Как отказать красивому мужчине (Оливия Джоулз, или пылкое воображение) (др. перевод)
Шрифт:
– Я сто лет мечтал это сделать, – громко сказал в микрофон один из них.
– Люди, – произнес Скотт Рич, забирая микрофон. – ЛЮДИ! – прокричал он.
В зале моментально наступила тишина.
– Я – Скотт Рич, ЦРУ. Сложилась серьезная ситуация. Сейчас мы держим ее под контролем. Удастся ли нам это сделать и в дальнейшем, целиком зависит от вас. Просьба вести себя как разумные взрослые люди. Сейчас весь мир смотрит на нас. Просьба всем покинуть зал. Выходить из кинотеатра только через главный вход. Это в том направлении. Выход с бельэтажа – там, а
Люди сплошным потоком потянулись из кинотеатра, в то время как объединенные силы служб безопасности поспешно проводили тщательную зачистку здания. Уже семнадцать «Оскаров» лежали под противовзрывными пластинами и покрывалами в мужском туалете, близлежащая территория была полностью освобождена от посторонних. Оставалось всего две минуты до того, как часовой механизм приведет бомбы в действие, а последняя статуэтка не была найдена. Его обладательницы – худенькой, нервного вида девушки, получившей премию за лучшую роль второго плана в фильме про Председателя Мао, нигде не было видно. Толпы гостей в организованном порядке продолжали выливаться из здания, и только сотрудники спецслужб знали, что где-то среди них все еще скрывается несущее смерть устройство.
Оливия стояла, вжавшись в стену, судорожно перебирала в голове все возможные варианты, и вдруг ее осенила неожиданная мысль. Оливия вытащила телефон и набрала номер.
– Скотт, – сказала она. – Кажется, я знаю, где она скрывается. Ее нигде не было видно с тех пор, как она прошла за кулисы. Похоже, ей стало плохо, и она до сих пор отсиживается в туалете за сценой.
– Понял тебя, – раздался голос Скотта. Несколько секунд из трубки доносился звук его торопливых шагов. Оливия в ужасе взглянула на часы. – Значит, так, слушай меня, Оливия. Я уже на месте и вижу ее. Постараюсь ее вывести. Сам. Тебе здесь делать нечего. Остается всего одна минута. Выходи из кинотеатра. Немедленно. Люблю тебя. Пока.
– Скотт! – отчаянно закричала Оливия. – Скотт! – Но разговор уже прервался.
Она быстро огляделась вокруг и бросилась к сцене, стараясь держаться, по возможности, в стороне от толпы и идти по краям людского потока, где можно было быстрее пробиваться против течения. Но не успела она добраться до сцены, как со стороны фойе раздался ужасающий грохот от мощного взрыва, пол под ногами содрогнулся, и стены, как показалось, опасно зашатались. Раздались панические крики, зал наполнился запахом дыма – как при фейерверке, только более едким, – а затем последовал еще один мощный взрыв за сценой.
Оливия, как безумная, схватила телефон.
– Скотт! – кричала она в полном отчаянии. – Скотт!
Но никто не отвечал. Она стояла, слушая бесконечные звонки в трубке. В толпе началась паника, люди разбегались в разные стороны. Оливия вжалась в стену и стояла посреди этого хаоса, уставившись перед собой ничего не видящими глазами. Постепенно к ней пришло осознание того, что все закончилось. Взрывотехники справились со
Оливия снова набирала его номер и слушала нескончаемые гудки. Она бессильно опустилась на пол, по щеке покатилась крупная слеза. И тут наконец кто-то ответил на звонок.
– Скотт? – крикнула Оливия, прижимая телефон ко рту так сильно, что чуть его не проглотила.
– Нет, мэм, это не Скотт, хотя он тут, рядом.
– Рядом? С ним все в порядке?
В трубке воцарилось молчание.
– Да, мэм. Правда, грязный с ног до головы, но вроде не пострадал. Он успел бросить «Оскара» с бомбой в унитаз и закидать сверху полотенцами, и они с юной леди сумели выскочить через запасной вход на улицу и почти добежали до фургона взрывотехников. О, мэм, он хочет с вами поговорить…
Оливия ждала, задыхаясь от счастья, чихая от едкого дыма и протирая глаза.
– Это ты? – произнес Скотт хриплым голосом. – Я же тебя просил не звонить, когда я работаю.
– Просто нет у меня к тебе никакого доверия, – произнесла она, улыбаясь и смахивая слезы. – Никогда не упустишь шанс полапать хорошеньких актрис.
Глава 58
Когда самолет воздушной медицинской службы уже заходил на посадку над тропическими водами у острова Мауи, мобильник Оливии вдруг зазвонил. Она высвободила руку из ладони Скотта и нажала кнопку.
– Оливия?
– Да?
– Это Барри Уилкинсон говорит. Послушай, можешь быстренько набросать для нас статью? Я знаю, ты же там была. Я имею в виду «Оскара» и Судан. Нам нужна большая статья на первую полосу и центральный разворот, со всеми подробностями – типа, эксклюзивный материал, свидетельства очевидца и все такое прочее. Этой теме будет посвящен весь воскресный номер, ну, и если сумеешь до восьми бросить кусочек материала для сегодняшнего номера, будет просто отлично. Оливия, ты меня слышишь?
– Барри, не понимаю, о чем это ты говоришь? – ответила она, так как последнее, чего бы она хотела, – это чтобы ее лицо красовалось на первой полосе газет и журналов. Возможно, ей теперь всю жизнь придется прожить под разными именами и обличьями.
– Дорогая, но я ведь в курсе насчет МИ-6. Знаю, что ты ездила в Судан по их заданию – в «Elan» мне все рассказали. Не отпирайся, я собственными глазами видел тебя в рыжем парике на церемонии вручения «Оскара». Во весь экран показали…
Оливия отстранила трубку, где продолжал кудахтать Барри, посмотрела из иллюминатора на стремительно приближающиеся, сверкающие под солнцем волны, верхушки пальм и белоснежный песок, улыбнулась счастливой улыбкой Скотту и снова поднесла телефон к уху.
– Не неси ерунду, зайчик. Это всего лишь плод твоего буйного воображения.