Как Маша поссорилась с подушкой

Лебедева Галина

— Теперь нужно научиться ходить по-львиному — так небрежно и уверенно ставить лапы! Потом надо научиться лежать и смотреть, как садится солнце. Это величественно, — сказала Зайчиха.

— Да-а-а! — ныл Заяц. — Тебе хорошо говорить. А мне мучайся!

— Аты не мучайся! Только тогда не плачь и не жалуйся. Оставайся Зайцем и живи, как жил! — сказала Зайчиха и убежала за капустой.

Повздыхал Заяц, да снова за дело принялся. Стал он отрабатывать львиную походку. Выступать с достоинством,

как это делают львы, оказалось значительно труднее, чем прыгать по-заячьи. Задние ноги длиннее передних — заплетаются. Но ничего — уже к вечеру Заяц уверенно шагал по тропинке и пробовал голос:

— М-м-а, м-м-м-о, м-м-э-э! Ужас какой-то! — жаловался он Зайчихе. — Какой там рык, когда я с детства букву «Р» не выговариваю.

— Ничего! Ничего-о! Трудись! — подбадривала его Зайчиха. — Идёт, идёт дело. Главное — не отступай!

Через неделю Заяц расхаживал по лесу и его рёв распугивал мелких птичек и ёжиков. А чтобы было громче, Заяц рычал в сторону оврага, и тогда ужасный рык раскатывался по окрестностям.

— Лев! Лев! Спасайся, кто может! — разбегались по своим норам звери.

А Заяц уже пел:

Я храбр! Я смел! Страха я не знаю! Все боятся меня. Все трепещут кругом!

Пошли слухи, что лев какой-то в лесу объявился. Волки на всякий случай убрались подальше в глухие леса. Что за лев? Кто его знает! Как бы не вышло чего.

— Ой, горжусь тобой, ой, восхищаюсь, — пела ему в уши Зайчиха, расчёсывая гриву.

— Да пошла ты! — ответил ей Заяц как-то раз. — Надоела! Тоска! Скучно мне в этом захолустье. Не с кем словом перекинуться. Зайцы разбежались. Лисы мне вслед хихикают. Не с лягушками же водиться! Поеду-ка я в Африку!

Набил Заяц рюкзак морковкой, которую продолжал грызть от всех тайком, и был таков.

Приехал в Африку. Глядит — на песочке львы лежат — спят, после обеда отдыхают. Потоптался Заяц, поближе подошёл. Львы в его сторону даже не взглянули. Он ещё шажок сделал, потом ещё. А душа у него давно в пятки ушла.

— Здравствуйте! А я к вам! — промямлил он еле слышно. Как рычать, он напрочь забыл. — Разрешите познакомиться?

Старый Лев повернул голову, потянул носом, да как рявкнет:

— Ты кто такой?!

— Я лев… — голосу Зайца совсем пропал от страха, один писк остался. — Вот в гости к вам приехал как родственник. Так сказать…

— Ну, для льва ты мелковат.

— А это порода такая — мини-лев называется. У меня бабушка была маленького роста, так вот я в неё пошёл.

— Так. Мини… мини-лев… что-то новенькое… не слыхал. Ну, поди поближе.

Заяц обрадовался, приободрился.

— Я давно мечтал о нашей встрече! Жить среди львов — для меня большое счастье.

— Ну, живи. Экий ты смешной какой, — засмеялся Старый Лев. — Надо же чего выдумал — мини-лев!

Львы так и покатились со смеху.

Стал Заяц со львами жить и всего-то боится: вдруг узнают, что он и не лев вовсе, и что морковку

по ночам грызёт тайком, и что от страха умирает по несколько раз на дню. А чтоб страх свой скрыть, он старается свирепей льва быть: дело и не дело — больше всех рычит да кусается. Львы даже удивляться стали — маленький, да удаленький! А один раз Заяц так разошёлся в своём нахальстве, что обнял Старого Льва за шею и говорит:

— Только и львов-то на земле осталось что мы с тобой, а остальные — тьфу!

И тут Старый Лев потянул носом:

— Что это, вроде бы от тебя морковью пахнет?

— Разве!? — растерялся Заяц.

— Ах, ты ещё и морковь ешь? Ха-ха-ха! Мини! Ату его!

И Заяц дал такого стрекача, что уже через полчаса был в своём родном лесу.

Поскрёбся он лапкой в родное оконце. Услыхал голос своей Зайчихи. Хотел он рявкнуть по привычке по-львиному, но вовремя одумался. И само собой как-то получилось жалостно:

— Это я, Заяц, твой Заяц! Я соскучился! Пусти меня! Прости меня!

Открыла Зайчиха дверь, обняла своего гривастого Зайца. Всю ночь он брился и стригся. Хвост пришлось укорачивать, а уши разглаживать, чтоб были длинными, как прежде.

Обнялись Заяц с Зайчихой, посмотрели в зеркало:

— А что, как заяц я ничего, симпатичный. И крупный, ты не находишь, зайка моя?

— Да я всегда говорила, второго такого красавца во всём лесу не сыскать! — поцеловала его Зайчиха.

Выскочил Заяц утром на знакомую поляну и ну скакать и кувыркаться от радости!

— Хорошо, что я заяц! Заяц! Заяц я! А никакой не лев. И что этот лес мой! Мой! Мой!

Поросячьи хвостики

Жил-был Королевский Повар. Уж такой мастер, такой выдумщик, что известен был далеко за пределами королевства. Король им очень гордился. Обед или приём важных гостей — его величество и придворные с нетерпением ждут: что-то сегодня будет! Чем удивит Королевский Повар?

В прошлый раз к чаю вынесли торт с кремовыми розами. И пока этот торт изволили кушать придворные дамы, розовые бутоны сами собой раскрывались. Всем на удивленье на месте съеденных появлялись новые аппетитные розочки и всё распускались, и распускались. Дамы совершенно забыли о диете. Так было весело!

— Да-а-а, — говорили все, кто пробовал его кушанья, — повар-то, действительно, королевский!

А у Короля была дочка, Маленькая Принцесса. Она терпеть не могла, когда при ней кого-нибудь хвалили. Особенно Повара. Вот сядет она за стол обедать, увидит суп и сразу же — у-у-у! Подадут кашу она — фу! А молоко — бя-я-я! Не люблю, не хочу не буду! Бросит ложку и убежит из-за стола.

— Куда же вы, ваше высочество, скушайте за маму, за папу, за киску, за птичку.

А она спрячется за кустик в парке и есть не идёт. Няньки Королю докладывают: Принцесса к обеду не притронулась. А кто виноват? Конечно, Повар. Король его наругает хорошенько и прикажет в библиотеке запереть одного на недельку-другую, чтобы кулинарные книги читал, ума-разума набирался.