?Как не потерять карьеру
Шрифт:
— А где Паша? — Женя даже оглянулась, а вот Кира только улыбнулась, заметив мелькнувшую фигуру под окном, скрючившуюся в три погибели и пробирающуюся между лысыми кустами смородины под окнами дома. Прижимая к груди кастрюлю и оглядывая, точно вор, Канарейкин осторожно крался в сторону беседки, где Александр с отцом и остальными гостями сейчас возились с мангалом.
— Кажется, замок меняет сроки сдачи, — хохотнула Леонова, в душе подавляя любые намеки на страхи и лишние мысли, слыша, как сзади охают мама с невесткой, а девочки уже рвутся искать своего потерянного друга, который, по их мнению,
Глава 21 — Отдай обезьяне гранату
Бежал с кухни Канарейкин так быстро, словно там были не женщины, а целый взвод чертей с вилами, которые грозились устроить ему кары небесные за все грехи вместе взятые. Со стороны соседнего дома на всю улицу выл Макс Барский с очередным хитом, впереди маячила какая-то девчонка лет 17, дрожащая от холода и именно на нее-то Паша чуть с разбега не налетел. Еще шаг и кастрюля с мясом оказалась бы на макушке несчастной продрогшей блондинки, цокающей каблуками своих полусапожек на месте, переминаясь с ноги на ногу.
— Прости, красавица, — привычно улыбнулся Кенар, даже не обратив внимания на то, каким взглядом проводила его невольная жертва собственной невнимательности. Саша уже размахивал куском картонки, нетерпеливо оглядываясь в поисках долгожданной кастрюли, а стоящий рядом Владимир готовил шампуры.
— Че так долго?! — вновь агрессивный тон, отчего захотелось Кенару врезать посудиной по лицу его хозяину. Отец Киры даже не успел открыть рта, а пара Сашиных друзей встрять в разговор, как Паша сорвался, мигом перейдя из состояния стресса в активную фазу ярости.
— А у тебя ручки отваляться дотащить самому?! — рявкнул, с грохотом ставя бадью на деревянный столик, сжимая кулаки. Весенний ветер трепал волосы, через забор завывал очередной трек русского радио, в небе виднелся косяк гусей, а двое мужчин точно африканские львы, стоящих лицом к лицу, уже собирались разодрать друг друга в клочки.
— Может.… В начала мясо пожарим? — предложил светловолосый мужчина с короткой стрижкой и тщательно оформленной бородкой. Ее он задумчиво поглаживал, прикидывая в уме, стоит ли вмешаться сейчас или дать парням сорвать гнев.
— Если бы кто-то быстрее шевелился, мы уже давно бы все сделали, — прорычал Александр, заводясь вновь и раздражая Пашу еще больше. Причем, он это прекрасно понимал, но собственная горячая натура требовала выхода скопившемуся негодованию, решив вылить его по адресу. А именно на парня своей младшей сестры, который уж больно слишком задирался. Вот только сам Кенар спускать подобного отношения к себе не собирался, отчего сделал шаг вперед, наступая первым.
— Вообще-то не твое дело, почему мы задержались, чай не на королевский прием ехали!
— Да мог бы и не ехать, собственно. Киру все ждали!
— Вижу, как ждали, орешь на нее только.
— Она моя сестра!
— И моя девушка!
— Замолчали оба! — между парнями на стол грохнулась металлическая лопатка для барбекю, отчего оба мужчины вздрогнули, резко обернувшись и встречаясь с хмурым тяжелым взглядом Владимира, переводящего взор с одного на другого. — Устроили тут петушиные бои. Тоже мне, два самца гориллы, не поделившие пальму с бананами. Ты! — мужчина ткнул пальцем в сына, отчего этот широкоплечий
Паша недовольно засопел, но судорожно сжатые пальцы разжал, предупреждающе зыркнув на Сашу для верности, но подчинился, услышав вслед:
— Да не фыркай мне тут, на подчиненных гавкать будешь, разгильдяй! — Кенар возмущенно обернулся, но Владимир уже преспокойно принялся помогать старшему ребенку, который то и дело насмешливо косился на Павла, хихикая злобно.
— «На подчиненных гавкать будешь, не фыркай мне тут», — передразнил отца Киры Канарейкин, шагая к дровам, недовольно шипя от еще не остывшей злости, хватая первый брус, — тоже мне, блин, начальник Чукотки!
Пока Паша бурча, носился туда и обратно с дровами, Кира освободившись от пристального надзора матери на кухне, вырвалась на несколько минут на улицу. Юркие племянницы, пристроенные к работе, пока были заняты, а значит, некоторое время им будет не до замков и принцесс. Выйдя на крыльцо, девушка прищурилась, прикрыв глаза от яркого, но еще не особо греющего солнца ладонью и всмотрелась туда, где уже готовились шашлыки, разнося по двору приятный аромат, и вертелись друзья брата. Олег и Лена Ждановы с дочерью Лизаветой, чей взор сейчас был направлен в ту сторону. Где Паша, стащив солдатскую куртку, таскал дрова. Неприятное чувство заскребло в душе, а раздавшийся рядом голос и вовсе стал неприятно пахнущей лепешкой, в которую Кира словно вляпалась, шагая по дороге жизни.
— Даже не знаю, чем ты могла его привлечь, Кирочка, — с деланным равнодушием, Ольга Петровна встала рядом с ней на крыльце, невесть откуда подкравшись. Точно змея, выползшая из своей норы на охоту. Других сравнений у Леоновой для сватьи не было. — У тебя же возраст, о детях думать надо. Пашенька же о них даже слышать не хочет, как я поняла?
Неприятные слова резали слух, а отчаянно прикусывающая губу Лиза, решительно шагнувшая в сторону Канарейкина — образ, подбросивший хворосту в костер бесконечных мыслей, одолевавших девушку периодически. В последние дни особенно сильно. Потому эти речи точно медленно вводимый яд снова отравляли сознание, давая новые просторы для собственных рассуждений.
Кира выдохнула — взгляд холодный, голос нейтральный и только чуть подрагивающие кончики пальцев выдавали ее состояние.
— Вам скучно, Ольга Петровна? — Леонова резко обернулась, глядя прямо в бегающие глазки сватьи, неприязненно морщась, — взрослая женщина. А только на разнос сплетен.
— Я о тебе забочусь, — поджала тонкие губы, отшатываясь от леденящего взора и презрения в нем, — добра хочу. Ты же страдать будешь.
— Не ваше дело, что я буду делать, — огрызнулась Кира, отворачиваясь от неприятного ей человека. Эта особа, как пригретая кобра, нет-нет да укусит. Вся библейская сущность женского пола в ней одной собралась.