Как все начиналось
Шрифт:
Вокруг стоял гомон и шум; рядом с конюшнями собралась гудящая толпа любопытных и сочувствующих. Али от отчаянья выпустил в воздух облачко дыма, громыхнул дружный женский визг. Похмельный взлохмаченный конюх в стареньком тулупчике маялся в дверях конюшни и заламывал руки, не зная, как поступить.
Один адепт смог-таки закинуть аркан на Али, но дракон неуклюже махнул шеей, и несчастный отлетел к забору, сбив сидящих на самом верху мальчишек. Дети от испуга зашлись воем и плачем.
Наверное, царящий на конском дворе хаос закончился бы ещё не скоро, но тут Али заметил
– Аська! – пробасил он по-человечески. – Скажи им, что я с тобой!
Над конюшнями повисла оглушающая тишина, чей-то тонкий визг сошёл на нет, даже собаки перестали лаять. Никто из присутствующих и не подозревал, что драконы умеют говорить; новость, сея, стала пренеприятнейшим сюрпризом. Ко мне обернулась добрая полусотня голов, а я стояла в сторонке, в огромных дырявых валенках, тулупчике с чужого плеча, и старалась не расхохотаться, судорожно прикусив губу.
– Али, ты сожрал-таки лошадь? – проглатывая неприличный в такой трагической ситуации хохот, спросила я.
– Она сама в рот лезла, – всхлипнул дракон. – Она и не вкусная была, и ещё копыта в горле застряли.
Я понимающе кивнула головой и прошла во двор. Ошарашенные адепты пропустили меня к дракону, а сами стояли на вытяжку, боясь пошевелиться.
– Али, я тебе разве не говорила, чтобы ты не трогал лошадей? – я внимательно посмотрела в испуганную морду дракона с горестно поникшими усами.
Окружающие затаили дыхание, и, очевидно, пытались распознать во мне мага, как минимум второй степени, раз «зеленобокая тварь» так меня боится. Ну, не объяснишь же всем, что это дракон, возможно, только делает вид, что боится.
– Я не ел лошадь, – продолжал Али, – только ма-а-аленькую коняшку. Ну, не мог же я сидеть сирый, голодный и холодный. А где ты этот тулуп откапала, у тебя тонкая шея так смешно торчит из ворота!
В этот самый момент во дворе конюшен появился Магистр Ануфрий. Завидев рядом с драконом меня, он сначала остолбенел, а потом весь затрясся от злости. Затряслась его длинная седая борода, затряслись руки, и даже высокая беличья шапка затряслась. Очевидно, моего присутствия в Стольном граде он никак не ожидал.
– Магистр Ануфрий, здрасьте! – пролепетала я, чувствуя себя полной и круглой дурой. «Да, уж конюшня Совета – одна из самых гнусных моих идей!» – мелькнуло в голове.
Уже знакомый кабинет Главы Совета Магов радовал глаз новой мебелью и шикарным столом из красного дерева гномьего производства. В маленькой комнатке пахло свежевыделанной кожей и краской. Мне отчего-то показалось, что, вероятно, диванчик-то приобрели, как раз, на причитающиеся мне за Анука 750 золотых.
Магистр Ануфрий ходил из стороны в сторону и высказывал всё, что думал обо мне прежде, что думает сейчас и что подумает в будущем. Я сложила руки на коленях, уставилась в начищенный до блеска паркетный пол и пыталась почувствовать раскаянье и страх перед самым сильным магом Словении, но кроме наглости и странного веселья от воспоминания испуганной драконьей морды ничего больше не ощущала.
Со слов Ануфрия я была виновницей всех бед,
– Ладно, – махнул он рукой. – Ты мне скажи, вы зачем храм в Ненэлии разрушили?
– Мы храм? – округлила я глаза. – Никогда! Это все происки Фатиа!
– Фатиа?! – Магистр недоверчиво уставился на меня. – С каких пор, Властителя Арвиля Фатиа, ты, – он обличительно ткнул в мою сторону длинным корявым пальцем, – можешь называть просто Фатиа.
– С тех пор, как узнала, что являюсь данийской принцессой полукровкой, – спокойно отозвалась я.
Магистр оторопел и уставился в мою сторону, все его хвалёное красноречие вмиг иссякло.
– Кто? – он сглотнул и уселся на кресло, губы его посинели, а от лица отхлынули краски, не осознанно он приложил руку к сердцу. – Кто посмел сказать?
– Фатиа, – я смотрела на Главного Магистра Словении с затаённой жалостью к старику, теряющему нити власти, – он мне сказал, когда пытался выяснить, кому понадобилось будить во мне Бабочку.
Это был последний удар! Запрещённый удар – удар ниже пояса!
Ануфрий посмотрел на меня почти с ужасом и с трудом разжал губы:
– Так она в тебе есть?
– Более того, – я хмыкнула, – она пытается победить меня, завладеть мной! Не ожидали так ведь?
Я встала и вышла из кабинета. Отчего-то я больше не ощущала ни уважения, ни страха перед всемогущим словенским Советом Магов.
Разговор с Магистром Ануфрием оставил тягостное впечатление. Я спряталась за кассой и без интереса рассматривала в окне испуганных людей, смертельно боящихся, но все же желающих поглядеть через дырку в заборе на прячущегося на заднем дворе Марфиной лавки дракона. Рядом с дырой уже выстроилась целая очередь, тянущаяся вереницей по всей улице. Марфа засуетилась, пытаясь наладить продажу билетов на подглядывание за невиданным зверем.
Какой-то художник, решив заработать на увиденном, спешно вырисовывал портрет Али, дабы размножить изображение на лубяных свитках и продать на воскресной ярмарке. Он даже придумал название картине: «Пришествие дракона в Стольный град», о чём орал на всю улицу, заглушая гул толкущегося народа.
Раскисшая дорога на улице превратилась в месиво из снега и грязи, но людей это не пугало, привлечённые необычным и совершенно бесплатным аттракционом, они галдели и спорили, чья очередь полюбоваться на чудовище.
– Грустишь? – я посмотрела на прибежавшую, запыхавшуюся Марфу, та облокотилась на стол и внимательно вглядывалась в моё лицо.
Я кивнула.
– Я не понимаю, что происходит. Мне страшно, – я почувствовала, как глаза загорели, а к горлу подступил комок.
– На-ка, – Лукинична поставила передо мной маленький бутылек из темно-синего стекла. – Вот твой отворот.