Камень власти
Шрифт:
— Потому что, дитя мое, — чуть высокомерно заявил граф, для которого удовольствие от турецкого кофе было сравнимо лишь с удовольствием от турецкой бани, — есть разные общества посвященных. И они, как и в мирской политике, борются за власть, влияние, право на единственную в мире истину… — Салтыков поставил чашку на полированный край бюро. — Сейчас я покажу вам вещь, за обладание которой любой из ваших господ горе-колдунов, не задумываясь свернул бы мне шею.
Алексей поднял брови.
— Но раз уж вы дали слово больше не покушаться на чужую собственность, — усмехнулся граф, — то я вам верю.
Он отворил ключом секретер, извлек оттуда черный деревянный ларчик, порылся на его дне и вытащил бархатный мешочек.
— Смотрите, — на ладони графа сверкнул золотистыми гранями крупный бриллиант.
Орлов, как зачарованный уставился в его глубину.
— Смотрите, смотрите, — повторил Салтыков. — Сейчас вы можете увидеть больше, чем остальные.
Алексей закрылся ладонью. Смутные образы, подаренные камнем, не были приятны. Поручик действительно увидел нечто такое из своего будущего, о чем предпочел бы не знать.
— Что это? — С трудом выговорил Орлов. — Откуда этот камень?
— Есть легенда, — вздохнул граф, пряча бриллиант обратно в мешочек, — Что, когда Сатану свергали вниз с небес, Архангел Михаил сбил с его головы ангельский венец. Тот упал и рассыпался на множество драгоценных камней. Они обладают огромной силой. Часть из них затерялась. Другие служат могуществу и власти новых хозяев. Голубой бриллиант принадлежит французской короне. Черный Кохинур вделан в британскую. Этот я привез для одной важной особы в России. Говорят, что, когда камни вновь соберутся вместе, их возложит на свою голову Царь Мира. И это будет при последних днях.
Алексей инстинктивно перекрестился.
— Care padre, но ведь он со лба Сатаны, — прошептал юноша.
— Но ведь это был ангельский венец, — возразил граф.
Их встречи стали частыми. Четверги у Голицыных сменялись пятницами у Чернышевых. Алексей держался скромно и старался не обращать на себя внимания, но толпа восторженных почитателей таинственного графа хорошо знала, что именно этот немногословный гвардеец остается у их обожаемого учителя после того, как все разойдутся, и именно с ним граф ведет наиболее долгие беседы.
Сам Алексей изменился до неузнаваемости, и, хотя не бросил игры, совершенно отказался от шулерских выходок. Как ни странно, фортуна благоволила ему, и хорошая карта шла в руки, так что ругани с братьями из-за проигрышей тоже не возникало.
Он перечитал все потемкинские книги, которых раньше казалось так много, а сейчас не хватало, и насел на Грица с вопросами, где тот достает еще?
Впрочем, и книги теперь Алексей чаще брал у графа. Сначала занятные рыцарские романы. Особенно его потряс один. Очень страшный. Жил рыцарь, влюбленный в даму по имени Изис. Дама скончалась, когда он был в дальнем походе. Кавалер вернулся, пошел в слезах на ее могилу. Открыл склеп, а она там лежит, как живая, только не дышит. И тут его обуяла такая страсть, что он, не постыдившись христианского закона, овладел покойной, а когда пришел в себя и ужаснулся, услышал голос: возвращайся, мол, через девять месяцев. За девять месяцев он весь измучился, ходил по святым местам, каялся — ничего не помогло. Пришел снова в склеп, там покоится предмет его страсти, совсем разложившийся, а между ног у нее лежит живая человеческая голова. Эта-то голова и потребовала, чтоб рыцарь взял ее с собой. С тех пор она давала ему полезные советы, например, где зарыто золото. Наконец, надоумила создать рыцарский орден и идти воевать в Святую Землю, чтоб получить отпущение грехов. Так он и сделал. Сам погиб где-то под стенами Иерусалима, а голове потом поклонялся весь его орден и нажил великую славу.
История была хоть куда. Особенно хороша на ночь. Сам Алексей только рассказал братьям и заснул. А впечатлительный Григорий до утра зубами стучал. Напишут же!
Потом при первом посещении Потемкина стал ему жаловаться.
— Алехан натащил в дом черт знает чего. Я после его идиотских сказочек неделю ни одну бабу не мог! Понимаешь, что это такое?
— Для тебя — да, — скептически пожал плечами Потемкин.
— Как подойду, все эта дурацкая покойница мерещится.
— Какая покойница? — Гриц повертел в руках книгу. — Что это тебя, Лех, на чертовщину потянуло? Где ты это взял?
— Мое дело, — огрызнулся Алексей. — Чем твои жития лучше? Тоже про чертей, только без святых.
— Вот именно, — кивнул Потемкин. — Без святых.
— Без святых, Лешка, живешь! — Подхватил Гришан. — Страху Божьего не знаешь! Вали его ребята!
И они с хохотом повалили Алехана на пол, устроив в доме невообразимую возню с опрокидыванием стульев и сдергиванием ветхих покрывал.
— Сейчас попа позовем из Лешки чертей изгонять! — Орал Гришан. — Лешка, чернокнижник!!!
Алехан тоже хохотал, брыкался и вопил, отбиваясь от наседавших. Потом сел на пол, глубоко вздохнул и заявил:
— Шире на вещи смотреть надо. Чернокнижник! Попа! Сейчас от меня любой поп сам убежит.
Потемкин вдруг посерьезнел и тихо сказал:
— Я тебе советовать не смею, но ты, подумай, Леш, с огнем играешь. Это ведь не сказки. На таком кону душу продуть можно.
— Душу? — Алексей чувствовал, что начинает злиться. — А кто из вас задумывался, что она у меня есть? Или когда я в карты людей обирал, я ее не продувал? Вас это всех устраивало. Конечно, я ведь кормил целую ораву — трое ртов и мой четвертый. А когда душа шевельнулась, вам видите ли не нравится!
— Извини, — Потемкин сидел напротив него на полу, тоже взмокший и тоже злой. — Извини, — повторил он. — Ты прав, мы как сволочи себя вели. И не четверо ртов. Полгода мой пятым был. Но Алексей, я тебя Богом прошу, подумай, прежде чем соваться к тем, кто духов ловит и столами вертит. Я знаю, о чем говорю.
— Откуда тебе знать! — Вспылил Алексей. — Не хочешь со мной дела иметь — убирайся. Советы тут давать еще будет!
Они разругались, но не сильно. Кто же всерьез ругается по таким пустякам?
А еще через день во время новой встречи граф попросил Адексея об одном одолжении.
— Друг мой, скоро я уезжаю, — сказал он, как всегда мягко. — Я, кажется, уже запустил здесь тот механизм, который рано или поздно сработает. Но осталось одно дело, которое мне необходимо сделать до отъезда. И вы могли бы мне помочь.
Алексей безмолвно склонил голову. Он не знал такой услуги, которой не согласился бы оказать этому человеку.
— Ваш брат посещает одну весьма высокопоставленную особу, — продолжал граф. — Мне нужна встреча с ней. Встреча тайная, наедине. Полагаю, ей она тоже нужна, хотя она об этом и не подозревает. Я вновь удивил вас?