Камень. Книга восьмая
Шрифт:
— Разговорчики! Делай что хочешь, но клиент должен максимум через две минуты у тебя заливаться соловьем!
— Постараюсь…
— Не надо стараться, Иванов, надо делать! Вы, оба-двое, — Прохор поднял глаза на Николая с Александром, — следите за господином банкиром.
— Есть…
— И дайте уже сюда эту коробку с микросхемами! — заводился воспитатель все сильнее. — Камень, помоги господину Иванову в его безуспешном начинании.
— Есть, — и я повернулся к сестрам, взиравшим на все происходящее с огромным интересом: — Вон там встаньте, и ни во что не вмешивайтесь.
Сам
— Сядь, Камень, — рука Вани-Колдуна легла мне на плечо, я вздохнул и подчинился приказу. — Слушай меня внимательно и попытайся не сопротивляться… Сейчас ты расслабишься, постараешься ни о чем не думать и позволишь мне воспользоваться частью твоего сознания и силы… — Я почувствовал, как Иван тянется ко мне и попытался впустить его в себя. — Вместе мы станем гораздо сильнее… Ты познаешь, что такое Круг… Ощутишь всю мощь объединенного сознания… Молодец… Не сопротивляйся… Не думай, просто будь… Просто будь… Еще немного… Еще…
Голос Колдуна становился все глубже, насыщеннее и скоро занял всю вселенную по имени Алексей Романов…
Ослепительная вспышка!!!
И приходящее на уровне ощущений понимание, как именно работает Круг!
Но понимание не мое… чужое… Ванино… Нет, все-таки теперь уже мое!
Удар по сознанию от начавшей поступать огромными пластами лавины применимой в сложившейся ситуации специфической информации был так велик, что мне подурнело — подсознание просто не успевало обрабатывать информацию о не поддающемся исчислению количестве обликов, об их текущем состоянии, потенциале, опасности конкретно для меня и вариантах их дальнейшего использования в собственных целях.
Кое-как отстранившись от всего этого, как сделал пару недель назад в Москве при поисках покойной гниды Бирюкова, чтоб ему в аду сковородка без антипригарного покрытия досталась, я сосредоточился на вилле — все оставалось так же, как и было до вхождения в это состояние, только информация стала… более объемной и развернутой, чем когда-либо до этого. Подсознание уже послушно подсказывало вариант решения проблемы с господином Церингеном, предлагая действовать на сознание банкира через настройку на его доспех, как я делал во время правила.
С какой планеты эти швейцарцы? Или высокогорье так на их мозги и физиологию действует?
И, наконец, обратил внимание на Кузьмина, находящего в глубоком трансе и ощущавшегося некой частью меня самого — именно это объединение даже не сознаний, а в основном ментальной силы и объясняло мои возросшие возможности. Как у меня это получилось, и почему в трансе он, а не я, разбираться с Ванюшей будем потом, а сейчас пришло время заняться черным банкиром.
Наплевать на сознание клиента… Искать резонанс с доспехом… Есть!.. А вот и до сознания через доспех достучались…
***
— Господин Зверь, клиент готов к употреблению, — произнес рывком поднявшийся на ноги Алексей глубоким, пробирающим до мурашек голосом. — Кто проведет допрос?
Участвующим в операции и так было не по себе последнюю пару минут от всех этих волн силы, расходящихся кругами от Романова и Кузьмина. Особенно доставалось двум великим князьям, держащим швейцарца за плечи, но они стоически терпели.
— Господин Атлант проведет допрос, — ответил напрягшийся Белобородов и щелкнул пальцами, указывая морякам, чтобы те помогли подойти к так и продолжавшему сидеть на клумбе Нарышкину, имевшему озвученный позывной.
— Не торопитесь, господин Атлант, — улыбнулся Алексей, продолжая говорить все тем же глубоким голосом, — спешить нам некуда, ситуация под нашим полным контролем. Господин Зверь, распорядитесь, чтобы среди вещей коллег господина Атланта нашли заветную видеокамеру и проверили ее работоспособность. — И снова щелчок пальцами. — А пока коллеги возятся с камерой, господин Зверь, наберите-ка французов, пусть нам микроавтобус оперативно подгонят. — Заметив нерешительность Белобородова, Алексей усмехнулся. — Наша сухопутная группа не способна самостоятельно передвигаться, даже за руль некого посадить, а на катер их тащить считаю нецелесообразным.
Белобородов кивнул, достал телефон и отошел в сторонку, а моряки уже ставили перед кое-как устроившимся на брусчатке Нарышкиным камеру на треноге.
— Итак, господа, начнем, помолясь! Камера! Мотор! Поехали!
Допрос длился больше десяти минут, швейцарец отвечал на поставленные вопросы охотно и обстоятельно, но в его голосе чувствовалось что-то механическое, а отсутствие хоть тени эмоций создавало у окружающих ощущение присутствия на сеансе у чревовещателя. Помог Церинген разобраться и со своим ноутбуком, который теперь бережно прижимал к груди Нарышкин.
— Мы закончили, Камень, — сообщил наконец он. — Господин Церинген с лихвой компенсировал тот ущерб, который он нанес Российской империи.
— Очень рад, Атлант, — кивнул Алексей. — Зверь, что с клиентом делаем? А то французы на подходе, не хотелось бы заставлять их ждать.
— Передаем через банкира послание остальным господам швейцарцам, — хмыкнул тот, — и отваливаем.
К Белобородову подошел один из моряков и протянул гнутый металлический предмет. Через тридцать секунд в руках у Прохора светилось красным большое клеймо в виде двуглавого орла, а сам воспитатель скомандовал:
— Молчун, Зоркий, держите клиента сильнее и заткните ему рот.
— Клиент будет молчать, — сообщил Алексей и повернулся к сестрам. — Быстро отвернулись!
Послышалось шипение без всякого крика или хотя бы всхлипа, и запах паленой кожи поплыл по патио.
— Закругляемся, — скомандовал Белобородов. — Камень, как будем до места добираться?
— Моряки на катере, остальные на машинах. Старый, до встречи на яхте…
Глава 10