Камень. Книга 4
Шрифт:
— Договорились. Ждем. — кивнул дядька.
Через десять минут мы сидели с братьями за обеденным столом в своей палатке и тупо пялились на шесть бутылок водки.
— Чего смотрим? — ухмылялся Прохор. — Наливаем и пьем!
— Не хочется. — выразил общее мнение Александр.
— Надо, молодые люди. — улыбался воспитатель. — Алкоголь расслабляет, примеряет с ужасной действительностью, и, самое главное, в таких вот ситуациях помогает не сойти с ума. Как бы дико это не звучало. Так что пейте, чтоб после сегодняшнего крыша не поехала! Если в Лешке я
Тут я с Прохором был полностью согласен — братики до сих пор были сильно бледноваты.
Я разлил по стаканам водки, и проследил, чтобы Николай с Александром выпили.
— Прохор, ты иди… — махнул рукой я. — Мы разберемся.
— Я бы с вами посидел… — вздохнул он. — Но дела, дела… Не скучайте! Допьете, и сразу спать.
Минут через десять после его ухода, я решил поинтересоваться:
— Ну, братики, как вам война?
— Говно! — сразу же ответил Николай. — Нахер войну!
— Поддерживаю. — присоединился Александр. — Давайте еще выпьем! У меня эти крики пленных из головы так и не уходят!
— У меня тоже! — кивнул Коля. — Леха, наливай! Да еще этот хруст костей…
— А как же хруст камней? — бросил я. — Их удары о доспех? А каменная пыль? Братики, эти три твари нас там похоронить пытались!
— Понятно все это… — Николай опрокинул очередной стакан. — Но все равно, стремно на душе как-то…
— И у меня. — опрокинул свой стакан Александр.
— Прохор, а ты с Николаем и Александром не жестковато начал? — спросил нахмуренный Цесаревич.
— А насчет Лешки ты не переживаешь уже? — ухмылялся тот.
— Нет, не переживаю. Все последние события подтверждают стабильность психики сына, да и ты его в соответствующих… традициях воспитывал. А вот за Николая и Александра я начинаю переживать…
— Да нормально все с ними будет! — отмахнулся Прохор. — Себя вспомни.
— При мне людей пытать не сразу начали. Да еще так показательно. Я сначала трупов насмотрелся и сам… убивать начал, а уж потом…
— Саша, ты пойми… — вздохнул Прохор. — Если в Лешке я уверен полностью, то вот что могут выкинуть твои племянники в боевой обстановке, не знаю. А сейчас у них мозги должны хорошо прочистится… Как шелковые будут, можешь мне поверить.
— Будем надеяться. — кивнул Цесаревич.
— И вообще, Саша. — Прохор улыбался. — Лешка мне еще в палатке этих троих афганцев предлагал погасить… Это же предлагал и Литвиненко перед броском…
— Погоди… — вскинулся Александр. — Точно! Как я не сообразил-то? Так ты с самого начала был настроен моим племянникам дать возможность проявить себя? И показать все ужасы войны? — Белобородов продолжал скромно улыбаться. — А Николай с Александром… поняли?
— Нет.
— Ну ты и жучара, Зверь! Я теперь желание братца Николая отдать тебе на воспитание сыновей полностью поддерживаю. А там и еще кого пристроим…
— Саша! — нахмурился тот. — Вы что, действительно из Лешкиного особняка ясли собрались сделать? У нас скоро свободных покоев не останется!
— Уплотнитесь. —
— А должность помощника Императора куда девать? — Прохору было совсем не до смеха.
— Будешь совмещать. — пожал плечами Цесаревич. — Утром, например, ты помощник Императора, а после обеда директор-распорядитель Императорских яслей.
— Это ты, Саша, обалденно придумал… — совсем поник Белобородов. — Я на тебя Государю официально пожалуюсь.
— Как жалобу подписывать будешь, ты уже определился? — ухмылялся Цесаревич. — Как помощник, или как директор-распорядитель?
— Все! Заканчиваем этот беспредметный разговор! — отмахнулся Белобородов и зашагал в сторону пытошной…
Глава 9
Глаза открылись сами собой — к палатке кто-то подходил. Заворочался и Прохор. Дверь открылась, и на пороге появился подполковник Мехренцев. Он откашлялся и громко сказал:
— Господа, доброе утро!
На своих кроватях заворочались и Николай с Александром.
— Доброе утро, Арсений Станиславович. — поприветствовал я коменданта.
— Доброе. — кивнул воспитатель, а братики буркнули что-то непонятное.
— Не вставайте, я ненадолго. — махнул рукой Мехренцев. — Меня полковник Пожарский послал вам напомнить, что вы все под арестом. Домашним. Часового не будет, так что просьба, господа, палатку покидать только в случае крайней необходимости. Завтрак, обед и ужин вам принесут. Честь имею! — козырнул он и вышел из палатки.
Прохор нас кровожадно оглядел и скомандовал:
— Подъем, молодежь!
Николай с Александром со стонами откинули одеяла и уселись на кроватях.
Сегодня ночью мы с ними не сильно-то и засиделись — в этот раз водка братикам языки не только не развязала, а, наоборот, вогнала в тихую тоску. Допив своё, Николай с Александром приступили к планомерному уничтожению и моего алкогольного «доляна». Так что, когда в палатку вернулся Прохор, абсолютно пьяные братики встретили его добрыми улыбками и заверениями в полнейшем и неизменном своем уважении. Кое-как уложив их спать, мы с воспитателем сели за обеденный стол.
— Что наша добыча рассказала? — поинтересовался я.
— Как и предполагалось, ничего существенного. — отмахнулся Прохор.
Со слов воспитателя получалось, что эти трое были простыми разведчиками, совершенно не посвящёнными в планы Никпаев. А учитывая, что работать им приказали рядом с нашим городком, где был очень велик шанс захвата, в эти планы их не посвящали намеренно.
— У них даже приказ был на уничтожение всей аппаратуры при угрозе захвата, что они и сделали. Ты обратил внимание, Лешка, что при них вообще ничего не было, даже оружия?