Как завести дракона
Шрифт:
Я же, отбросив и без того не идеальные манеры, уже пила восхитительные ягодный взвар, а потом и засовывала ложку во что-то булькающее и чудесное, мысленно обливаясь слезами умиления.
Не просто так ушел.
Кормит и заботится…
И рассказывает, рассказывает коммандеру о сегодняшнем дне. Сухо, четко и по делу — и относительно того, кто там на него напал и убить хотел, и про мое появление в клубе, и про бандитское логово и как оно было обнаружено. Сначала я даже с унынием слушала, вспоминая, какими эпитетами меня яр Кингсман награждать может, но,
И все больше удивлялась.
Потому что ни слова из тех, что дамокловым мечом падали мне на голову прежде, я не услышала. Зато узнала, что я «смелая», «виртуозно разрешающие самые безвыходные ситуации» и «настойчивая». Даже потыкать захотелось драконище… грязной ложкой. Вдруг не мое оно, а пришелец, который натянул его кожу?
То есть как бы он на меня ни ругался, но делал это с глазу на глаз, а перед начальством даже выгородить пытался?
Коммандер подытожил:
— Что ж, значит охотники за вашей, яр, головой, повержены, крупное бандитское гнездо разорено, преступники дают показания — а кто не дает, скоро даст, — и можно снова возвращаться к делу Томасов.
Ой.
Я чуть не подпрыгнула.
Эльвин же еще не знает, сколько приключений у меня было! Надо срочно…
— К делу Томасов, а не к яру Томасу, — по-декстеровски ядовитый голос заставил меня утрамбоваться на диване и угукнуть.
— Пока мне нечего сказать на это, — смутилась чуть, — Столько событий…
— Яр Кингсман?
— Кое-что я выяснил. Больше ста лет назад среди клубов столицы был один, что не значился в общих реестрах и, в отличие от регулярных, перемещался с места на место. Более того, вопреки всем традициям, его название тоже постоянно менялось. Но яры, интересующиеся традициями и клубной историей, вспомнили некоторые из них. Его называли то Клубом падших, то Клубом возвысившихся, то Клубом уходящих…
— Лига священного ухода! — я вскинулась, вспомнив свое исследование.
— Именно, — даже не возразил яр Кингсман, — Вероятнее всего, погибший слуга яра Томаса ехал в тот момент именно в клуб, слухи о котором выглядят весьма противоречивыми и даже пугающими.
— Они делали что-то плохое? — стиснула я руки.
— Полагаю, да, — кивнул Декстер.
— И у них, скорее всего, есть преемники или подражатели? — это уже коммандер.
— И это возможно — всегда будут те, кто желает продолжить порочные практики.
Мы немного покрутили так и эдак новые данные и условились, что будем работать и в этом направлении.
— После отдыха, — почти сурово заявил яр Лондон, — у вас, мири Джонс, завтра точно выходной.
Я даже не пыталась возразить.
Снова навалилась слабость, а желание заснуть сделалось невыносимым.
— Пойдемте, мири, отвезу вас домой, — сказал на удивление мягко яр Кингсман.
Все-таки совместные приключения сближают людей — он уже не был таким противным букой, и мне тоже уже не хотелось держаться отстраненно. Особенно после того, как я посидела у него на коленках.
Или мы просто привыкли друг к другу и смирились с небольшими
Двинулась вслед за детективом, с трудом сдерживая зевоту, но остановилась, вспомнив, что следует попрощаться с яром Лондоном. Правда, едва не привалилась ради этого к драконищу — ноги не держали.
— До свидания, коммандер.
— До свидания, мири. Я так и не выразил свое восхищение самоотверженностью, с которой вы наделали… то есть проделали столь сложный путь сегодня. Да еще и вышли навстречу убийцам. И не испугались же…
— А чего бояться? — зевнула таки, — Я же была с яром Кингсманом.
Коммандер странно глянул поверх моего плеча, а потом отвернулся, пряча улыбку. Мы же с суровым начальством спустились по боковой лестнице вниз и сели в экипаж, принадлежащий Управлению.
Точно, Кингсман не за рулем сегодня…
Пожалуй, это была последняя связная мысль.
Мне мерещилось, что я плыву по теплым волнам, мерещился легкий ветер и что-то теплое, что меня обхватывало и несло.
Мелькали тени, я слышала взволнованный шепот, и снова плыла — а потом оказалась на мягком облачке, на котором так уютно было лежать… На секунду вдруг сделалось холодно и я недовольно забормотала, но тут же раздался странный треск — и снова стало тепло и, неожиданно, легче дышать.
А дальше наступила полная и сонная темнота.
Утро, которое день...
Проснулась я от того, что все тело затекло, а сквозь плотно задернутые шторы до меня доползли не просто робкие утренние лучики, а полноценный полуденный загар.
Со стоном потянулась, привстала и ойкнула, потому как от этого движения от меня что-то отвалилось…
Протерла глаза и уставилась на измятый и грязный корсет с оборванной шнуровкой.
До сонного мозга постепенно начало доходить произошедшее вчера. И все приключения, и разговор в кабинете, и то, как мы сели в карету… Неужто яр Кингсман заволок меня на мой третий этаж на руках? А потом… стянул свое пальто, получается? И… хм, шнуровочку разрезал?
Он что, как распоследний маньяк ножик с собой носит? Или не маньяк, раз проснулась я в своей кроватке и одна?
Чуть покраснела, представив, как он это делал. И что мог почувствовать при этом… Хорошо хоть нательная рубашка была достаточно плотной, и прям совсем голыми телесами я перед ним не лежала.
Я проковыляла к зеркалу и сделала громкое «ой». Кажется, единственное, что мог почувствовать яр Кингсман, так это жалость — и ничего личного.
Волосы стояли дыбом, лицо опухло и выглядело грязным, дешевые одежки порвались и перекрутились, кожа пошла пятнами, да и пахло от меня… не фиалками. Сомневаюсь, что вчера вечером картина была сильно лучше. Блин, если бы я вернулась на Землю, обязательно донесла бы до сценаристов тот факт, что главная героиня после перестрелки, погони и свалки не может откидывать назад блестящие уложенные волосы и поправлять белоснежную рубашку, натянутую на тугой груди.