Камень раздора
Шрифт:
Я поднялся с места, поняв, что неприятностей не избежать:
– Смелости вам не занимать, впрочем, как и интеллекта, втроем на одного – только на это вы и способны!
– У тебя было время убежать и спрятаться, а теперь тебя ожидает морг или больница! – рявкнул Бивень и двинулся на меня. Его лицо выражало ярость и недоумение, он не привык видеть неповиновение. Создавалось впечатление, что и паук на голове хозяина ожил, пришли в движение челюсти и мохнатые лапы, татуировка была столь большой, что её отдельные фрагменты располагались на лбу и висках. Главарь бритоголовых что есть силы запустил в меня своим подносом с едой, но все предметы удивительно, словно в невесомости, зависли в воздухе. Ухмыльнувшись, он занёс руку для удара кулаком и тут же неподвижно замер, застыв как памятник. Не ожидавшие такого поворота событий напарники Бивня Фауст и Патрон встали как вкопанные, с недоумением глядя на вожака. Подъехал робот-уборщик, с экрана на его груди смотрела Оксана.
– Ребята, в нашем центре недопустимо любое проявление агрессии, система строго следит за этим, в дальнейшем у вас будет возможность выяснять отношения. А сейчас попрошу вас, расступитесь и дайте предметам спокойно упасть. К вам же у меня такой вопрос – обратилась она к компаньонам Бивня:
– Вы же с разных городов, до проекта вы были знакомы?
– Разумеется, по интернету связь поддерживали, мы скинхеды, а не гопота из подворотни, – ответил Фауст.
– Ну, значит так, скинхеды, вашему соратнику необходим релакс в анабиозе, только предупредите его обязательно: следующее погружение в анабиоз за проступок будет более продолжительным.
Предметы, находившиеся в воздухе, плавно опустились, тут же появился пронырливый паренёк, который уже успел устроиться на работу и отдал команду роботам об уборке. Сподвижники Бивня поставили его рядом со столом, за которым угрюмо ели, поглядывая на своего босса и недобро косясь на меня.
О продолжении обеда, несмотря на голод, никакой речи уже идти не могло, я обратился к Яне:
– Патологическое дружелюбие Бивня перебило у меня весь аппетит. Интересно, сколько ещё в этом комплексе таких, как эти, – кивнул я в сторону бритоголовых.
– Да мы с тобой прямо здесь прикинуть сможем, – ответила Яна.
– Вон, смотри, через два столика, видно сразу – наркоманка, а рядом за соседним столом, судя по оплывшей физиономии, – алкоголик, так что здесь надо быть осторожным. Хорошо, система сработала, а вдруг сбой! – продолжала она.
– Я думаю, волноваться так не стоит, всё-таки государственная программа, и если уж только совсем отчаянный сможет пойти на криминал у всех на виду, в любом случае скрыться ему будет негде, а наказание будет неотвратимым.
– Всё ж, Дим, на твоём месте я б таким уверенным не была, может, по голове дадут, дураком сделают, и тебе уже легче не станет от того, сколько им лет присудят.
Пытаясь её отвлечь от грустных мыслей, я перевёл тему:
– Обрати, Ян, внимание на Фауста с Патроном, сейчас им, ей-богу, подходят больше прозвища Шайтан и Труба, кто из них кто, пусть сами разбираются. А у меня, кстати, есть предложение: давай подойдём к парню, который, по твоему мнению, алкоголик, и узнаем о нём. Возможно, ты ошибаешься.
– Я как будущий врач педиатр ошибаться, конечно, могу, но тут, как говорится, на лице написано
– Решим наш спор! – я взял свой поднос и направился к столу парня, которого мы с Яной обсуждали.
– Не помешаем, а то после конфликта видеть этих «лысых» за соседним столом просто противно! – обратился я к нему и, уже присев, продолжил:
– Дима, – представился я и, указывая жестом, – моя спутница Яна.
– Значит, тёзки с тобой, – ответил он мне и обратился к Яне:
– Красивее тебя, Яночка, я никогда не видел, – не отводя широко открытых глаз, сказал наш новый знакомый.
– Спасибо за комплимент! Может, расскажешь о себе, какими судьбами здесь?
Я обратил внимание на реакцию Димы по отношению к Яне и уже в душе стал сожалеть о своём предложении.
А тем временем мой тёзка, по-прежнему не сводя с Яны глаз, начал свой рассказ:
– Ну, в общем, короче говоря, я родился и вырос в селе, работы особой там нет, перебивался всякими калымами. После одной шабашки, как водится, отметили, и оказался здесь, подробностей не помню.
Пока наш собеседник вёл нехитрый рассказ, я рассмотрел его повнимательней.
Высокого роста, с развитой мускулатурой, сразу видно, привык с детства работать физически и, несомненно, обладает большой силой и выносливостью. Отличительная черта его внешности – это седоватый клок волос на голове и, скорее всего, за глаза его так и называли.
А Яна продолжала его расспрашивать:
– И что, часто ли вы отмечали окончание работ?
– Да почти каждый день, а во время работы так для настроения выпивали. Самое интересное, меня сейчас абсолютно не тянет, странно даже как-то.
– Это означает, что зависимость пропала, – резюмировала Яна. – Ведь, как известно, организм сам вырабатывает небольшое количество спирта, необходимого для жизнедеятельности, а когда он начинает получать его регулярно извне, надобность в его выработке отпадает. Получается замкнутый круг: человек не может остановиться, потому что организм уже сам спирт не вырабатывает. Вот причина алкоголизма, – закончила она свою мысль.
В принципе я не сомневался в том, что Яна будет права, главное, что она переключила своё внимание. Особо больше спрашивать было не о чем, и я решил поинтересоваться:
– Дим, скажи, а у тебя было прозвище в деревне?
От моего вопроса Дима впервые за весь разговор перевёл взгляд на меня и нехотя ответил:
– Ну, как прозвище, так все по имени называли, а в шутку Бочонком кликали.
– Это почему именно так?
– Да выпить мог больше остальных и не падал, – с гордостью в голосе ответил он.
Неожиданно за моей спиной раздался женский голос:
– Извините, стала случайной слушательницей вашего разговора.
Я обернулся и увидел худую девушку с короткой стрижкой, которую Яна прочила в наркоманки.