Как ты смеешь
Шрифт:
Весь день смотрим ролики на «Ютьюбе»: самые сильные подкидывают в воздух самых легких, а те пытаются взлететь как можно выше. Прогнувшись и раскинув руки, они словно зависают на самом верху, а потом начинают падать, и не раньше, чем нужно.
Но роликов с неудачными прыжками гораздо больше.
– В прошлом году одна девчонка в Сент-Реджис погибла, когда ее подбросили на такую высоту, – мрачно, словно на пресс-конференции, объявляет Эмили. – Упала девчонкам на руки грудью вниз, и селезенка у нее лопнула, как шарик.
– Селезенка не может лопнуть, – говорит Бет, хотя откуда она это знает, неизвестно.
– А я слышала,
– А это тут при чем?
– От него селезенка распухает.
– У нас ни у кого нет мононуклеоза.
– Откуда вы знаете?
– В школе у моей двоюродной сестры его запретили, – говорит кто-то.
– Как можно запретить мононуклеоз? – фыркает Бет.
– Я про «баскет-тосс». Его даже на матах делать запрещают.
– Кто вообще может так задрать пятки к затылку? – размышляет Рири, встряхивая тугими кудряшками и задирая ногу.
– Кто? Ты, – отвечает Бет, – ты это делаешь каждым субботним вечером.
– Бет, а ты готова? – улыбается Эмили.
– К чему?
Тейси закатывает глаза.
– Можно подумать, есть другие претенденты. Лучше тебя – никого, Бет.
Та почти улыбается.
Я смотрю на нее и чувствую облегчение. Оттого, что она так этого хочет. Когда тренер назначит ее флаером, все сразу наладится. Может, они даже подружатся, думаю я. Мне очень хочется, чтобы это произошло.
Конечно, стать флаером мечтает каждая. Даже я, хотя я выше Бет на двенадцать сантиметров. Не повезло так не повезло. «Баскет-тосс» – звездный трюк, и в предвкушении мы напрягаемся, ускоряемся, чувствуем частое, сильное биение пульса в висках.
Броски, двойные пирамиды, стойки с опорой на спину и на бедра партнера, пирамида со шпагатом, «волчья стена» [21] – вот что, по словам тренера, отличает настоящую команду от сборища трясущих задом покрикушек.
– А мы, значит, уже не трясущие задом покрикушки? – цедит сквозь зубы Бет, охрипнув от сигаретного дыма. В ее глазах кровь и скука. – Если б я хотела стать спортсменкой, – заявляет она, – гоняла бы шайбу с жирухами из хоккейной команды.
21
Стойка на спинах (tabletop) – пирамида, с одной или двумя базами в наклоне с прямой спиной, в которой флаер находится на их спинах. Стойка на бедрах – фигура, в которой две базы стоят, отведя одну ногу в сторону и согнув ее в колене так, что бедро оказывается параллельно полу, флаер становится на бедра спортсменок. Пирамида со шпагатами – спортсмены поднимают флаера, сидящего на шпагате, на вытянутых руках. «Волчья стена» – пирамида, в которой спортсменки стоят на плечах друг у друга одной ногой, другая вытянута в сторону и касается других спортсменов.
Три часа семь минут, тренер входит в зал; волосы собраны в небрежный хвостик.
– Тренируем бросок, – говорит она. – Для «колыбельки» нужны четверо – двое в базу, один передний и один задний споттер [22] . Тогда вам хватит сил.
Она замолкает.
– Кто будет флаером?
Вперед выходят две наши крутышки – базы Минди и Кори Бриски с ногами-титановыми стержнями. Они оглядывают нас,
22
Споттер – страхующий, участник команды, отвечающий за безопасность маунтера (спортсмена на среднем ярусе) или флаера; контролирует, но не участвует в построении пирамиды (станта); поддерживает визуальный контакт с маунтером/флаером и отвечает за их безопасный спуск.
И на какое-то мгновение мне кажется, что флаером назначат меня.
«А почему бы и нет», – думаю я и представляю, как меня подбрасывают вверх, и я кувыркаюсь под самым потолком. Ко мне прикованы все взгляды; мое тело, как снаряд, оно прекрасно.
Но это должна быть Бет. Мы все это знаем. Она уже практически вышла вперед, выпрямилась во все свои полтора метра росточку: от силы сорок килограммов, железный пресс – не человек, а робот.
Она наш флаер. И бог с ними, с пропущенными тренировками и с ее наглостью. Флаер – она.
(Но только вот голос внутри твердит: я, я, я! Это должна быть я! Ну если не я, то Бет.)
– Шлауссен, – чеканит тренер и поворачивается к овечке Тейси.
Мое сердце камнем падает вниз.
– Готова взлететь? – спрашивает ее тренер.
Все резко смолкают, и в зале становится нечем дышать.
Не Бет, значит.
Но Тейси?
Тейси Шлауссен, это ничтожество с красными глазами, которую Бет прозвала «белым кроликом»?
И тут я все понимаю. Тренер заставляет Тейси взойти на эшафот. Тейси с ее тявкающим телефоном, Тейси, любимую служанку Бет.
В голове раздается оглушительный треск – треск разбивающегося о пол черепа. Звон лопнувшей селезенки. Как много способов ошибиться, угробить себя. Ноги ломаются, как пластиковая заколка; позвоночник хрустит, как сломанная спичка.
Как много способов быть уничтоженной в одно мгновение.
И не этого ли я втайне хотела всего пару секунд назад?
Хотела. И по-прежнему хочу. Но двенадцать лишних сантиметров… кто ж меня попросит.
Никто из нас не решается взглянуть на Бет, и мы во все глаза смотрим на Тейси. Ее лицо раскраснелось, а сердце готово выпрыгнуть из груди, это заметно.
Когда же я украдкой смотрю на Бет, то вижу, что та даже не поднимает головы – стоит и вертит завязки своей кофты, и те закручиваются в спиральки.
– Кафлин, – тренерша поворачивается к Минди, чьи каменные плечи два сезона в год покрыты синяками. – Она в твоем распоряжении. Что скажешь?
Минди медленно оценивает Тейси.
– Нет проблем, – отвечает она и смотрит на тренершу. Разве что хвостом не виляет.
Та кивает в ответ.
– Поднимай ее и посмотрим, на что она годится. Раз-два…
Минди и Кори берут друг друга за запястья и образуют решетку из рук.
– Три-четыре! – командует тренерша.
Тейси вытягивает свои тонкие ручки-веточки и ставит ногу в сплетение рук. Одна здоровая, как блин, ладонь, ложится ей на спину, а вторая подхватывает ее под ягодицы. Сзади ее подсаживает Пейдж Шепард.
– Пять-шесть, – Минди и Кори поднимают Тейси на высоту своих ключиц; та лихорадочно нащупывает их плечи, а Пейдж спешит подстраховать ее сзади.
И вот Тейси наверху.