Какого цвета убийство?
Шрифт:
– Винтовка? – спросил Хельмарк.
Зашуршали бумаги.
Нина ответила:
– Куплена в оружейном магазине в Берлине. Человеком по имени Герхард Шрёдер, – она подняла глаза. – Ну да, тезка бывшего канцлера Германии.
– Нас разыгрывают? – спросил Корель.
– Кто-нибудь должен поехать туда и поговорить с сотрудниками магазина, – сказал Хельмарк. – Кто возьмет это на себя?
Сундстрём поднял палец.
– Хорошо.
Мозговой штурм еще какое-то время продолжался. Вроде бы все наводит на мысль об организованной преступности. Но что-то не сходится. Все
Это расследование будет тяжелым.
Наемница застегнула лифчик и поправила лямки. Когда все закончится, она целый месяц будет ходить только в бикини. Теплые края давно ждут. Майами… А может быть, Индонезия. Или Марокко. Там она обзаведется любовником или даже двумя. В конце концов, у нее тоже есть потребности. Но здесь, в Стокгольме, заводить интрижку было опасно: в любой момент может позвонить заказчик. И тогда либо придется что-то выдумывать, либо устранять помеху. А это – очень много мороки ради нескольких бурных ночей. Непрактично.
Заказчик как раз только что позвонил. Возможно, будет еще одно задание. Возможно… Ну сколько можно ждать?
Наемница ответила, что в ее распоряжении как минимум две недели, но потом она уедет из страны. Такса прежняя. Они легко пришли к согласию – за всю свою карьеру она еще ни разу не встречала того, кто бы рьяно торговался о цене на жизнь. А просила она больше, чем в среднем по рынку. Ее никогда не задерживала полиция. Ее отпечатки пальцев не значатся ни в каких реестрах. Интерпол не подозревает о ее существовании. Это позволяло ей поднимать ценник.
За этот год у нее было четыре заказа. Простые, но хорошо оплачиваемые. В январе в Осло она устранила женщину, выстрелив из пистолета прямо ей в сердце. Она подошла к жертве вплотную, так что успела заметить на ее лице сильное удивление. В следующую секунду та упала ей на руки. Убийца положила женщину на землю и тихо удалилась – все дело на несколько секунд. Был вечер, народу на улице ходило немного. Кажется, тогда она сильно замерзла.
Вспоминая, она осознала, что это была первая женщина, которую ей довелось застрелить. Впрочем, какая разница? Умирают все одинаково – бесформенно оседая мясными тушами. Это просто работа. Никаких свидетелей, никаких следов – только недоумевающие копы и новостные заголовки со знаками вопроса.
Четвертой жертвой в этом году стал Клаэс Юнггрен. Все было обставлено скандально, с этим не поспоришь. Со всех газетных киосков красовалась физиономия Юнггрена, тут и слепой заметил бы. Но таково было желание заказчика.
И теперь в списке появилось новое имя.
– Так он совсем ничего не говорил о шантаже? – спросил Габриэль Хельмарк.
Его собеседница покачала головой. Взгляд ее был затуманен, глаза с запозданием следовали за движениями головы. Таблетки? Алкоголь? Что-то она точно приняла.
Комиссар
– А вам он что-нибудь говорил?
Девушка наморщила лоб.
– Напрямую нет. Но, как я уже говорила, его поведение сильно изменилось.
– Да, – проговорила Сара Юнггрен. – Изменилось. Сильно.
Дочь взглянула на нее, и Хельмарк дорого бы отдал, чтобы понять, что означает этот взгляд.
– Мам, я так и сказала.
Линда повернулась к комиссару полиции.
– Отец говорил, что ему выпал шанс начать сначала. Якобы он решил больше не бороться за богатство, отойти от дел: понял, что есть вещи поважнее.
По этим словам у Хельмарка сложилось впечатление, что мужик ударился в религию или попал в какую-нибудь секту.
– Никаких намеков на то, что он имел в виду?
– Он хотел поговорить об этом, когда мы встретимся. Сказал, что покажет мне кое-что.
Обхватив себя обеими руками, она поежилась и отвернулась.
Что можно начать сначала, если тебя собираются вскоре убить?
Алекс как раз вышел от клиента, занимавшего офис в одном из небоскребов на Свеавеген. В затылке тянуло, боль отдавалась в левом плече. Он похлопал себя по груди. Конверт по-прежнему лежал в кармане пиджака. Нет, сейчас тоже не время. К такому делу надо подойти в определенном настроении. И да, он трусил и избегал реальности, как ребенок: если зажмуриться, злая соседская собака исчезнет. Алекс мысленно обругал себя за нерешительность, но делать с этим все же ничего не планировал.
Игнорируя боль, он достал мобильный. Половина двенадцатого. Вернуться в офис? Прогуляться? Пообедать на скорую руку в «Паддан»? С того события в «ИнфраСити» (события?!) он никак не мог собраться. Как будто невидимая часть пули расколола и его самого на куски, только в отличие от Клаэса Юнггрена он этого не заметил.
Вертя телефон в руке, он заметил пропущенный звонок от Нины Мандер. Странно. Перезвонил – и она ответила сразу же.
– Как движется расследование?
– Вы же понимаете, что я не могу обсуждать это с вами.
– Но очень хотите, – пошутил он. Кажется, Нина не оценила его чувства юмора.
– Господин Кинг, у нас так мало зацепок, что я вынуждена по десятому кругу обходить свидетелей. Я знаю, вы вспомнили все, что могли. Но подумайте, вдруг есть еще что-то?
Алекс задумался. Нет, никаких деталей он больше не вспомнил. Разве что…
– Позвоните в «Линклейтерс», – сказал он, переходя улицу на зеленый. Звуковой сигнал светофора эхом отдавался на том конце провода.
– А что это? – спросила Нина.
– Адвокаты Юнггрена. Я точно знаю, что он был клиентом этой конторы. Вдруг они что-то знают.
В трубке зазвенела тишина, но вскоре инспектор отреагировала:
– Я не знала об этом. Так и сделаю, спасибо. Но откуда у вас такие сведения?
Он ухмыльнулся. Тот обед в «Гриле» все же прошел не зря.
– Знать такие вещи – моя работа, – сважничал консультант по коммуникациям.
После звонка Алекс решил, что проголодался, и направился к ближайшему ресторану. Пожалуй, он заслужил вкусный обед.