Как стать испанским рыбаком
Шрифт:
Ближе к лету начали просыпаться прикормленные агентства, пошёл турист. Конечно, весной море чаще всего неспокойно – волна, ветер. Не любят туристы, когда их укачивает, поэтому покатушки были в основном локальные, прогулка по порту Валлетты, шашлык с купанием в тихой красивой бухте. И наконец подошёл серьёзный заказчик: чартер на неделю Мальта – Сиракузы – Катания (Сицилия).
Вышли в пять утра, до темноты хотелось пересечь Мальтийский пролив, разделяющий остров и Сицилию, 90 миль – двенадцать часов открытого моря, в месте с самым насыщенным судоходством в Средиземном море. Дул достаточно свежий ветер – четыре-пять баллов, яхта шла с сильным креном, некоторые туристы сгрудились у гальюна. Те, кто более бесстрашен, «травили» за борт, привязавшись к лодке крепкой верёвкой, чтобы на очередной волне не вылететь за борт. Мы с Морячком (так буду звать
В середине пролива, слева, из-за горизонта вдруг показался громадный корабль. Прожив жизнь в портовом городе, таких я не видел ни разу. Казалось, по морю идёт целый остров и идёт очень быстро, под тридцать узлов. Радар показал, что наши курсы пересекаются. В этом случае, согласно международным морским правилам, супершип должен сбавить ход или изменить курс и пропустить мелкую парусную козявку. Конечно, памятуя главное российское дорожное правило «Камаз всегда прав», я решил, что лучше потратить лишний час, но пропустить этого левиафана, который, переехав тебя, даже борт не поцарапает. Но тут ожила рация:
– ПАРУСНАЯ ЯХТА, ПЕРЕСЕКАЮЩАЯ МАЛЬТИЙСКИЙ ПРОЛИВ, ЭТО КИТАЙСКИЙ КОНТЕЙНЕРОВОЗ «ШАНХАЙ».
– «ШАНХАЙ», ЭТО ПАРУСНАЯ ЯХТА «ПОМОР», СЛУШАЮ ВАС! – в истерике, пытаясь собрать в голове свежевыученные английские слова, с трудом выдавил я.
– ЯХТА «ПОМОР», СОГЛАСНО РЕГЛАМЕНТУ, Я ОБЯЗАН ПРОПУСТИТЬ ПАРУСНОЕ СУДНО. КАК ВАМ БУДЕТ УДОБНО, ЧТОБЫ Я ИЗМЕНИЛ КУРС?
– «ШАНХАЙ», СОХРАНЯЙТЕ ВАШ КУРС И СКОРОСТЬ, Я ПОДОЖДУ, ПОКА ВЫ ПРОЙДЁТЕ.
– «ПОМОР», БОЛЬШОЕ СПАСИБО! УДАЧНОГО ПЛАВАНИЯ!
Всего ничего, две-три фразы, но как я был счастлив, что смог понять, мало того – смог ответить. Учить, учить язык дальше. Не всегда бывают идеальные условия, яркий солнечный день, прекрасная видимость, впереди меня ждали десятки ужасных, опасных ситуаций ночью, в шторм, грозу и туман. Но об этом расскажу дальше.
Сиракузы – самый южный порт Сицилии. До сих пор остаётся загадкой, почему в школе утверждали, что Сиракузы находятся в Греции; может, потому что самый известный житель Сиракуз был греком? Конечно, греком он мог быть вполне, но «Эврика» Архимед кричал всё-таки на Сицилии. И погиб от руки римлян там же. Городишко совсем небольшой, не туристический, эдакая сельскохозяйственная окраина. Но это уже был Евросоюз. А Мальта в то время ещё не вошла в Содружество.
Мы пришвартовались к центральной набережной и начали готовиться к праздничному ужину, в честь тяжёлого перехода. Туристы, ступив на твёрдую землю, сразу оправились от морской болезни и потребовали водки. А через пятнадцать минут подъехала машина с итальянскими карабинерами. На английском говорил только один и почти так же отвратительно, как и я.
– Сеньор капитан, соберите все паспорта, документы на яхту и через 10 минут явитесь в наш офис для оформления прихода в Евросоюз.
Для экипажей судов визы не требуются – это я знал – но оформление документов заняло почти два часа и ещё час таможенный досмотр яхты. Почти всё общение с властями проходило на жестах. Закралась мерзкая мыслишка «может, выучить на всякий случай пару десятков итальянских слов, ведь сюда я часто буду приходить?», но выкинул её, разобраться бы с английским сначала. Смешно, через год, приходя, наверное, в тридцатый раз в Сиракузы, я, ещё не привязав лодку к причалу, кричал улыбающемуся карабинеру:
– Mario, amico, come statuamoglie, come stannoi bambini?
– Simon, stanno tutti bene, grazie.
Работы появлялось всё больше и больше, чартер за чартером, ходили в основном в Италию, на Сицилию и по южным островам Лампедуза и Пантелерия. Только вот с Морячком как-то не складывалось. Странный был Морячок. Вроде парусное дело знал, лодку держал в порядке, но в переходах забивался в каюту и старался не показываться на палубе, скандалы следовали один за другим. Даже свою работу делал на «отвали». Нужно было стоять над душой. Но за стол всегда садился первый. Оказалось, не готов Морячок жить в капиталистических джунглях. Во время ночного неожиданного шквала вахтенный Морячок, нахлюпавшись пива, проспал срыв лодки с якоря, и только чуткий сон капитана спас яхту от выброса на камни. В ближайшем итальянском порту украинский яхтсмен был списан на берег с билетом Милан – Киев. Прощались оба с облегчением.
– И шо мне в Украине не жилось, пошли все эти эксплуататоры к бису! – думал Морячок.
– Никогда больше не найму нашего! – клялся себе капитан.
Как-то незаметно, даже, можно сказать,
Тихая безлунная ночь. Небо усыпано мириадами звёзд, они отражаются в идеально гладкой воде. Полный штиль.
В кокпите только я и старпом. Туристы сладко спят в каютах. Паруса убраны за ненадобностью, идём под мотором на автопилоте. По правому борту в пяти милях виднеются редкие огни немногочисленных поселений на пустынном берегу Сицилии. Радар чист. Идиллия. В такую тёмную ночь приходится полагаться только на огни и навигационные приборы, взгляд упирается в темноту, а темнота в море двухмерна, невозможно определить расстояние до чего-либо, не воспользовавшись радаром. Развалившись на мягких диванах, мы ведём обычный морской трёп, изредка поглядывая по курсу, не появились ли огни проходящего судна. Правда, есть серьёзная опасность наехать на какой-нибудь плавающий мусор, и я не имею в виду пластиковую бутылку или унесённый ветром надувной матрас. Знаете, какой самый распространённый предмет, дрейфующий в морях и океанах? Сорокафутовый контейнер, потерянный каким-либо судном. Чаще всего он герметичен и не тонет, т. к. содержит достаточно воздуха, чтобы держаться на поверхности, вернее будет торчать один угол, а вся эта махина будет скрыта под водой. Такой айсберг опасен даже для средних торговых судов. Пластиковая яхта, наскочив на такое препятствие, затонет в считанные минуты. Но разглядеть его в ночи невозможно, приходится уповать на милость Нептуна и Николая Чудотворца – покровителя мореплавателей. Ещё должна быть интуиция. Это совсем не материальная величина, это даже не чувство, а нечто труднообъяснимое, какая-то внутренняя тревога, какой-то диссонанс в мироздании. Любой судоводитель меня поймёт, бывает, на ровном месте в идеальных условиях начинает «сосать под ложечкой», и ты не понимаешь, с чего бы.
Не прекращая трёп, я встал с удобного дивана и пересел на жёсткую скамейку рулевого, хотя никакой необходимости в этом не было. Начал всматриваться в ночь – ни огонька, внимание постепенно переключилось, и разговор как-то увял. Старпом через пару минут задремал. Подчиняясь необъяснимой тревоге, отключил автопилот и перешёл на ручное управление, зачем-то взял мощный фонарь и решил посветить вокруг лодки. Прямо по курсу, метрах в пятидесяти, луч выхватил деревянную лодку итальянского рыбака, до столкновения и гарантированного затопления обоих судов оставалось не более тридцати секунд. Давать задний ход уже не было смысла, инерция у тяжёлой яхты огромная. Но, увеличив скорость и положив руль на борт, был шанс отвернуть – на хорошем ходу парусная яхта очень маневренна, перо руля раз в пять больше, чем на моторных судах. Мой борт прошёл всего в метре от сицилийского рыбака, сладко спавшего посреди моря без всяческих огней и обозначений. Думаю, он даже не догадался, что этот сон мог стать вечным.
От резкого поворота туристы повылетали из коек и выскочили на палубу. Я трясущимися руками сбавил ход, включил автопилот, выскочил на нос яхты и минут пять сбрасывал адреналин, адресно выкрикивая великолепно поставленным баритоном восьмиэтажные идиоматические конструкции, основываясь на пятилетнем изучении филологии в лучшем университете СССР и дворовом детстве в криминальной провинции. Пожилой мужчина, заказчик этого чартера, молча спустился на камбуз и принёс бутылку восемнадцатилетнего шотландского виски… но впереди был двенадцатичасовой переход через пролив – пришлось удовлетвориться термосом свежезаваренного кофе и трёхэтажным бутербродом. Скотч был открыт в момент, когда первый швартов упал на кнехт порта назначения.