Камень предтеч (пер. Л. Ткачук)
Шрифт:
Наконец я почувствовал, как плита стала потихоньку поддаваться, и вдруг она отскочила со звоном. Я едва не упал и схватиться за край квадратного отверстия. Но я не мог обследовать находившееся внизу помещение в темноте. Я снова пощелкал фонариком, но безрезультатно и взглянул на лучи солнца, падавшие через пролом. Сюда они не доставали. Тут я заметил уцелевшие на потолке растения. Они тускло светились – все же это было лучше, чем ничего.
Я прополз мимо поглощенного едой Иита. Проход в этом месте был настолько завален мусором, что я не мог встать во весь рост. Ушибленная нога затрудняла
Фосфоресцирующий свет и в самом деле был слишком слабым, но чем дольше я сидел, повернувшись спиной к солнцу и держа из над черным провалом, тем больше мои глаза привыкали к темноте, и мне удалось кое-что разглядеть.
В конце концов я связал длинные корни растений и, пользуясь ими как веревкой, спустил шаровидные цветы в темноту. Открывавшееся мне помещение весьма напоминало каюту на покинутом корабле, если, конечно, сделать скидку на разрушения, которым оно подверглось. Здесь не было ничего, что могло бы нам пригодиться: ни в качестве оружия, ни в качестве орудия. Но, подняв наверх светящиеся шары растений, я понял, что с такой лампой можно забраться внутрь корабля. Чем темнее было там, где они находились, тем ярче они начинали светиться.
Взяв растения в обе руки, я отправился на разведку. Иит сказал, что он нашел только два выхода. Но сумел ли он полностью обследовать корабль? А вдруг есть еще один люк, через который мы сможем выбраться из корабля?
Оставив свой импровизированный фонарь в открытых дверях каюты, я полез обратно к пролому с тем, чтобы осмотреть остальные растения. Они, если судить по их стеблям и листьям, были несколько различных видов. Одно из них с длинными тонкими перистыми листьями имело похожую на луковицы сердцевину, которая особенно хорошо светилась. Я нашел четыре таких растения. У них были тонкие ломкие стебли. Я связал их вместе за листья и понес так, как обычно носят букет из хрупких нежных цветов.
Иит уже покончил с едой, и я нашел его около фонаря. Он вытирал усы и мордочку рукой-лапой, по кошачьи вылизывая себя.
– Коридор внизу раздваивается. В каком направлении пойдем? – спросил он, очевидно, собираясь принять участие в экспедиции.
– Возможно, там есть еще один люк…
– В каждом корабле есть несколько люков, – безапелляционно заявил он.
– Направо или прямо?
– Прямо, – ответил я, сделав мгновенный выбор. Я не имел ни малейшего представления, сколько времени будет светить мой фонарь, и мне вовсе не хотелось блуждать по лабиринту коридора.
Но едва мы дошли до развилки, о которой упоминал Иит, как он внезапно зашипел, зафыркал, его хлыстообразный хвост вытянулся вверх, спина выгнулась, и он превратился в своеобразную карикатуру на кошку.
На стене появился светящийся след. Сперва он проходил возле моей лодыжки, но поднимался все выше, пока не протянулся полосой на уровне плеча. Я его не трогал. В нем было что-то невероятно отталкивающее. Казалось, взяли слизь, окружавшую умирающее озеро или лужу, и провели след, причем сделали это специально, чтобы отпугнуть нас.
– Что это? – Я настолько привык полагаться на Иита, что задал вопрос
– Не знаю, но лучше его не трогать. Он живет в темноте. – Таким испуганным я его никогда не видел.
– Ты, по-видимому, уже был здесь, иначе откуда бы ты знал о боковом проходе. Ты видел этот след раньше?
– Нет, – резко ответил Иит. – Он мне не нравится.
Мне он тоже не нравился. И чем дольше я изучал липкий, вызывающий омерзение след, то, как он поднимался вверх по стене… Оставившее его существо теперь, очевидно, висело над нашими головами, выжидая… Мое воображение заработало. Я понял, что, только попав в совершенно безвыходное положение, я отважусь продолжить путь в темноте, в которой скрываются подобные ужасы.
Я повернул назад, и мне было все равно, прочитает ли Иит мои мысли и поймет, какой страх двигал мной или нет. Но, похоже, его это не интересовало. Охваченный ужасом, он помчался за мной следом.
11
Наше поспешное бегство само по себе было так противоестественно, что очутившись у пролома, я обескуражено остановился. Я не понимал, как след может вывести человека из равновесия. Иит перехватил мою мысль и ответил:
– Возможно, тот, кто оставил эти следы, использует страх в качестве оружия. Или он настолько чужд нам, что вызывает ужас. Во многих мирах встречаются твари, которые не могут контактировать с другими видами, как бы доброжелательно те не были настроены. Однако я не хотел бы очутиться там, где он рыскает.
Лежа на животе, я подполз к краю пролома, толкая перед собой, несмотря на испытываемое отвращение, маленький щит из гниющих растений. Воздух был пронизан солнечным светом. Я с тоской выглянул наружу. Представители моего вида ведут дневной образ жизни и не переносят темные норы и ночной мрак. Бросив быстрый взгляд вниз, я понял, что мы находимся невысоко над землей, покрытой лохматыми пятнами желтой травы. В просветах между ними виднелась стекловидная поверхность, которая, вероятно, осталась на выжженных ракетными соплами участками; судя по всему, здесь раньше располагался космопорт.
Я едва не воспрял духом: мне показалось, что мы свободны, стражей нигде не было видно. Но затем я услышал пронзительные звуки, наподобие тех, что они издавали накануне ночью. Только теперь они были намного громче, ведь раньше их заглушала буря. Они раздавались совсем рядом со мной, и я, испугавшись, отскочил от пролома.
До меня дошло сообщение Иита:
– Они внизу, рядом с корпусом корабля. Они ждут, пока голод или, может быть, то, что таится в глубинах корабля, не заставит нас выбраться из укрытия.
– Может быть, им надоест ждать. – На это не стоило рассчитывать, но я знал, что умение концентрироваться находиться в большой зависимости от умственных способностей. Терпение присуще только тем, кто умеет ставить перед собой осознанную цель.
– Мне кажется, они уже не в первый раз играют в эту игру или слышали о том, что другие в подобной ситуации сумели добиться успеха, – Иит не стал тешить меня ложными надеждами. – Мы слишком многого не знаем. Например…
– Например, чего? – спросил я, когда он запнулся.