Как в первый раз
Шрифт:
Почему он решил, что это – хорошая идея?.. Без алкоголя, затуманивающего мозг, музыка в клубе казалась слишком громкой, и даже VIP-зал оказался переполненным. Роскошный ангел из Бразилии по имени Рафаэла Баррос, девушка из фирмы «Викториас Сикрет», сидела слева от Эвана и явно пыталась забраться к нему на колени. С золотисто-каштановыми волосами до талии, яркими карими глазами, загорелой кожей и ногами длиной в милю она привлекала все мужские взгляды и прекрасно это знала. Когда-то они с ней регулярно трахались, так как она была
А сейчас он пытался проявить хоть какой-то энтузиазм, но ничего не получалось. На днях он убедил себя в том, что в любом случае сможет жить дальше. Ведь всего-то и нужно, что один раз трахнуться – и он забудет о своем сумасшествии с Пенелопой. Забудет, как она дрожала от его прикосновений. Забудет, как глаза цвета электрик словно видели его насквозь.
Если он приведет Рафаэлу к себе домой, то сможет снова спрятать Пенелопу в коробку, отведенную для нее в тот день, когда он ушел из ее жизни. По крайней мере, именно на это надеялся.
Губы Рафаэлы мазнули его по уху, длинные пальцы легли ему на бедро, и она с сильным бразильским акцентом проговорила:
– Хочу тебя побыстрее.
– Да-да, скоро. – Эван посмотрел на ее пухлые – словно после укуса пчелы – губы. Затем посмотрел на сидевших вокруг стола приятелей и знакомых. – Но пока что я уйти не могу. – Вранье. Никто из этих людей ему не друг, а хотел он только одного – пойти домой. Впрочем, и это не совсем правда.
На самом деле он хотел пойти к Пенелопе, сесть на диван и смотреть какую-нибудь идиотскую программу по телевизору. И чтобы она свернулась калачиком рядом с ним. С таким же успехом можно было бы сказать: «Желаю немедленно слетать на Марс».
Он все еще мысленно отчитывал себя за инцидент в ее доме. «Болван, зачем ты опять к ней прикоснулся? Знал же, что это – ошибка, но не сумел сдержаться. Сломал печать, а теперь ведешь себя как наркоман». Он держал себя в руках все эти годы только потому, что никогда к ней не прикасался и делал все возможное для того, чтобы она его ненавидела. И он никогда – да-да, никогда! – не оставался с ней наедине. И вроде бы получалось. Пенелопа действительно его ненавидела, хотя все еще хотела. Она очень старалась скрыть свое желание, но у нее это не выходило. С самой их первой ночи много лет назад между ними возникла мощная химия. И ни одна из бесчисленных женщин, прошедших через его постель, не смогла этого изменить.
Рука Рафаэлы под столом сомкнулась на его члене и слегка сжала его.
– Сейчас же, – заявила она.
Он внимательно посмотрел на нее – и ничего не почувствовал. Должно быть, окончательно выжил из ума. Любой нормальный здравомыслящий мужчина вцепился бы в возможность затащить ее в койку. И он ведь отлично знал, на что она способна… Но все равно не испытывал к ней ни малейшего интереса.
Пора было признать свое поражение. Увы, как бы сильно ему ни хотелось снова оказаться на коне, стать тем человеком, каким он был до травмы, – это уже невозможно. Он сейчас
Еще до того удара по голове он уже был смутно недоволен своей жизнью, но тогда его отвлекала игра. А теперь, когда заполнить этот вакуум нечем, уйти от пустоты невозможно.
И как бы он ни пытался себя уговорить, он не хотел Рафаэлу. И не хотел общаться всю ночь с толпой незнакомцев. Хотел вернуться домой, играть в футбол… и видеть Пенелопу.
Поскольку же два последних пункта были невыполнимы, Эван решил сделать то единственное, что мог. Положив ладонь на руку Рафаэлы, он сказал:
– Я готов уйти.
Модель удовлетворенно улыбнулась, выпятив губы, и снова слегка сжала пальцы. Затем, подавшись к нему, прошептала:
– Я соскучилась по твоему большому парню.
Эван отстранил ее руку и добавил:
– Готов уйти один.
– Что?.. – Рафаэла уставилась на него в замешательстве.
– Я не могу. – Он отвернулся от нее – и оказался лицом к лицу с Пенелопой.
Мысли о ней преследовали его уже несколько дней, и сейчас он решил, что перед ним – плод воображения. Однако же… Нет, воображаемая Пенелопа не могла смотреть на него ледяным взором. И следовательно, эта Пенелопа – самая настоящая. И сейчас она стояла перед ним в плотно облегающем черном платье с обнаженными плечами и в туфлях на высоких каблуках.
В следующее мгновение их взгляды встретились.
«О, как же это все неправильно…» – промелькнуло у Эвана.
Но что она тут делает? Он уже поднялся со стула, чтобы поздороваться, но тут заметил, что рядом с ней стоит Софи, поэтому не смог произнести ни слова. И снова сел. Прошлое – это тайна, которой они никогда ни с кем не делились.
А Софи улыбнулась и воскликнула:
– О, Эван!.. Приятно видеть, что ты вышел из дома!
Будь он поумнее, начал бы играть привычную роль самодовольного плейбоя. Но Эван не мог отвести глаз от Пенелопы.
– Что ты тут делаешь? – спросил он.
Пенелопа скрестила на груди руки и окинула взглядом бар. Софи же обняла подругу за плечи и сообщила:
– Наша девочка только что завершила крупнейшую в Чикаго сделку, так что я, конечно же, вытащила ее сюда, чтобы отпраздновать это дело.
Эван нисколько не удивился. Ведь Пенелопа была на редкость умной женщиной. Ему очень хотелось объяснить ей, что Рафаэла ничего для него не значила, что он вовсе ее не хотел – да и раньше не хотел, – но ничего такого Эван сейчас сказать не мог. Поэтому, откашлявшись, пробормотал:
– Поздравляю.
Сидевший напротив Дарнелл Джонс, хавбек из «Медведей», вытянул шею, оценивая обеих женщин. Очевидно, они заслужили его одобрение, потому что он сверкнул своей широкой фирменной улыбкой и спросил:
– Дамы, не желаете ли присоединиться к нашей компании?
Пенелопа бросила взгляд на Эвана.
– Нет, спасибо, мы уже уходим. – Она схватила подругу за руку. – Идем, Соф.
Софи в растерянности посмотрела на нее и пробормотала:
– Ты уверена?.. Ведь сейчас только половина первого, а это – твоя великая ночь.