, туда, где сердце. Пусть сияет! Помни: победить Тьму можно только Светом!
— Внутренний Свет, — вспомнила мамочка. — Мне говорили, что только это поможет моему сыну.
— Это поможет тебе, — ответила Голая Правда. — Помоги себе — и ты исцелишь многих. Ну, на этом все. Аудиенция окончена. Тебе пора.
— Я благодарю тебя, — сказала мамочка. — Мне нелегко было посмотреть тебе в лицо, но я рада, что сделала это. Я смогла! Значит, и все остальное — тоже смогу.
— Подойди, женщина, — велела Правда. И когда мамочка приблизилась, легонько стукнула ее ладошкой в лоб, от чего у мамочки в голове взорвалась целая галактика.
…Она снова стояла в телефонной будке, и отчаянно звенел-заливался телефон. Она машинально сняла трубку.
— Я люблю тебя, дитя мое, — шепнул ей голос. — Ты — мое лучшее творение.
Мамочка сразу поняла, кто это говорит.
— Тогда за что мне такие испытания, Господи? — жалобно спросила она.
— Не «за что», а «для чего», — ответил он. — Чтобы ты стала сильной и помогла многим. Это мое благословение. Я не даю испытаний не по силам, и ты справишься, я знаю. А сейчас тебе пора возвращаться в твой мир.