Камень духов
Шрифт:
Тут Рылеев начал называть фамилии знакомых Дмитрия, которые якобы состояли в тайном обществе.
– Послушайте, Рылеев, – резко сказал Завалишин, – ведь это гнусно. Вы ищете возможность теперь выслужиться и запутываете даже тех, кого прежде пытались увлечь самыми дурными страстями… Вспомните, как вы прежде проповедывали всем, что в случае ареста лучше дать себя разрезать на куски, но не открывать ничего.
Рылеев заметно смутился и неожиданно попросил следователей:
– Прикажите ему удалиться. Я хочу сообщить комиссии кое-что, чего этому человеку не надобно слышать!
После встречи с Рылеевым к Дмитрию и пришло ясное понимание причин провала мятежа. Мысли сложились в четкую формулу. Он знал, что теперь никогда уже не забудет
Но помимо разочарований идейного плана Дмитрия ждали разочарования личные. Ипполит – любимчик мачехи и вечный баловень судьбы – решился оговорить старшего брата, еще совсем недавно спасшего его из долговой ямы. Дмитрию, вернувшемуся из Америки, пришлось расплачиваться с крупными карточными долгами Ипполита. Младший брат тогда клялся ему в вечной преданности. И вот следствие его клятвы… Это, пожалуй, пострашнее, чем предательство бывших соратников…
Тогда он решился написать императору письмо, в котором помнит каждую запятую.
«Познав свое заблуждение, временное помрачение рассудка и преступные его следствия, среди горького раскаяния и рыданий, повергаясь ниц перед Твоим величием, дерзаю умолять Твое милосердие о нижеследующем. В Сибири на берегу Иртыша, по ту сторону Тобольска, находится монастырь Иоанна Предтечи. Великий Государь! Лиши меня чинов и дворянства, я сделался недостоин их навсегда, и повели сослать в Сибирь в вышеупомянутый монастырь, дабы там, в уединении от людей, я бы мог проводить остальные дни свои в непрерывном служении Богу и очищать себя трудами, покаянием и постом, молясь день и ночь о ниспослании Тебе здравия и долголетнего и счастливого царствования, чтоб, наконец, когда сделаюсь того достойным, воспринять в той же обители сан иноческий!
Великодушный Монарх! Будь неограничен в милости, дозволь еще, ехав в ссылку, увидеться с моей матерью и принять ее благословение, а после уведомлять ее иногда о себе, через кого назначено будет.
Повергаюсь мысленно к священным стопам Твоим, повергаю к ним и мольбы свои. Яви, Господь милосерднейший, величие Твоей благости, не отвергнув смиренные моления недостойного Твоего подданного Дмитрия Завалишина».
Император не ответил ему. Но Дмитрий почему-то был уверен, что государь письмо его прочел.
…В Кронштадте пароход пристал прямо к парадному трапу флагманского корабля.
Взойдя на палубу, Завалишин сразу увидел много знакомых лиц: старый адмирал Кроун, Павел Нахимов с новыми лейтенантскими эполетами, мичман Бутенев, другие офицеры, с кем вместе учился в Морском корпусе или встречался по службе. Среди матросов он узнал Степанова, с которым плавал на фрегате «Крейсер»… Дмитрий поискал глазами своего бывшего начальника Лазарева и не нашел его…
По возвращении из кругосветного плавания Михаил Петрович Лазарев попытался восстановить добрые отношения. Нашелся для этого и приличествующий повод. Командир «Крейсера» обратился к лейтенанту с письмом, в котором просил его приехать в Кронштадт и в очередной раз примирить его с командой, собравшейся подать жалобу на капитана второго ранга на инспекторском смотре. Дмитрий, приехав на фрегат, узнал, что экипаж возмущен решением командира лишить всех матросов и офицеров положенных за кругосветный вояж наград и поощрений. Завалишину с трудом удалось уладить этот конфликт.
В это время гулко ударила пушка. Вслед за выстрелом раздалась команда. На палубе все стихло. Началось чтение приговора:
– …лейтенанта Арбузова Антона лишить чинов, дворянства, приговорить на каторжную работу навечно.
– …лейтенанта Завалишина Дмитрия лишить чинов, дворянства, приговорить на каторжную работу навечно.
– …мичмана Дивова Василия лишить чинов, дворянства, приговорить на каторжную работу навечно.
– …мичмана Беляева Александра лишить чинов, дворянства, приговорить на каторжную работу сроком на двенадцать лет, потом – поселение навечно.
– …мичмана Беляева Петра лишить чинов, дворянства, приговорить на каторжную работу сроком на двенадцать лет, потом – поселение навечно.
– …лейтенанта Бодиско Бориса написать в матросы…
Приговор слушали молча. Вдруг кто-то заплакал. Завалишин обернулся, и стоящий во второй шеренге Борис Бодиско бросился к нему на грудь.
– Что это значит, Борис? Возьмите себя в руки… – строго сказал Дмитрий.
Сквозь слезы Бодиско ответил:
– Неужели вы думаете, Дмитрий Иринархович, что плачу я от малодушия? Напротив, мне стыдно, что приговор мне выпал такой ничтожный и я лишен буду чести разделить с вами ссылку и заточение…
Слова эти, сказанные негромко, были услышаны многими. По строю офицеров и матросов прошло волнение. Кое-кто не выдержал и зарыдал. Плакал адмирал Кроун, вытирали кулаками слезы матросы. Они перехватили на руку ружья, которые до этого, как и положено при чтении указа, держали «на караул».
Словно для того, чтобы заглушить рыдания и ропот, снова громыхнула пушка. Осужденных по одному стали выводить в центр шканцев. Какой-то неизвестный человек в балахоне палача разламывал над головой каждого предварительно подпиленную шпагу, срывал сначала эполеты, а потом мундир и выбрасывал их за борт. После этого разжалованный брал солдатскую шинель из груды, лежащей здесь же, надевал ее и возвращался в строй.
Когда настала очередь Завалишина, он сам сорвал с себя эполеты и снял мундир, но топить их не позволил – передал Степанову. Надев шинель, он обернулся к товарищам по несчастью и громко сказал:
– Господа, поверьте, настанет время, когда мы будем гордиться этой одеждой больше, нежели какими бы то ни было знаками отличия…
Глава четвертая
Залив Рио-де-Жанейро получил свое название от португальского морехода Диаса де Солиса, прибывшего сюда в 1525 году от Рождества Христова в день святого Иануария. В переводе это название и означает река Иануария. К слову, залив действительно напоминает широкую реку. С запада он закрыт горой, называемой Сахарною головой. Если двигаться в глубь залива, то вскоре на его юго-западной стороне откроется вид на город Сан-Себастиан-ду-Рио-де-Жанейро. Окруженный высокими горами, скрывающими от глаз прибывающих морем гостей его значительную часть, он кажется небольшим. Но это впечатление обманчиво. Это настоящая столица Бразилии и главный торговый центр всего побережья. Сведущий мореход тотчас усмотрит, что из всех гаваней Южной Америки Рио-де-Жанейро, бесспорно, самая удобная и самая безопасная, – город находится на перепутье оживленных морских дорог, и самой природой ему, будто нарочно, предназначено служить местом отдохновения путешественников, своеобразным постоялым двором.