Каллиграфия
Шрифт:
…Ветвь сакуры лихо перенесла их к вилле Актеона, оштукатуренные стены которой подсвечивались яркими огнями. Солнце еще не взошло, однако Люси бодрствовала, поставив локти на подоконник и рассеянно глядя во двор из окна своей комнаты.
— Вовремя ты смилостивилась, — сказал Франческо, хлопнув Джулию по плечу. — А то меня уже стали одолевать снотворные пары. Хороший способ придумала японка, чтобы нас выпроводить!
Человек-в-черном кашлянул.
— И вовсе не затем, чтобы выпроводить, — пылко возразила Джейн. — Ты же слышал, что сказал синьор Кимура: дело в беженцах.
— Пустая отговорка, — отмахнулся Росси. —
«Хм, любопытно, — подумала Люси, приспустив штору. — То они пропадают, то появляются из воздуха. Чудеса!»
«У них секреты, — думала она, застегивая блузку. — А я терпеть не могу, когда от меня что-то скрывают».
«Сколько лиц у Кристиана Кимура? — гадала Люси, подводя перед зеркалом веки. — Хоть мы друзья, он всё равно таится. Его, как книгу, и не прочитаешь. Не книга он, а запертый сундук. Сундук! Как метко! А-ха-ха-ха!»
Рассмеялась она вслух, да на удивление громко, и Актеон, который занимал комнату по соседству, недовольно заворочался в своей кровати.
— Какая рань, ох, какая рань! — зевнул он. — А помощница уж на ногах. Выписать ей, что ли, премию?
Белесый туман стелился по обочинам, скапливался в оврагах и наползал дырявой вуалью на луга, когда Люси, одна одинешенька на своем коне, выехала на дорогу. Прокукарекал петух; в псарне, за пышным особняком напротив, залаяли гончие, и в этот миг на востоке заблистала заря…
— Хотите верьте, хотите нет, а намедни я видела Аннет, — задержавшись на лестнице, сообщила Джейн.
— Где?! — хором воскликнули Франческо и Джулия.
— В лаборатории, той самой, куда мы сейчас направляемся.
— Невозможно, — отрезал Росси.
— Только этого не хватало, — проворчала Джулия. — Но… Может быть, ты обозналась?
— Ага, может, ты нанюхалась эфира, и тебе померещилось? — поддакнул Франческо.
— Как бы ни так! — отозвалась англичанка. — Вытяжки у нас в кабинете работают исправно, так что версия с эфиром отпадает. К тому же, у меня острый глаз!
— Катастрофа, — заключила Венто.
По ее соображениям, Аннет Веку никак не могла оказаться на Крите. Будь поблизости Донеро, он бы подтвердил, что в момент отлета она находилась на земле, в толпе провожающих. Однако если принять во внимание ее умение завязывать знакомства и очаровывать людей, то новость Джейн не так уж и фантастична.
«Но с чего бы Аннет следовать за нами? — рассуждала Джулия, шагая с друзьями по глянцевым плитам коридора. — Видно, ей понравилось портить мне жизнь… Ох, нет, сама мысль о том, что она здесь, до ужаса абсурдна! Джейн нафантазировала, вот и всё».
Итак, последние сомнения с ее стороны были отметены, тогда как Франческо отважился взлелеять в своем сердце мечты и воскресить столь нелепо угасшую влюбленность. Именно влюбленность, а не любовь, поскольку настоящей любви он ни к кому и никогда не испытывал.
«Я встречу ее и подарю ей огромный букет роз, — грезил он. — Ох, если бы она и вправду была на Крите!»
Джейн и Анджелос стали не разлей вода — в лаборатории о них шушукались все, кому не лень. Даже холодильники, казалось, гудели об этом; об этом распевали провода под потолками; об этом, а ни о чем другом, деловито жужжали центрифуги. Анджелосу грозили увольнением, потому что он чуть ли не каждый час отлучался с рабочего места, а Джейн страдала редкостной рассеянностью, путая реактивы и забывая выключать приборы. Эту «сладкую парочку» встречали повсюду. То их, непростительно счастливых, заставали в вестибюле, то — шепчущихся —
— Можно подумать, ты ревнуешь! — говорила она итальянцу, надеясь его усмирить.
— Анджелос то, Анджелос сё! — передразнивал тот. — Этот Анджелос у меня в печенках сидит! Нет, чтобы помолчать, так она трещит, что твоя сорока! — спесиво добавлял он.
За время выяснения отношений Джейн успела разбить несколько пробирок, пару стеклянных стаканчиков и плоскодонную колбу, которую она изо всех сил обрушила на стол при последней размолвке.
— Ты ужасно склочный, тебя срочно надо женить! — взвизгивала она, выбегая из кабинета. Джулия могла почти с полной уверенностью предсказать, что точно так же она взвизгнет и завтра, и послезавтра, и через неделю…
«Какая жалость, — думала Венто, — что нам троим выделили всего одну лабораторию, куда и лаборанты-то захаживают нечасто!»
Когда ссоры затягивались, ее начинало мутить, и она с беспокойством замечала, как вспыхивает и распространяется по ладонным линиям золотое сияние, как начинают светиться ногтевые пластины на пальцах рук. Забывая об осторожности, она вылетала из кабинета и мчалась к своему учителю, который выполнял эксперимент в предоставленном ему отдельном помещении.
— Сэнсэй! — вскрикивала она, задыхаясь. — Сэнсэй, я опять свечусь!
В его, лишь в его власти было остановить развитие недуга. При очередном «приступе» Джулия могла рассчитывать только на его помощь, поскольку все снадобья и эликсиры Аризу Кей оказались бесполезными. В обширной кладовой японки не нашлось ни травинки, ни листочка, которые устраняли бы симптомы этого диковинного заболевания, и, несколько разочаровавшись в себе, хранительница сказала Кристиану следующее:
— Известно, что от собственного яда Не гибнут ни растения, ни гады. А ветры, разгулявшиеся в шторм, Как перестанут дуть, так шторм утихнет. Кто направляет, тот отчет дает, На том лежит ответственность и долг. Ее болезнь — твой недосмотр, ошибка, А ты ошибки исправляешь шибко.В более простой формулировке это прозвучало бы как «сам виноват — сам и расхлебывай».
… — Рецидив? — осведомлялся Кимура, откладывая работу.
— Угу, — кивала Джулия. У нее пылали щеки, горели глаза и пульсировало в месте солнечного сплетения.
— Обязательно таким способом? — робко спрашивала она.
— Я пока не придумал ничего другого, — отвечал человек-в-черном, бережно заключая ее в объятия. — Часть твоей энергии перетекает ко мне, что предотвращает распространение света по твоему организму. Мне не нужно было долго ломать голову, чтобы до этого додуматься.