Каменка
Шрифт:
На время забыв о своих душевных метаниях, Володаров вошел на кухню и попытался найти источник соблазнитель-ного запаха. Под аккомпанемент урчащего желудка, в кото-ром еда была только утром, и та на долго не задержалась, он шагнул влево, затем вправо, принюхиваясь. Казалось, запах шел прямо из печки, но никаких дополнительных отверстий кроме тех, куда клались дрова и откуда выгребался пепел, Володаров не видел. Он озадаченно почесал затылок и про себя заметил, что было бы весьма странно, окажись еда пря-мо в огне. С другой стороны, почему нет? Раз начал галлю-цинировать, то будь добр идти до конца.
Ответ оказался немного проще. После более тщательного осмотра выяснилось, что печка является центром всего до-ма, его сердцем, поставляющим тепло во все комнаты сразу.
Вооружившись полотенцем (хватит с него ожогов на сего-дня) Володаров вытащил противень из духовки, отнес на кухню и положил рядом с записной книжкой. Затем он акку-ратно взял в руку пирожок, тот, что был ближе всех, и при-смотрелся. Он пока еще точно не знал, что искал. Может следы от укола шприцом, в котором непременно должно бы-ло быть снотворное, или же подозрительную присыпку, на деле являвшуюся ничем иным, как крысиным ядом. После кладбища Гену не покидало ощущение подвоха, и теперь он неосознанно искал его во всем.
Никаких следов уколов и, естественно, никакой подозри-тельной присыпки на пирожках не было. Зато была аппетит-ная блестящая корочка будоражившая воображение, а запах просто сводил с ума.
Не выдержав соблазна Володаров, наконец, сдался и от-кусил кусок.
Блаженство! По-другому и описать невозможно. Гена ис-пытывал именно блаженство. Вчера он успел только позав-тракать. В следующий раз ему довелось поесть лишь вече-ром, да и то, Молчановские соленья с самогоном сомнитель-ного качества трудно было назвать нормальным приемом пищи. Утренняя яичница в расчет не бралась, так как поки-нула организм почти сразу. А значит, последние сутки он по-неволе голодал, от чего становилось весьма сложно непред-взято судить о качестве выпечки. Возможно, в действитель-ности она была довольно посредственной, может быть, даже ниже среднего, но, в данную конкретную секунду, Володаро-ву она казалась просто божественной. В добавок начинкой у пирожка была его любимая капуста, что, несомненно, добав-ляло баллов.
— Господи, как вкусно, — он сполз на стул и почувствовал, как горячее тесто согревает его изнутри. Снаружи согревала печка.
Покончив с первым пирожком, Володаров не раздумывая взялся за второй. Этот оказался до отказу набит мясом. Судя по вкусу, это была свинина. Да, такие бабушка точно не гото-вила. По крайней мере, количество начинки в бабушкиных было гораздо скромнее.
Володаров, держа в руке пирожок и продолжая усердно жевать, взял со стола записную книжку. Стараясь не испач-кать жирными пальцами обложку, он кое как отвернул ее и пролистал несколько страниц. От времени они пожелтели, а от бесчисленного количества прикосновений поистрепались. На вид страницы выглядели обычными, расчерченными го-ризонтальными линиями, как в школьной тетрадке, и были плотно исписаны. Буквы выведены аккуратно, с нетипичным наклоном влево. Они жались друг к другу, чтобы слова за-нимали как можно меньше места. Володаров прочитал пару строчек и сразу понял, что это был дневник, или что-то по-добное. Кот назвал (какая же все-таки дикость) этот блокнот книжкой, которую писал хозяин, из чего Гена сделал вывод, что дневник принадлежал Альбертычу. Ему стало любопыт-но узнать, о чем мог писать человек, живший в умирающем селе, и он заглянул в блокнот где-то посередине.
Писатель из Альбертыча вышел бы сносный, если даже не лучше. В том отрывке, который случайно выбрал Володаров, он в мельчайших подробностях описывал события того дня, когда случился пожар, разрушивший каменскую церковь. Гена уже слышал об этом происшествии от Молчана, но Аль-бертыч в своем повествовании упомянул одну любопытную деталь. По его убеждению, несчастные, что сгинули в огне тем днем, были заранее обречены.
— Любопытно… — Володаров бегло просмотрел еще не-сколько случайных страниц записной книжки. Это был не простой дневник старого человека, страдающего от скуки. Черная книга была ничем иным, как своеобразной хроникой мистических событий, произошедших в Каменке.
За спорами с котом, чтением и поеданием пирожков, Во-лодаров сам не заметил, как на улице основательно стемне-ло. Он отложил дневник в сторону и сладко потянулся. За окном по-прежнему клубился туман. Местное выражение «пустой день» обретало для Гены истинный смысл. Решив на время отвлечься от мемуаров Альбертыча, он занялся до-машними делами. Благо настырный кот так и не вернулся, а значит, можно было спокойно закончить раскладывать вещи. Бритва, забытая на столе в кабинете, отправилась прямиком в ванную, на полку под зеркалом. Вернувшийся после дол-гих скитаний по полям ботинок занял законное место в там-буре, возле своей второй половинки. Набор первой помощи (громкое название для пузырьков с зеленкой, йодом и пере-кисью, да упаковки активированного угля) Володаров опре-делил в шкаф, стоявший в гостиной. Туда же закинул поло-тенце…
Весь вечер он благополучно потратил на превращение пу-стовавшего дома в обжитой. Получилось не ахти, конечно. Удивившие Володарова поначалу опрятные заготовки под цветники, ухоженный фасад, да и внутренности дома в це-лом, теперь начинали его напрягать. Ни тебе паутины в уг-лах под потолком, ни пыли под кроватью и шкафами. Люди так чисто жить не могут, а если кто и живет, то с ним опре-деленно что-то не так.
Еще кот этот… После того как он заявил, что уже один раз боролся с плесенью, Гена никак не мог выбросить у себя из головы картину, как наглое животное мучается, пытаясь от-чистить стены от черных пятен. А позже к ней присоедини-лась другая фантазия, в которой тот же кот, но уже в фарту-ке и маленьких поварских перчатках засовывает противень с пирожками в духовку. На его черной как смоль морде хоро-шо видны белые пятна муки.
«Идиотизм какой-то, — подумал Володаров, напяливая на старую, дряблую подушку наволочку. — Коту было бы дико сложно приготовить пирожки. У него же нет пальцев, чтобы заворачивать начинку в тесто. Да и с противнем могут воз-никнуть сложности. Хотя, если подхватить его снизу, то…» Привыкший находить рациональное объяснение всему мозг Володарова все еще не мог свыкнуться с тем, что в Каменке не всему можно найти объяснение. Привычку, вырабаты-вавшуюся годами, не так-то и легко преодолеть.
«С другой стороны, — он закончил с подушкой и приступил к простыне, — иметь такого кота под рукой было бы крайне удобно. При условии, конечно, что он действительно так хо-рош в уборке. А если еще и готовит, тогда цены ему нет. Ин-тересно, крестиком он вышивать умеет?»
Володаров накрыл простыней матрас, который предвари-тельно положил неприятным рыжим пятном вниз, и не раз-деваясь рухнул сверху. Бегать по лесу на голодный желудок было делом изматывающим, а сытный ужин тяжелой сдобой с мясом и капустой добил Гену окончательно. Он лениво пе-ревернулся с живота на спину, заполз целиком на кровать и закрыл глаза. Сон пришел почти мгновенно.
Володарова мучал вчерашний кошмар. В нем не было ни-какого изображения, лишь отзвуки чьих-то голосов. Они всплывали из черного небытия, будто сквозь толстый слой ваты, сквозь непроглядный туман. Голосов было два. Первый принадлежал женщине. Несмотря на гулкость и неразбор-чивость он был приятен, ласкал слух, как ласкает слух при-ветствие любимой. Но голос этой женщины был груб с Геной. Он кричал на него, спрашивал чего-то, требовал чего-то. Че-го-то хотел…