Камень богов
Шрифт:
Да и трудно представить себе, что здание, имеющее кухонное помещение с огромной печью, внушительных размеров погреб, большой зал на первом этаже и несколько изолированных комнат на втором, могло использоваться для других целей. Более того, зал на первом этаже обставлен столами и скамьями, вмещавшими по четыре человека в ряд. Мебель была сделана из того же самого камня и могла сдвигаться с места на место, но желающие тягать неподъёмную тяжесть находились не часто, поэтому расстановка столов никогда не менялась. Говорили, что ещё совсем недавно таверна была чем-то вроде офицерского клуба, пока её в этой роли не заменил ресторан при гостинице. С тех пор в «Кривом Дубе» стало собираться простонародье, а также солдаты и нижние чины. Одна из местных легенд гласила, что своё нынешнее название таверна получила по имени содержавшего её когда-то отставного майора по прозвищу Дуб. У широкоплечего здоровяка был недостаток, из-за которого он, собственно говоря, и вышел в отставку – отсутствие одного глаза, выбитого плетью во время отражения очередного набега демонов из Легиона Сатаны, добиравшихся, бывало и до городских ворот. Впрочем, ходили слухи, что название таверны менялось не так уж и редко, а в более ранние времена она называлась «Любвеобильная Гертруда».
Милена не стала дожидаться послеполуденного колокольного звона, благо никакими больше обязанностями связана не была. Прежнее стремление разобраться в значении сновидения уже порядком поиссякло, но желание встретиться с Кирсой не пропало. Посетителей в таверне не оказалось, как обычно и бывало, пока не наступал обеденный час. Свет проникал внутрь, лишь через распахнутую настежь дверь, а внутри царили полумрак и прохлада – толстые стены еле-еле успевали немного нагреться к вечеру и к утру снова оказывались холодными. Вход был сориентирован так, что максимум освещения приходился на предзакатные часы, поэтому зашедшая в полдень Милена, в первый момент не смогла разглядеть, есть ли кто-нибудь за стойкой в глубине зала.
– Мила! – Из кухонного проёма, на ходу вытирая руки о передник, выбежала Кирса – дородная, солидного роста, розовощёкая женщина. – Мила! Как хорошо, что ты зашла к нам. Эй, Герман! Пошевеливайся, бездельник! У нас важная клиентка.
Вмиг здоровенные ручищи сграбастали «важную клиентку» в охапку и прижали к необъятных размеров груди. Милена закрыла глаза и всхлипнула – как же хорошо, что есть к кому прийти, обнять и, можно даже ничего не говорить, просто греться, как у большого костра, который никогда не обожжёт.
– Как я рада, – Кирса отстранилась, – дай, хоть, на тебя посмотреть. Постой-ка, – она нахмурилась, придирчиво осмотрела гостью. – Тебя там совсем не кормят? Тощая-то какая, тростиночка, да и только. Знаю я, как едят в этих дворцах! Всё вопросы государственные за столом решают – куска в рот положить некогда. Наговоритесь вволю, а кишки пустые. Герман! – Закричала она в сторону кухни. – У тебя там что, вторая нога отвалилась?
– Кирса, я успела по тебе соскучиться. Декады две, наверное, прошло, как мы не виделись.
– Да, ну! Кажется, что ты не была здесь целую вечность. Пойдём, хоть поешь по-человечески.
Милена знала, что бесполезно убеждать хозяйку таверны в том, что во дворце умеют вкусно готовить, и никто, даже из дворни, там плохо не питается. Но, при каждой новой встрече, Кирса сокрушалась, что «несчастную девочку морят голодом в этой каменной клетке».
– Садись за господский стол, а я сейчас пойду прижгу кочергой задницу старому лодырю.
«Господским» называли небольшой круглый стол недалеко от стойки. Возле него стояли три деревянных стула, выглядевших иначе, чем две декады назад. Впрочем, ничего удивительного – это была единственная мебель, которую приходилось обновлять после каждой крупной драки. Из кухни раздался шум, как будто что-то тяжёлое упало на пол, а потом громкий возглас:
– Соус где, я тебя спрашиваю? У нас такие люди, а ты опять в своём погребе отраву варишь!
Шевели костями!
Вскоре послышались шаркающие шаги, но восхитительный аромат опередил их, и уже изрядно пощекотал носик Милены, когда из кухни появился хромой старик, неся большой поднос, уставленный горшочками с блюдами знаменитой, на всё Восточное герцогство, кухни.
– Ты уж не серчай, ваша милость, – Герман тяжело дышал, видимо спешил, как мог. – Я и не слыхал, в подвале-то. На, вот, покушай горяченького. Бульончик с клёцками, как ты любишь. Капустка. Колбаски уже жарятся.
– Спасибо, вкусно как пахнет. – Она зажмурилась и шумно втянула носом воздух. – М-м-м…
– Мила! Я уже колбаски несу. А ты, пень старый, давай на кухню! Полюбовался на молоденькую, и хватит.
Кирса поставила на стол судок и уселась рядом с Миленой.
– Представляешь, поставил в погребе котёл и наловчился делать зелье из адской дряни. Хорошо, хоть не тянет в нашу сторону, а то вонища, как будто протухшее вымя коровье варят.
Милена не представляла, как пахнет сей продукт, но поморщилась и, на всякий случай, поинтересовалась:
– Адская дрянь? Что это?
– Охотники, ну, дикари которые, промышляют. – Кирса понизила голос. – Демона прикончат, выпотрошат, то, что можно взять, возьмут, потом вымочат в… – она сделала паузу, скривив губы, искоса посмотрела на девушку – … пожалуй, лучше тебе этого не знать. Так вот, и мясцо это в деревнях крестьянам втихаря продают. Ворожеи хорошо берут, да и бабы, для мужиков своих. Говорят, если сосисок из такого мяса мужику скормить, – Кирса мелко заколыхалась всем телом, издавая негромкий горловой смех, то… – она осеклась, закашлялась, отхлебнула из принесённой с собой кружки, и продолжила: – Так вот, а Герман отвар из него делает, с травками разными. А потом отвар в крепкий шнапс добавляет – забористая штука получается. Я один раз попробовала, так чуть глаза не повылазили. Офицеры хорошо берут, говорят, бодрит. Даже лекарь наш, и тот… А ты чего это покраснела вся? Перцу переложил что ли, хряк колченогий?
– Нет, – поспешно ответила Милена, покосившись на тарелку с бульоном, – обожглась.
– Да не торопись, а если что остынет – принесу горячего.
– А не опасно есть мясо демонов?
– Что ж мы тут, клуши деревенские что ли? – Возмутилась Кирса. – Тут тебе сатанинскую отбивную никто не предложит. А Герман делает… как это по-учёному, – она наморщила лоб, – а, вспомнила – кастрат. Нет, кажись, не так. Во! Точно вспомнила – екстракт. Я им даже преподобного угощала, ведь он всегда хвалился, что слуг сатаны за милю чует. А тут, намахнул рюмашку – чуть из рясы не вывинтился, так его передёрнуло. Но одобрил, покупает иногда. Не знает, правда, из чего делается. Да и зачем ему?
– Кирса, – Милена осторожно начала разговор об основной цели своего визита, – я здесь назначила встречу одной женщине. Возможно, ты её знаешь.
– О чём ты говоришь! У меня тут весь город перебывал. Все бывали. Хоть, по разу, но все.
– Это сестра повара Джакоба – Аделинда.
Лицо хозяйки таверны застыло, она откинулась на спинку стула, заскрипевшего особенно громко в неожиданно наступившей тишине. Левая рука соскользнула со столешницы, пальцы, нервно теребя передник, двинулись вдоль шва, потом встретились со стулом и несколько раз стукнули по сиденью.