Как поцеловать героя
Шрифт:
— Никки, — сказал вдруг Томми. — Послушай… Если тебя не устраивает Уоллингфорд…
— Теперь уже поздно говорить об этом, разве не так? — Николь глотнула кофе и поморщилась: — Совсем остыл. — Отставив чашку, она встала и вышла. Томми смотрел ей вслед, и в его душе зарождались недобрые предчувствия.
Глава 27
— В самом деле, Энтони, я бы предпочла побыть сегодня наедине с тобой, — сказала Николь, когда они подъезжали на экипаже к Уайтхоллу, куда направлялась длинная череда карет.
— Вздор, душа моя!
— Однако наверняка тут будет настоящее столпотворение, — нервно возразила Николь.
Гнедые били копытами и фыркали, пока Энтони встраивался в вереницу экипажей. У Николь вдруг появилось желание, чтобы лошади снова понесли, да унесли так далеко, чтобы они не успели вовремя попасть в Вестминстер. Однако ее нареченный, похоже, извлек из прошлого урок. Вожжи он намотал на кулак и держал их очень крепко.
— Крушение последних надежд твоих поклонников, — самодовольно проговорил он. — Я получу немалое удовольствие, видя, как они мне завидуют. Ты получила мои цветы?
— Ты уже спрашивал, — тихо ответила Николь. — Они восхитительны.
— Как и ты. Мама предлагала лилии, но я подумал, что розы тебе больше подойдут.
— Я очень люблю розы.
— Разумеется. Все благовоспитанные молодые леди любят розы.
«Но больше всего мне бы понравился, — подумала Николь, — огромный букет вереска». Она полюбила этот запах и послала Донлеви купить еще вересковой добавки для ванны. Однако вереск — это слишком грубо для невесты сына герцога.
— Уоллингфорд! — Молодой человек на соседнем экипаже привстал с сиденья, чтобы поприветствовать их, держа в поднятой руке бутыль. — Ты наконец сделал это, старина!
Уоллингфорд обнял Николь за плечи.
— Конечно, Бодерингли! А разве были какие-то сомнения?
— Поздравляю, мисс Хейнесуорт! — крикнул Бодерингли. — Николь кивнула и помахала рукой. — А когда свадьба?
— Я…
— В октябре! — крикнул Уоллингфорд. — В Вентворте.
— Энтони, — зашептала Николь, — ведь мы еще не определили дату!
Он удивленно поднял на нее глаза:
— Мы определили. Я отчетливо помню, как мы обсуждали это. Свадьба, затем охота, грандиозный завтрак — разве у тебя есть какие возражения против октября?
— Это слишком скоро, — сказала Николь не подумав, но тут же поспешно поправилась: — Надо еще так много сделать! Мама говорит мне, что потребуется по меньшей мере год, чтобы выполнить все планы.
— Я не намерен ждать так долго, — сказал Уоллингфорд. Он улыбнулся ей. — Опять же, для чего деньги, если не для того, чтобы ускорить все дела?
Она ничего не ответила. Октябрь или декабрь, год или два — какая разница? Судьба ее предопределена.
— Николь! — девушка с другого экипажа приветливо подняла руку в белой перчатке. Николь узнала ее: Сесилия Фарнуэдер, красивая брюнетка — кстати, она не поддалась всеобщему ажиотажу и не стала перекрашиваться в блондинку, которая всегда была с ней неизменно любезна. Уоллингфорд посмотрел в ее сторону — и вожжи в его руках дрогнули. Если бы Николь его не подтолкнула,
— Поздравления обоим!
— Спасибо, Джон. Спасибо, Сесилия, — откликнулся Уоллингфорд и вдруг замолчал, что было для него весьма нехарактерно.
Сесилия поспешила нарушить неловкую паузу:
— Я так рада за тебя, Николь. И конечно, за тебя, Энтони. Вы замечательно смотритесь вместе. Все знали об этом с момента вашего первого танца на Пасху у герцога и герцогини Ярлборо.
— И ты это помнишь? — удивленно спросила Николь.
— О, как я могу это забыть? На следующий день состоялся этот пресловутый поединок на рапирах.
— Но ведь тебя там не было! — заметила Николь.
На милых щечках Сесилии появился легкий румянец.
— Разве? Ну, Джон всегда все рассказывает мне так подробно, что мне порой кажется, будто я сама это видела.
— Дату свадьбы определили? — с улыбкой спросил Джон.
Как ни удивительно, Уоллингфорд на сей раз промолчал. Николь догадалась, что он, очевидно, ждет, чтобы она подтвердила то, что он уже сообщил Бодерингли.
— В октябре, — сказала девушка, желая порадовать его и загладить свою ошибку.
— Так скоро? — удивилась Сесилия.
И почему Энтони все молчит!
— Охотничий сезон, — объяснила Николь.
Череда экипажей двинулась вперед, увозя Фарнуэдеров. На прощание Сесилия крикнула:
— Надеюсь, ты будешь счастлива!
Николь вдруг сделалось тошно от этого слова.
Тем не менее пока череда экипажей медленно двигалась к Вестминстерскому аббатству, поздравления сыпались одно за другим. Николь с благодарностью их принимала. Уоллингфорд, похоже, был целиком сосредоточен на том, чтобы править упряжкой, что, по ее мнению, было делом хорошим. Наконец они доехали до ворот, и к ним подбежал мальчик, чтобы взять повод. Ее жених обошел экипаж, чтобы помочь Николь сойти, и возник ставший обычным неловкий момент, когда она должна была принять его помощь и в то же время не раздавить его своим весом. Уоллингфорд слегка крякнул, и Николь поняла, что на сей раз она проделала все не слишком удачно.
Джон Фарнуэдер снял с экипажа, находящегося впереди, свою миниатюрную сестру настолько легко и эффектно, что у нее разлетелись юбки, и она, покраснев, бросила взгляд на экипаж Уоллингфорда и сделала выговор брату.
Уоллингфорд крепко взял Николь за руку.
— Пойдем? — проговорил он, как ей показалось, мрачновато. Очевидно, проявленная лихость Фарнуэдера по отношению к сестре его несколько покоробила. Он весьма строгих правил, подумала Николь. Даже вчера вечером, когда вопрос об их помолвке решился, он не позволил себе ничего, кроме нескольких поцелуев и прикосновений к ее груди. Интересно, как он занимается любовью? У Николь вдруг появилось предчувствие, что это будет чем-то напоминать то, как он помогает ей сойти с экипажа, что ей всегда нужно помнить об их разнице в росте. С Брайаном она никогда об этом не думала.