Как нашей стране доставались Победы
Шрифт:
Спецы метали громы и молнии, но меня это уже не касалось, ведь я ныне был привилегированной персоной!
Прорвавшиеся на летное поле «заказчики» (представители военного ведомства – военпреды) в офицерской форме (у нас в КБ они носили цивильную одежду и тем самым не отличались от сотрудников КБ), пытались пробраться в АН-24 через грузовой люк. Они надеялись, что в полете, когда их обнаружат, не выбросят же за борт! Трое «заказчиков», размахивая бутылкой вина, попытались договориться с бортпроводником-стюардом Чекодаевым, чтобы спрятал их в туалете, но он был неумолим.
– Недоумки, без нас не улетите! Думаете без нас, военпредов, легко скроете свои огрехи? Все равно найдем!
И навалились на лопасть винта, чтобы с похмелья не свалиться на бетон. Галась появился на самолетном трапе:
– Если не дадите взлететь, пошлю с борта самолета радиограмму главкому ракетных войск стратегического назначения, чтобы уволил вас за безобразие! Немедленно отпустите лопасть винта!
В ответ закричали:
– Вы что, нам угрожать! Вчера праздник Победы был или не был?
– Вы записаны на второй рейс! Потерпите до завтра, дома протрезвейте рассольчиком!
Двое отпустили лопасть. А третий, самый молодой с лейтенантскими погонами лег на шасси:
– Вы разрушаете семью! Я с молодой женой простился еще позавчера! Если к утру вернусь хмельной к жене, она меня выгонит и подаст на развод! Вы не имеете права разрушать семейный очаг!
Галась рассмеялся и рассмеялись все, кто был на летном поле:
– Михаил Иванович, заберите этого, непутевого ловеласа!
Любителя амурных похождений втащили в «Аннушку». Она вырулила на взлетную полосу.
Вот таким был мой первый вылет на Байконур. В салоне «Аннушки» избранные раскрепостились. Кто достал из сумки сало, кто горилку. Позвали «зайцев» из хвостового отсека. Чекодаев заглянул в туалет. Там сном праведника спал лейтенант, скорее всего, впервые изменивший после свадьбы жене.
Еще раз поздравили мы – коллеги друг друга с прошедшим праздниками. В праздничное настроение вмешался Чекодаев:
– Не расслабляться! Кругом гроза! Циклон накрыл почти всю европейскую часть СССР! Будем прорываться в Азию по окраине циклона! По моей команде всем пристегивать ремни!
Я заглянул в иллюминатор. Над тучами висела Луна. Под нами тучи вспыхивали грозовыми разрядами. Самолет трясло, как будто мы ехали по булыжной мостовой. Чтобы успокоится, я вытащил из сумки книгу Льва Гумилева «Древняя Русь и Великая Степь». Первая же страница захватила меня: «Еще на первом курсе истфака автору пришла в голову мысль заполнить лакуну во Всемирной истории, написав историю народов, живших между культурными регионами: Западной Европой, Ближним Востоком и Китаем (Дальнем Востоком), то есть в Великой Степи». От чтива оторвал энергичный голос Чекодаева:
– Пролетели Донецк, под нами Ростов, посадка в Минеральных Водах.
Над Минводами ветер с кавказских вершин разогнал облака. В лужах на асфальте отражались аэропортовские огни. Чекодаев заявил: «Экипаж далее не готов продолжать наш спецрейс пока над Каспием окончательно не прояснится. Всем покинуть
Я вышел из здания аэропорта. В руках том Гумилева. На востоке заалела узкая полоска над горизонтом. В ту минуту мне показалось, что Великая Степь от устья Дуная и Карпат до Великой Китайской стены заключила меня в свои объятия. Свежий горный ветер с окраины Степи ворвался в мое тело. И мне представилось, как наши предки из Великой Степи проходят мимо меня чередой. Но фантазию прервал Чекодаев:
– Вот ты где спрятался! Ловишь рассветные мгновения! Я сам, будто древний язычник, готов возносить хвалу рассвету и богу Солнца Яриле. Но возможность такая выпадает редко. Не была бы гроза, не залетели бы мы на Кавказ, не появилась бы возможность любоваться рождением нашего светилы!
А далее был полет через Каспийское море. Вслед за ним под крылом «Аннушки» распростерлось безлюдное пространство. В иллюминатор можно было разглядеть, как под нами в важном спокойствии появлялись и исчезали белые пятна солончаков, их сменяли гряды желтых бугров. И вдруг в степи возникли скопления сайгаков. Кто-то из наших воскликнул:
– Эх, пальнуть бы из ружьишка?
2. Байконур встретил новичка космическим триумфом
Минут через двадцать промелькнула, ослепляя солнечными брызгами, лента Сыр-Дарьи. «Аннушка» приземлилась в аэропорту Крайнем. Солдатики ворвались в салон вместе с потоком солнечного света. Быстрая проверка паспортов и командировочных удостоверений. И вот я ступил на ступеньку трапа.
– Так это и есть сердце Великой Степи? – успел вымолвить я, как меня обожгло ее дыхание. Как будто сорок доменных печей накинулись на меня и принялись выплавлять из моего организма все соки. Кто-то из встречавших нас военных, почувствовав мое состояние, поддержал меня:
– Прибывшие впервые в сердце Степи в середине мая, не редко теряют сознание. Но сегодня только тридцать восемь градусов по Цельсию. Совсем недавно отцвели тюльпаны. Будьте мужественным, настоящая жара еще впереди!
«Ну что ж, сам напросился в печь, надо привыкать к ее жару», – подумал я и поблагодарил поддержавшего меня лейтенанта.
– Юрий Балакин, – представился он и протянул мне флягу с мутной жидкостью, – у нас везде такая вода. У нас все ее кипятят. В моей фляге она тоже кипяченая. Так что пейте, не бойтесь. Бациллы уничтожены. До сорок третьей площадки доберетесь в автобусе с помощью моей фляги, а там акклиматизируетесь.
– А как же вы?
– Я поеду вместе с вами, днепропетровцами. Буду вместе с вами готовить к старту вашу ракету как представитель одного из отделов управления штаба нашего полигона.
За окном автобуса мелькали удручающие километры за километрами. Картина не менялась – одна и та же желто-серая равнина. Полупустынная. Изредка появлялись безлистные кустики, за ними ровные, как столы, участки красной глины и снова серые былинки, опаленные солнцем.
Вдруг автобус остановился. Возле него появился военный патруль. Из автобуса выскочили наши сотрудники, стали возмущаться: