Как перевирают историю Великой Отечественной. Нам «промывают мозги»!
Шрифт:
В «Сибирском цирюльнике» мы видим элитное юнкерское училище, где начальник – вечно пьяный скот, закусывающий водку стаканом, а главный герой-юнкер – убогий неврастеник. Юноша не может выстрелить в террориста, падает в обморок при виде увядших прелестей потрёпанной американской потаскухи, а в финале, наплевав на долг и присягу, идёт ради неё на каторгу. Режиссёр возмущён произволом бездушного самодержавия, а я совершенно не удивился, увидев в числе спонсоров сына и внука гитлеровских полицаев Бориса Йордана. Идея о том, что русский дикарь должен быть счастлив сгнить на каторге ради женщины из цивилизованной страны – это то, что надо для воспитания грядущих полицаев при НАТО, и наш всё ещё живой классик из всех сил старается
Парадоксально, но во многих старых советских фильмах дореволюционная Россия смотрится много пристойнее, чем в путинских. В «Минине и Пожарском», как и было в истории, поднявшийся народ изгонял поляков под руководством нижегородского купца Кузьмы Минина и стародубского князя Дмитрия Пожарского, и разгром польской армии под Москвой если и не вполне соответствовал истории, то смотрелся красиво. Однако для сотворивших нечто под названием «1612» режиссёра Владимира Хотиненко, это оказалось слишком просто. Поэтому Минина у них нет, Пожарский едва мелькает в массовке, битва под Москвой смазана, а спасает Русь глуповатый холоп Андрюшка, что больше всего любил за голыми девками подсматривать. Каким образом? Да просто вселился в сиволапое быдло дух благородного испанского наёмника, да и побил ляхов!Надеюсь, вы не удивитесь, если узнаете, что продюсером «1612» выступал всё тот же, неистребимый как таракан Никита Сергеевич? Вот и я не удивился, так же как и некоторым занимательным деталям в историческом боевике «Турецком гамбит» посвящённом русско-турецкой войне 1877–1878 гг. и снятом на михалковской студии «Три Тэ».
Старые «Герои Шипки» совершенно не устроили младшего соратника Михалкова Джахонгира Хабибуллаевича Файзиева и знатного писателя земли русской Григория Шалвовича Чхартишвили, более известного под фамилией Акунин. Хотя третий штурм Плевны в этом фильме, как и в жизни, закончился тяжёлым поражением русской армии, в прочих эпизодах она выглядела неприлично победоносной. Ошибку требовалось исправить, и в «Турецком гамбите» данная армия превратилось в скопище идиотов, слегка разбавленных геями, а генерал Михаил Скобелев (по фильму Соболев) оказался болваном, который, пожелав выпендриться перед приглянувшейся девицей, помчался штурмовать Стамбул с одним полком.
В советских фильмах «Иван Грозный» (слева) и «Иван Васильевич меняет профессию» (справа) Николай Черкасов и Юрий Яковлев сыграли настоящего государя…
Ещё меньше повезло его начальнику штаба, будущему неудачливому главкому русской армии в японской войне Александру Куропаткину (в фильме Перепёлкину). Этого создатели «Гамбита» и вовсе в турецкого шпиона превратили. Ну и главное, конечно – видеоряд. Когда турки побеждают – компьютерные снаряды лихо разносят посланных на убой русских баранов, когда фортуна меняется – на экране двигаются стрелочки, а за кадром бормочут авторский текст.
Особо досталось от путинских киношников Ивану Грозному. В 2009 году его разоблачили сразу два заслуженных борца с тоталитаризмом и антисемитизмом – Андрей Эшпай, заклеймивший сталинские репрессии в «Детях Арбата», и Павел Лунгин, воспевший красных комиссаров в «Конце императора тайги», а потом обличивший русских антисемитов-таксистов в «Такси-блюзе» и русских фашистов-культуристов в «Луна-парке». Но затем в Кремле ощутимо запахло синтетическим ладаном, и от последних картин оборотистого кинодельца немедленно повеял тот же душок. Из каждого кадра фильма «Царь» зрителей окуривали так старательно, что любой оператор газовой камеры позавидует!
…а
Разумеется, синтетическое православие подавалось вместе с общечеловеческими ценностями. Недаром незадолго до премьеры Павел Семёнович признался в симпатиях к предшественнику генералу Власова князю Андрею Курбскому, воевавшего против России на стороне поляков. Похоже, он даже простил ему известный прикол с тремя ковельскими соплеменниками, которых нетолерантный к еврейскому племени Курбский на 44 дня посадил в яму с пиявками, предварительно погромив их лавочки.
Если Эшпай оказался просто нуден, то Лунгин снял самое тупое фэнтези в истории российского кинематографа. И дело совсем не в жестокости его Ивана Васильевича, а в его полнейшем ничтожестве. Столь же ничтожны впрочем, и все прочие персонажей, а происходящее на экране напоминает День открытых дверей в сумасшедшем доме.
Невозможно поверить, что кривляющийся уродец, которого сыграл по указанию Лунгина перешедший из алкоголизма в православие рок-ветеран Пётр Мамонов, мог брать Казань, удивлять западных гостей своими
познаниями и вообще усидеть на троне хоть год. Когда в припадке раздвоения личности царь начинает прыгать из угла в угол и разговаривать сам с собой, в зале прошелестело восторженное: «Горлум!» Сходство с поганцем из голливудского «Властелина колец» и вправду получилось поразительное.
Как и Горлум, царь смотрится мелким пакостником. Только у того хотя бы есть цель – найти Кольцо Власти, а мамоновская тварюшка, хотя и бормочет о врагах престола, злодействует в основном из вредности. Например, собирает со всей Москвы боярских дочерей и загоняет их на манер таджикских гастарбайтеров на стройку дворца, где заставляет разбирать строительные леса и выносить мусор. В это время головорезы Малюты во главе с демонически хохочущей царицей гарцуют среди бедных девиц на конях и хлещут их плетьми. Или громят опричники двор жертвы репрессий, и самый гнусный не то что приглянувшуюся бабу насилует, а к девчонке годков десяти лапы тянет. А потом сам царь ею интересуется: на коленках держит, яблочком угощает и гадко так улыбается. Не пришиби малявку натравленный Мамоновым на зеков будущий символ «Единой России» – наверняка случилось бы страшное!
Апофигей зверства наступает в финале, когда опричная братва сжигает труп удавленного Малютой митрополита Филиппа вместе с парой десятков монахов. Скажете: на самом деле ничего такого не было? Но переквалифицировавшийся в подкремлёвского историка фантаст-неудачник Володихин угодливо объяснил, что хоть и не было, но зато маленький лунгинский холокостик «часть художественной правды».
Сам Лунгин настаивает, что именно такой садист и дебил Россией сорок лет и правил. В рекламирующей фильм передаче он заявил, что Иван Грозный проиграл все войны, в которых участвовал, и прервал свою династию. То есть Казань не брал, Астрахань не брал, а царь Фёдор Иоаннович и погибший в Угличе царевич Дмитрий – ублюдки незаконнорождённые!
Открытия Лунгина по части религии ещё грандиознее. Готовятся опричники монахов убивать, а благостный настоятель им объясняет: мол, все кто останется в монастыре погибнут, но кто не чувствует в себе силы на мученическую смерть, может спастись! В этой сцене вся цена лунгинскому православию. Ведь в христианстве спастись – это значит, прежде всего, спасти душу, и, став мучениками, верующие её спасают. Между тем настоятель называет погибелью именно принятие мученического венца. Точнее не настоятель, а творец фильма, который был и остаётся, прежде всего, барыгой, озабоченным спасением и благосостоянием исключительно своей драгоценной тушки. Христианское понятие спасения настолько чуждо режиссёрскому сознанию, что перенести его на экран он не может, как не в силах улететь в небо рождённый ползать.