Как прорастают зерна
Шрифт:
– Касси, ну-ка сюда, немедленно! – продолжал орать он. – Мы едем домой! А завтра я отвезу тебя к Липе!
– Мяу!
Он едва не подскочил на месте. ?ткуда она взялась прямо у его ног?! Сидела и сверлила его взглядом огромных желто-зеленых глаз.
– Ой, какая хорошенькая, - защебетали подбежавшие девочки. С них слетела вся их показная взрослость. – Можно погладить?
– Не сoветую, у нее скверный характер, – честно предупредил Борис. А потом опустил взгляд к кошке : – Ну, что ты на меня смотришь? – он расстегнул куртку.
– Залезай.
?н
– Ой, она у вас дрессированная!
– Угу, а я Куклачев. Спасибо за помощь, девочки.
***
– Здравствуйте, Аскольд Иванович, Галина ?натольевна.
Киваев пожал ему руку, бывшая теща сдержанно кивнула.
– Вы уже были у Липы?
– Да, только что от нее, – ответил за двоих Киваев.
– Как она?
– А вы разве ее не смотрели сегодня? – неожиданно спросила Галина Анатольевна.
– Смотрел, конечно, – ров?о ответил Борис. – Но я врач. ? у вас свой взгляд, родительский.
– Вы правы, - согласилась бывшая теща. Прерывисто вздохнула, а потом, прямо глядя в глаза Борису, спросила : – Скажите, Борис, когда вы сможете выписать Оленьку домой?
Борис даже закашлялся от неожиданности вопроса. Так. Это у них явно семейное по женской линии – оторванность от реальности.
– А к чему такая срочность, позвольте поинтересоваться?
Кажется, ?алину Анатольевну задел его тон, но она не подала виду.
– Дома Оле будет лучше.
– Не спорю. Но не раньше, чем через неделю. И то вряд ли.
– Но почему?!
Аскольд Иванович успокаивающим жестом положил ладонь на руку жены. Что у нас тут такое? Истерика?
– Потому что, Галина Анатольевна, у вашей дочери не лапороскопическая операция была – когда внутрь одним пальчиком, условно говоря. У Липы были такие повреждения, что я ей всю брюшную полость вскрыл и внутрь обе руки по локоть засунул. После таких манипуляций нельзя через несколько дней домой.
У Галины Анатольевны задрожал подбородок, она всхлипнула и уткнулась мужу в плечо,и Аскольд Иванович тут же принялся гладить жену по руке и что-то негромко говорить ей на ухо, Борис не слышал – что именно, он слышал только всхлипывания.
Борис некоторое время смотрел на светлую макушку. Темно-рыжий цвет волос Липа унаследовала от отца.
Нет, погорячился он совершенно напрасно. Борис вздохнул.
– Галина Анатольевна, простите, ради бога, я не хотел вас расстроить. Я, наверное, не те выражения подобрал. Но, поверьте, решительно невозможно… Это исключительно ради здоровья Липы, а не из-за моего, как вы совершенно справедливо думаете, паскудного характера.
Так. Еще и обиды старые полезли, причем, непонятно, на что и с какого перепуга. Что-то ты, Боря, вообще не в форме.
Галина Анатольевна совсем громко всхлипнула – и вдруг вцепилась Борису в руку.
– Что вы, Борис! Я все понимаю! Что вы Оленьку спасли. Вы – и руки ваши золотые. ?отите, я вам руки поцелую?
– Боже сохрани! – Бoрис даже отшатнулся. Поползновения к поцелуям его рук Бориса прямо преследовали, и он на такие фразы довольно нервно реагировал.
– В этом нет совершенно никакoй необходимости!
– Но поймите и вы меня! – Галина Анатольевна, кажется, его не слушала. – Я сейчас с вами как мать говорю! Вы видели, в каком Оля состоянии?!
– Видел. Послеоперационный период после таких серьезных хирургических вмешательств всегда непростой, и именно поэтому Липа должна пробыть значительное время в стационаре. Необходимо медикаментозное сопровождение – уколы, капельницы, необходимы контрольные обследования, необходим ежедневный врачебный контроль, понимаете?
– Понимаю! Но и вы поймите, Борис. Сейчас в больнице лежит моя дочь. Которую пытались изнасиловать. Которую били. Бил ногами… ч-ч-ч-чудовище! – Галина Анатольевна резким жестом смахнула слезы. – Она вздрагивает от каждой тени. И плачет. Ей страшно, понимаете, Борис?! ?й сейчас нужны близкие люди рядом, привычная обстановка и хорошие эмоции! Или вы, кроме скальпеля, ничего не видите?!
– Галя! – укоризненно воскликнул ?скольд Иванович.
Женщина прерывисто вздохнула – и отвернулась.
– Простите. Простите, Борис.
Борис кашлянул.
– Я… я на самом деле понимаю, о чем вы говорите, Галина Анатольевна. Я понимаю, что, помимо физического ущерба… – он замолчал. Каждый раз, как только Борис начинал говорить или думать о том, что случилось с Липой,изнутри вскипала обжигающая и совершенно неконтролируемая ярость. Поэтому он старался ни с кем это не обсуждать. И не думать. Пока – нет.
– Ну, в общем, зачастую в таких случаях может понадобиться помощь специалиста. Например, психотерапевта.
Сказать по чести, Борис полагал психотерапевтов и иже с ними гомеопатов шарлатанами, но мнение это свое обычно старался держать при себе.
– Эти ваши психотерапевты – все сплошь шарлатаны и бездельники! – фыркнула Галина Анатольевна. – Что они могут сделать?!
Бoрис почувствовал неожиданную симпатию к бывшей теще. Разумная женщина, кажется.
– Галина Анатольевна, я вас уверяю, в больнице Липе ничего не угрожает. Она тут в совершенной безопасности. Я вам обещаю – пока Липа здесь, c ней ничего плохого не случится. И как только я буду уверен, что с Липой все в порядке в плане восстановления после операции – я не буду держать ее в больнице ни одного лишнего дня.
– Хорошо, - тихо ответил Галина Анатольевна.
– Спасибо вам, Борис.
– Пожалуйста, - дежурно oтозвался Борис. Ответ «Не за что» обычно вызывал бурную ответную реакцию, поэтому он приучил себе отвечать «Пожалуйста». – Подождите ещё пару секунд, я вам сейчас ключи вынесу, от квартиры Липы.
Супруги Киваевы дружно и растерянно кивнули.
Когда Борис вышел из ординаторской с ключом, Аскольд Иванович и Галина Анатольевна что-то бурно обсу?дали.
– Алик, Оля же говорила, что корм для Касси надо в специальных магазинах покупать.