Как заарканить миллионера
Шрифт:
Адам глубоко вздохнул, не отводя от нее глаз.
— Почему ты ничего мне не сказала? — спросил он тихо. Очень тихо. Но вопрос этот громом прогремел у нее в ушах.
Дорси открыла рот — и снова закрыла, ибо понятия не имела, что ответить.
Оттолкнувшись плечом от косяка, Адам вошел в кабинет. Как ему это удалось, непонятно — Дорси и одна-то в этой комнатушке с трудом помещалась. Каким-то чудом сумел прикрыть за собой дверь. Прислонился к столу, где сиротливо маячили ее ноутбук и настольная лампа. Скрестил
Температура в кабинете внезапно подскочила до небес. Снаружи шел снег, а здесь извергался огонь и лились потоки раскаленной лавы. Стало так жарко, что Дорси захотелось немедленно сорвать с себя одежду и…
Нет, с этим лучше подождать.
— Тебе не жарко? — вдруг спросил Адам.
И он о том же!
Он скинул куртку и бросил ее на спинку кресла, которое Дорси отодвинула в угол. Туда же отправил и рубашку. Закатал рукава свитера, провел обеими руками по влажным волосам. И снова поднял на нее выжидающий взгляд.
— Зачем ты сюда приехал? — спросила она.
— Твоя мать сказала, что ты здесь.
— Ты разговаривал с Карлоттой?
Он кивнул.
— Сначала я поехал к тебе домой. Карлотта сказала, что ты здесь, собираешь вещи. — Адам мотнул головой в сторону полупустой коробки. — Это Ганди? — спросил он, заметив фотографию в рамке.
Дорси кивнула.
— Я фанатка пассивного сопротивления.
— Поэтому ты мне не звонила?
Она ошарашенно уставилась на него.
— Звонила много раз! Тебя никогда не было на месте, и я решила, что ты не хочешь меня видеть.
— Я очень хотел тебя видеть, — возразил он. — Но решил подождать, пока не уляжется шумиха вокруг Лорен Граб л-Монро. Тебе и без того нелегко приходилось, и мое появление только бы все усложнило. Я подумал, что тебе — нам обоим — стоит немного подождать.
Дорси подняла на него тоскливые глаза. «Знал бы ты, как мне тебя не хватало!» — хотела воскликнуть она, но вслух сказала только:
— Напрасно ты так долго ждал.
Долго, очень долго он смотрел на нее и молчал. И Дорси, кажется, догадывалась, о чем он думает.
— Ты использовала меня, Дорси?
Она замотала головой:
— Нет, никогда! Линди все поняла неверно!
Он тяжело вздохнул:
— Ты бы видела, как она рвала и метала, когда поняла, что судить тебя не за что.
Дорси невольно вздрогнула: она понимала, что Линди может стать опасным противником.
— Не знаешь, не наняла она каких-нибудь мафиози, чтобы они… ну, скажем, переломали мне ноги?
Адам рассмеялся.
— Один раз я слышал, как она говорит по телефону с человеком по фамилии Корлеоне…
— Правда? — недоверчиво воскликнула Дорси.
— Но это оказался поставщик виски.
— А-а…
И снова — долгое напряженное молчание.
— Почему ты ничего мне не сказала? — снова спросил он. — Мак, я думал, мы с тобой друзья.
— Я пыталась, — призналась она. — Несколько раз хотела признаться. Но всякий раз, как только открывала рот…
— Ну?
Дорси вздохнула.
— Передо мной возникала такая ясная и пугающая картина, что я не отваживалась сказать ни слова.
— Какая картина?
Теперь она вгляделась ему в лицо — лицо, которое так мечтала увидеть все эти долгие, долгие недели.
— Я представляла тебя, — призналась она. — Представляла, как ты будешь смотреть на меня… вот так, как сейчас. И не решалась признаться, потому что знала: этого твоего взгляда я не вынесу, Но вот правда вышла наружу, и уже не в воображении, а по-настоящему ты смотришь на меня таким взглядом, какого я и боялась… и я не могу этого вынести! — воскликнула она, бессильно сжимая руки. — Ты меня ненавидишь, Адам, и я не знаю, не знаю, что теперь делать!
— О, Мак! — Шагнув вперед, он положил руки ей на плечи. — С чего ты взяла, что я тебя ненавижу?! Я никогда… никогда бы…
С тихим стоном он обнял ее и привлек к себе. Уткнувшись лицом в его пушистый свитер, Дорси боялась пошевельнуться, чтобы не развеять чары. За несколько недель тоски и одиночества она успела забыть, как это прекрасно, когда тебя обнимает любимый. Этот страшный месяц она прожила словно во сне и только теперь с ужасом понимала, что она могла потерять навсегда. Одно прикосновение его рук воплотило в жизнь все ее фантазии. Свежий, чистый запах Адама окутывал ее благоуханным облаком; жар его тела сливался с ее собственным жаром, а кровь, возбужденная его близостью, неслась по жилам, словно скакун арабских кровей.
— Весь этот месяц я пытался разобраться в своих чувствах, — заговорил Адам, — и, говоря по правде, ничего понять не мог. Ты — не та, кем я тебя считал. Ты — не Мак, которую я успел узнать и полю… — Он осекся на полуслове и торопливо продолжил:
— И, конечно, ты — не Лорен Грабл-Монро! Я думал, что изучил тебя как свои пять пальцев, а оказалось, что я совсем тебя не знаю.
Притянув Адама за пояс, Дорси положила голову ему на плечо и прислушалась к биению сердца под толстым свитером. Сердце Адама билось часто и гулко, его удары словно давали силу самой Дорси.
— Я Дорси, — тихо ответила она. — Всегда была Дорси. И всегда хотела быть Дорси. Для всех.
— Дорси… — словно эхо, повторил Адам. Склонив голову и подняв брови, он всматривался ей в лицо так, словно решал какую-то трудную задачу.
— Не жду, что ты поймешь, — продолжала она. — Я и сама-то толком не понимаю. Но… я не просто Мак. Да, во мне есть Мак. Наверно, есть и Лорен Грабл-Монро. Но обе они — только часть меня. Никто, кроме меня,
об этом не знает, да и я сама узнала совсем недавно.