Камень
Шрифт:
– Полностью поддерживаю! – он хлопнул меня по плечу.
На выставку мы выдвинулись заранее, к шести часам, так пожелал дед, с которым мы ещё раз созвонились вчера вечером и обсудили культурное мероприятие. Я передал ему слова Алексии в отношении Сашки Петрова, после которых Глава Рода хмыкнул и заявил:
– А твоя Леська соображает! Ничего пока обещать не могу, портрета не видел. Но буду иметь ввиду.
Вот и сейчас Сашка сидел рядом со мной на заднем диване «Волги» и очень сильно волновался после того, как узнал, что помимо Долгоруких, Юсуповой и Шереметьевой, будет ещё присутствовать принцесса Рода Романовых.
– Лёшка, а если ей портрет не понравится? – срывающимся голосом спросил Петров.
За меня ответил Прохор, сидящий на переднем пассажирском сидении:
– Значит вкуса у неё художественного нет!
– Что ты такое говоришь про Великую княжну, дядя Прохор! – возмутился Сашка.
– Я это к тому говорю, - усмехнулся тот, - что всем нравится, почему ей-то должно не понравиться, а?
– Ну, мало ли… - чуть успокоился Петров и затих до конца поездки.
Глава Рода мелочиться не стал, а оцепил силами СБ целый квартал, тем более что это была старая Москва, с её одно и двухэтажными старинными зданиями. Однако, когда мы покидали машину, помимо знакомых лиц я увидел несколько молодых и не очень людей, которых точно видел впервые в жизни.
– Дворцовая полиция. – негромко сказал мне Прохор, заметив направление моего взгляда. – Серьёзные ребятки… Всё-таки визит Великой княжны ожидается.
Мы зашли внутрь особняка и слегка обалдели – везде стояли букеты роз в больших вазах, играла живая музыка – два скрипача и виолончелистка расположились в углу зала, в другом углу две девушки-официантки сервировали фуршетный стол.
– Да… - протянул Прохор. – Михаил Николаевич заморочился…
Пока мы разглядывали чуть изменившуюся экспозицию, появились дед в строгом деловом костюме серого цвета в мелкую полоску и Хмельницкий в черных брюках и клубном пиджаке светло-голубого цвета. В тон пиджаку на шее художника был повязан платок, который, видимо, должен был подчёркивать творческую натуру Святослава.
– Всем добрый вечер! – поприветствовал нас дед. – Александр, пойдем! – он смотрел только на Петрова, а потом махнул и нам с Прохором, мол можете следовать за нами.
Мы подошли к портрету Алексии и старый князь заявил:
– Александр, я не самый большой знаток живописи, но… Прими моё самое искреннее восхищение!
– Спасибо, Михаил Николаевич! – кивнул засмущавшийся Сашка.
– Ты помнишь, о чём мы с тобой договаривались в нашу последнюю встречу? – прищурился дед, добавив в голос немного металла.
– О том, чтобы я написал ваш портрет, Михаил Николаевич. – опять кивнул мой друг.
– Когда начнём? – продолжал давить дед своим авторитетом.
– Можно со следующей недели, если вам будет удобно, Михаил Николаевич. – совсем растерялся Сашка.
– Договорились! – дед протянул ему руку, и Петров пожал её.
После этого мы разделились – Хмельницкому было позволено забрать Александра, а я, Прохор и Глава Рода пошли проверять второй этаж.
– А твоя Леська оказалась права, Алексей. – заявил мне дед, когда мы поднимались по лестнице. – Я справился у Хмельницкого. Он подтвердил, что так действовать в отношении Александра будет правильно. Да и портрет мне очень понравился.
– Спасибо, деда! – поблагодарил я его. – Да и за этот показ спасибо! Цветы, живая музыка, фуршет… Я бы о таком и не подумал!
– Какие твои годы, Лёшка! – усмехнулся довольный тем, что я оценил его старания, Глава Рода. – Тем более, принцесса ожидается, надо соответствовать! Главное, чтобы Хмельницкий не подвёл!
На втором этаже тоже стояли вазы с цветами, пол сверкал, а подсветка картин создавала уютный интим.
Первыми прибыли брат с сестрой Долгорукие. Проводив их во внутрь, я представил им Александра. С дедом моим они были знакомы, а вот Хмельницкого им представлял уже сам Глава Рода, как «хозяин» показа. Вслед за Долгорукими прибыли и Шереметьева с Юсуповой, история со знакомством повторилась. Все вновь прибывшие отметили и цветы, и живую музыку, а я разразился комплиментами в отношении вечерних туалетов девушек – Наташа Долгорукая была в голубом, под цвет глаз, Аня Шереметьева в бордовом, оттеняющем её волосы, а брюнетка Инга Юсупова дефилировала в платье цвета кофе с молоком.
– Ваше сиятельство, подъезжают! – сообщил Прохор деду.
– Прошу прощения, молодые люди, - обратился дед ко всей нашей компании, - надо встретить Великую княжну. Алексей!
Мы с Главой Рода вышли на крыльцо. Через минуту подъехала «Чайка», из которой сперва вышли уже знакомые мне дамы, открыли дверь, и появилась Мария в вечернем платье чёрного цвета и накидке из соболя.
– Добрый вечер, Ваше высочество! – кивнул дед, я кивнул вслед за ним.
– Добрый вечер, Михаил Николаевич! – кивнула она в ответ. – И, для вас просто Мария! Алексей! – я был удостоен отдельной улыбки.
– Прошу, Мария! – дед пропустил Великую княжну и двух её сопровождающих вперёд.
Церемониал знакомства повторился – сначала принцессе был представлен Александр, как мой школьный друг и подающий надежды молодой художник, а уж потом и виновник показа, Святослав Хмельницкий. Если последний, в силу возраста и природной непосредственности, лишь немного оробел в присутствии Великой княжны, то вот «подающий надежды молодой художник» впал в лёгкий ступор, то краснея, то бледнея. Сашка немного отошёл только после того, как на него перестали обращать внимание и переместились за фуршетный стол. Мария оценила цветы и музыкальное сопровождение, о чём и сообщила деду. Девушки-официантки разлили нам по бокалам вино, и Глава Рода предоставил слово Хмельницкому, который предложил начать показ со второго этажа.
Ну, что могу сказать… Святослав не подвёл! Главным показателем его мастерства рассказчика явилось то обстоятельство, что к нам, спустя некоторое время, присоединились и обе телохранительницы Марии, ставшие лишь краем глаза наблюдать за окружающей обстановкой, основное своё внимание уделяя картинам и словам Хмельницкого. Про своих друзей мне и говорить не хочется, разве что только рты не пооткрывали. Когда мы спустились на первый этаж, и показ продолжился, дед, всё это время наблюдавший за происходящим с довольным видом, умудрился мне подмигнуть и кивнуть головой, показывая, что предварительными результатами вечера крайне доволен. Не забыл художник отметить и тот факт, что все картины с выставки нашли своих ценителей. Апофеозом показа стала демонстрация Хмельницким портрета Алексии, который он никак комментировать не стал, а дал присутствующим время им насладиться. Первой не выдержала Инга Юсупова:
– Просто великолепно! Лучше, чем фотография! Я хочу себе такой же портрет!
– И я! – одновременно воскликнули Долгорукая и Шереметьева.
– Согласна с Ингой! Даже спорить не буду! – присоединилась Мария. – Да и я бы от такого портрета не отказалась! Святослав, - она посмотрела на Хмельницкого, - а почему снизу табличка «Петров А.»?
– Ваша Светлость, - поклонился он, - дело в том, что не я автор этого портрета, а Александр! – он указал на молодого художника, который стоял с бледным лицом.