Как пингвины спасли Веронику
Шрифт:
Благодаря трости я могу крепко ступать по неровной земле и песку. Я захватила с собой и сумочку цвета фуксии с золотой отделкой, но теперь она неприятно бьется о бедро. Нужно было оставить ее на крючке в прихожей, но никогда не знаешь, пригодятся ли тебе носовой платок или обезболивающее. Еще я взяла щипцы для сбора мусора и небольшой пакет. Всю свою жизнь я собираю мусор, потому что однажды мой отец сказал мне: «Этот небольшой жест помогает нам помнить о мире вокруг и немного искупить вину за хаос, который принес в него человек».
Даже на скалистом побережье Айршира человечество умудрилось
Не так-то просто орудовать палкой и одновременно тащить пакет для мусора, сумочку и щипцы, особенно в такой ветер. Суставы начинают ныть от напряжения. Я стараюсь распределить вещи так, чтобы во время очередного порыва ветра они поддерживали меня, а не тянули назад.
Высоко в небе раздается крик чайки, через секунду птица скрывается за облаком. На мгновение я замираю, чтобы насладиться красотой морского пейзажа во время бури. Обожаю скалы, волны и дикую природу. Вдруг я замечаю, как что-то красное раскачивается на волнах. Это что – упаковка от чипсов? Или от печенья? В молодости я бы бросилась вниз на пляж, забралась бы в воду и достала ее, но теперь, увы, я на такое уже не способна. Брызги летят мне в лицо и стекают по щекам, словно слезы.
Людей, которые бросают мусор на природе, нужно расстреливать.
Я с боем возвращаюсь домой, преодолевая порывистый ветер. Оказавшись у главных ворот, я чувствую, что совсем выбилась из сил.
Ко входу в Баллахеи ведет внушительных размеров подъездная дорога – дом окружает раскинувшийся на трех акрах сад. Большая часть сада обнесена стеной, и за это, кстати, я особенно люблю это место. За этими стенами прячутся кедры, сад камней, фонтан, несколько статуй и четыре клумбы. За ними ухаживает мой садовник мистер Перкинс.
Подойдя к дому, я поднимаю глаза, чтобы насладиться его величественным видом. Баллахеи – это увитый плющом особняк в позднем якобинском стиле, его стены выложены кирпичом и камнем. Дом с двенадцатью спальнями и несколькими скрипучими дубовыми лестницами явно не лучшее место для меня. Содержать его – непростая задача. Штукатурка осыпается, и ужасно просел фундамент, а на чердаке завелись мыши. Я купила его в 1956 году просто потому, что могла себе это позволить. Мне нравится, что дом расположен в уединенном и живописном месте, поэтому я так и не решилась переехать.
Захожу внутрь, оставляю на веранде пакет и щипцы, вешаю пальто.
Как только я переступаю порог кухни, мой взгляд сразу падает на шкатулку. Снова эта проклятая коробка. Ведь почти забыла о ней. Я сажусь за стол. Смотрю на коробку, а она – на меня. В комнате царит напряжение. Эта вещь будто насмехается надо мной, подначивает, бросает вызов.
Но Вероника Маккриди не боится вызовов.
Я заставляю себя открыть шкатулку. Поворачиваю механизм и набираю цифры одну за другой. Поразительно, как я безошибочно восстановила в памяти код. Один девять четыре два: 1942. Я все еще помню. Замок плохо поддается, но это не удивительно: все-таки семьдесят лет прошло.
Первым на глаза попадается медальон. Маленький, овальный, с выгравированной на потускневшем серебре буквой «V» с вензелями, на тонкой изящной цепочке. Я беру ее в руки. Не сообразив, что нужно остановиться, я нажимаю на защелку, медальон открывается.
Я не заплачу, нет. Ни в коем случае. Вероника Маккриди не плачет.
Я рассматриваю содержимое медальона: пряди волос четырех людей. Две из них переплетены – коричневая и каштановая. Третья – очень темная прядь роскошных волос, которые я так часто целовала в молодости. Рядом с ней прячется крошечная прядка, совсем тонкая и светлая, почти прозрачная. Не могу дотронуться до нее. Я захлопываю медальон, закрываю глаза, пытаюсь успокоиться, дышу. Считаю до десяти. Снова открываю глаза. Аккуратно прячу медальон обратно в коробку.
В ней лежат два черных блокнота в кожаных переплетах. Я беру их в руки. Такие знакомые на ощупь. И то, как они пахнут – резкий аромат старой кожи, смешанный с парфюмом с нотками ландыша, – раньше я носила такие духи.
Я уже не могу остановиться. Открываю первый блокнот. Страницы сверху донизу исписаны размашистым почерком. Я прищуриваю глаза и ухитряюсь прочитать несколько строк без очков. В подростковом возрасте я была не в ладах с орфографией, но почерк был намного аккуратнее, чем сейчас. Закрываю блокнот.
Я должна прочесть его, и я прочту, но перед этим нужно собраться с духом.
Завариваю себе большой чайник эрл грея и раскладываю на тарелочке имбирное печенье. Для такого случая у меня как раз припасен веджвудский фарфор с гибискусами. Отношу все в гостиную на сервировочной тележке. Затем усаживаюсь в кресло в эркере. Съедаю два печенья, выпиваю чашечку чая и наливаю себе еще одну, прежде чем взять первый блокнот в руки. Я не открываю его еще около пяти минут. Затем надеваю очки для чтения.
И как в открытое окно врываются солнечный свет и свежий летний воздух, так и передо мной возникает моя юность: нежная, живая, вся как на ладони. И хотя я точно знаю, что будет невыносимо больно, я не могу удержаться и начинаю читать.
3
Вероника
В молодости я бы просто бежала. Бежала бы, кричала что есть мочи, крушила все на своем пути. Но теперь так уже нельзя. Мне остается только потягивать чай и предаваться размышлениям.
Я прочитала все за одну ночь и теперь пребываю в полной растерянности. Оставшись наедине с пятнадцатилетней Вероникой на несколько часов, я будто бы вновь выпустила наружу дикую, более ранимую версию себя. Это странно и до жути неприятно, будто кто-то копается в моей голове. Все эти годы я подавляла в себе воспоминания. Теперь же, будто пытаясь наверстать упущенное, они нахлынули на меня бурным потоком и не желают оставлять в покое.
Но вместе со смятением и беспокойством в моей голове поселилась и навязчивая идея. Она не покидает меня во время завтрака. И когда приходит Эйлин. И когда я прогуливаюсь перед обедом, когда читаю Эмили Бронте, когда обедаю пирогом с лососем, и во время тихого часа, и когда срезаю розы для обеденного стола. Позже я подпиливаю ногти и понимаю, что не успокоюсь, пока не узнаю ответ на вопрос.