Как укротить леди
Шрифт:
– Уж не готовите ли вы какой-нибудь скандал? – поддразнила она его. – Лукас? Я вас спрашиваю.
Он с видимым усилием отвлекся от своих дум.
– Нет, нет, во всяком случае, не сегодня. Пойдемте, там есть другие помещения. Не бойтесь, сестра вас не потеряет.
Николь оглянулась на Лидию. Та, держа в руке открытый путеводитель, склонилась над стеклянной витриной, рассматривая несколько кусков мраморного фриза, сложенных вместе, чтобы воссоздать резьбу, изображающую всадников на конях.
– Вы правы. Она уже забыла, что не хотела идти на эту экскурсию. А куда вы
– В такое место, где я мог бы вас целовать, если вы не возражаете, – сказал он, открывая одну за другой двери и заглядывая внутрь, пока не нашел подходящую комнату. – Не соблаговолите ли, мадам? – пошутил он, почтительным жестом предлагая ей войти.
– Мадам следовало бы отказаться, да только это было бы ложью, – тихо сказала она, еще раз оглянувшись, прежде чем войти в полутемное помещение, оказавшееся чуланом.
Он плотно закрыл дверь, отчего они оказались почти в полном мраке, и положил руки ей на плечи.
– Вы не боитесь? – спросил он. – Вчера вечером… Признаться, я не ожидал того, что вчера произошло. Я привел вас туда вовсе не для этого. Я пришел на бал таким… довольным, таким гордым после своего поступка, что у меня все еще кровь в венах бурлила. А потом я увидел вас. Вы стояли рядом с сестрой, такая красивая, такая милая и оживленная… И, понимая, что могу потерять вас, что вы так же просто можете отвернуться от меня, как и поздороваться, я… О, не обращайте внимания. Как я могу извиняться за то, о чем нисколько не жалею?
А ей стало жалко, что в темноте она не видит его лица.
– Это очень мило, но теперь я позволяю вам умолкнуть. Вы, кажется, сказали, что хотите меня целовать.
– Да, да…
Она почувствовала, что он встал рядом, и обняла его за талию, он же склонился к ней, ища ее губы своими губами. Николь охватила такая радость, будто она возвратилась домой после долгого отсутствия. Ей было тепло и уютно с ним, тела их были словно созданы друг для друга судьбой, предопределившей их встречу.
Он обнял ее, и она всем существом ответила на эту ласку, прижавшись к нему, ободряя его.
– Достаточно! – Лукас мягко отстранил ее. – То есть я хочу сказать, конечно, далеко не достаточно, но я привел вас сюда, чтобы поговорить. Мне многое нужно вам рассказать. Я надеялся, что сегодня мы будем одни, и заказал комнату в одной таверне, куда люди света редко заглядывают. Черт! Николь, пора прекратить эту игру в прятки. Я должен поговорить с Рафом о нашем браке. Вы и сами это понимаете.
Лукас не сомневался, что она с ним согласится. Он скомпрометировал ее, правда не без ее согласия, и приличия требовали, чтобы они поженились, хочет того кто-то из них или нет.
Насколько же проще отношения между мужчинами и женщинами, не принадлежащими к высшему свету! А так… Не важно, что свело их здесь – внезапно вспыхнувшая страсть или истинная любовь. Общество скажет, что они сами позволили своей страсти определить их судьбу и что теперь обязаны жить вместе до конца своих дней. И потом мужчина может спокойно завести себе любовницу, как и женщина – только прежде она должна родить мальчика, хотя бы отдаленно похожего на мужа, который в будущем станет его наследником.
Николь вздохнула и отошла в сторону.
– Вы только об этом и говорите!
– И я серьезно намерен это сделать.
– Да уж, наверное. – Она обхватила себя за плечи, чувствуя, как внутренне отдаляется от него. – Послушайте! Вы… Вы не можете передо мной устоять. Погодите смеяться, дайте мне договорить, – быстро продолжала она. – Кажется, я тоже не в силах устоять перед вами. Все это очень приятно, Лукас, вот только…
– Простите? – шутливо улыбнулся он. – Вас не устраивает, что нас влечет друг к другу?
– Да, если вы помните, мне это не нравилось с самого начала! – с отчаянием сказала она. – Это… это влечение, этот взаимный интерес, который, кажется, мы испытываем, очень некстати – и вам, и мне.
– Потому что вы приехали в Лондон не за тем, чтобы найти себе мужа.
– Да, именно! Ведь то, что здесь происходит, просто отвратительно! Бесчисленные наряды, чтобы выставить себя в самом выгодном свете, бесконечные вечеринки, приемы, балы, катание в колясках в парках. Это было бы очень интересно и весело, но на самом-то деле все делается с расчетом! Солидное ли у этой девицы приданое? Как ты думаешь, у нее достаточно широкие бедра, чтобы рожать детей? Боже, ты только посмотри на ее зубы – даже за двадцать тысяч в год я не захотел бы, чтобы мой сын связал себя браком с такой коровой. Не смейтесь! Только вчера я сама подобное слышала!
– Хорошо, хорошо. Я же не возражаю. Если подумать, то ярмарка невест оскорбительна для любого цивилизованного человека. Но какое отношение происходящее имеет к нам?
Ему обязательно нужно задавать такие умные вопросы?!
– Не знаю! Знаю только, что я приехала в Лондон не за этим. Я никогда не строила планов семейной жизни. Никогда!
– Вам будет легче, если я скажу, что, скорее всего, я влюбился в вас?
– Нет, потому что я вам не поверю, – честно ответила она, хотя услышать признание в любви было очень приятно. – Меня не за что любить. Я пустая, легкомысленная, глупая и ужасно упрямая. И эгоистичная. Вспомните сами! Если мы с вами не целуемся, то я всегда вынуждаю вас рассердиться на меня, и заслуженно. Я ничего не могу поделать с тем, что я… что я хорошенькая и что вам хочется меня целовать. Я сама хотела, чтобы вы меня целовали. Я хотела… ну, одним словом, всего… Но, Лукас, люди не должны жениться только потому, что их терзают какие-то желания!
– Значит, вы хотите сказать, что я увлекся пустой и своевольной девчонкой и что совершу непростительную глупость, если попрошу вашей руки? Понятно.
О, как ей хотелось стукнуть его!
– Д-да, хотя вы могли бы выразиться иначе. И… я вам очень благодарна за вашу заботу о моей репутации. Правда, вряд ли вы стали бы во всеуслышание объявлять, что скомпрометировали меня. Что такого мы с вами сделали? Что еще мы можем сделать, если вы не возненавидите меня и не решите больше со мной не встречаться? Это наше дело, мы сами этого хотим. И то, что мы делаем, никого не касается.