Каменка
Шрифт:
Скрип. Да, все так и есть, между звуками своих собствен-ных нервных вдохов, Володаров услышал еще один, тот, ко-торый ему слышать совсем не хотелось, тот, которого он ждал. Это был скрип открывающейся входной двери.
«Соберись, Гена, — даже голос внутреннего скептика по-драгивал от напряжения. — Соберись и возьми себя в руки. Это просто плохой сон. Механизм, отвечающий за то, чтобы ты не брыкался во сне, отказал и ты видишь кошмар.»
Хотя еще утром из уст Молчана это оправдание звучало весьма убедительно, сейчас же Володаров не видел в нем ни единой даже малой крохи смысла. Ведь если он спит, тогда при чем здесь механизм пробуждения? А если не спит, тогда откуда
От сумбурных мыслей его отвлек едва слышный шорох, доносившийся из гостиной. Существо приближалось. Оно было совсем рядом, там, за гранью поля зрения. Гена чув-ствовал его зловещее присутствие, как иногда зебра чувству-ет приближение льва. Но существо медлило. Оно не спешило заходить в спальню. Видимо, ему не нравился свет лампы.
Гена услышал, как оно принюхивается. Едва заметные резкие вдохи. Первый, второй, третий. Что это может зна-чить? Оно испугалось? Не признало в нем добычу? Почему оно мешкает? Ожидание неизбежного выматывало, застав-ляло нервничать еще сильнее, хотя, сильнее, казалось, уже просто некуда. Но, как известно, нет предела совершенству.
Наконец, существо шагнуло в спальню. Гена почувствовал щекой едва заметный поток воздуха и недвижимо вздрогнул. Не в силах выдержать напряжения, он зажмурился, ища спасения в темноте век. И он его нашел. Хоть не на долго, и не в темноте (свет лампы проникал сквозь веки, делая их кроваво алыми, как глаза чудовища) но все же смог он спря-таться за этой ширмой. Тонкой, хлипкой ширмой, разделяв-шей его и кошмар.
Существо подошло ближе, снова принюхалось и замерло. Вместе с ним замерло трепетавшее в груди сердце Волода-рова. Он не мог понять, что собирается делать его новоиспе-ченный враг, не мог предугадать его следующий шаг. Эта неизвестность пугала даже больше, чем два пылающих красных огонька, скрывавшихся в глубине черепа. Черепа, который в прошлый раз он так и не смог рассмотреть.
На долю секунды любопытство победило страх, и Волода-ров открыл глаза. Существо стояло справа, у изголовья кро-вати. Оно склонилось над Геной, головой перекрывая свет лампы, как луна закрывает солнце во время затмения. Но это не помешало в мельчайших подробностях рассмотреть его — ночной кошмар во плоти. Этим кошмаром был голый старик. Его спина была слегка сутула, дряблое тело, покры-тое язвами и гнойниками, отливало мертвой серостью в теп-лом желтом свете светильника, а пах находился в неприлич-ной близости к лицу Гены. Лицо старика искажала гримаса не то ярости, не то отвращения. Уголки потрескавшихся су-хих губ опущены вниз, бледные щеки сильно впали, выделив острые скулы, а глаза… Белки были насквозь пропитаны кровью, зрачки сжались в две маленьких точки, от чего ка-зались будто их нет вовсе, и в глазницах разверзлись врата прямиком в преисподнюю.
Старик еще раз принюхался, жадно втягивая носом воз-дух, как охотничья собака, идущая по следу, затем посмот-рел на Гену и медленно открыл рот. Из-за пожелтевших редких зубов показался толстый, похожий на червя язык. Он вывалился наружу, обнажив короткое жало на своем кончи-ке. Старик сделал странное движение челюстью, открывая рот еще сильнее, гораздо сильнее, чем это возможно обыч-ному человеку. Жало качнулось в воздухе, словно голова змеи, загипнотизированной восточным укротителем, затем, уловив запах Гены потянулась к его шее. Старик начал нагибаться вслед за жалом.
«Ну вот и все, — подумал Володаров, не в силах отвести взгляд от этого одновременно пугающего и чарующего зре-лища. — Настал тот миг, когда все решится. Либо я сейчас проснусь в холодном поту, либо… не проснусь уже никогда.»
Чудовищный
Время для Гены замедлило свой ход. Он отчетливо раз-глядел, как лысая голова старика вздувается, острые черты лица начинают трескаться и в конце концов их разрывает неведомой силой. Череп выворачивает на изнанку и облако черных как деготь брызг вперемешку с осколками костей разлетается по всей комнате. Обмякшее, почти обезглавлен-ное тело старика падает прямо на Гену, прокатывается по нему и останавливается в районе коленей.
В наступившей звенящей тишине сквозь вату из шока к Володарову постепенно приходит понимание того, что боль-ше нет никакого кошмара, нет сияющих в темноте алых то-чек-глаз, и больше нет никакого паралича. Его конечности снова в его полной власти. Пальцы на ногах сжались от стра-ха, а руки дрожат, со всей силы вцепившись в брюки.
Воспользовавшись вернувшимся контролем, он резко сел на кровати, изо всех сил пнул тело старика пяткой и оно, вя-ло перевернувшись, с грохотом упало на пол. Затем, вспом-нив причину, по которой этот монстр лишился головы, а именно резкий хлопок, похожий на гром среди ясного неба, Володаров повернулся и вжался спиной в ковер, висевший на стене. Но страх перед новой опасностью, той, что с такой легкостью превратила предыдущую в кровавое месиво, тут же отступил, сменившись приятным чувством облегчения.
Посреди гостиной стоял Молчан. Он крепко сжимал в ру-ках нацеленное на мертвого старика ружье и готов был сде-лать еще один выстрел.
?
7 Момент
У каждого человека в жизни бывает такой переломный момент, когда все те знания, которыми он обладал до этого, под давлением обстоятельств переворачиваются с ног на го-лову. Обычно это случается в детстве и проходит весьма без-болезненно. Деда мороза не существует, между ног у дево-чек не тоже самое, что и у мальчиков, и тому подобные ме-лочи. Некоторых откровение нагоняет уже в более зрелом возрасте. Например, когда только-только окончивший ин-ститут парнишка, полный амбиций и энтузиазма, сталкивает-ся с суровой реальностью рабочих будней, осознавая, что, скорее всего, ни одной из его грез сбыться не суждено, а сам он умрет, как и все, от нелепой болячки или старости, так ничего и не изменив.
Гена Володаров сидел на кровати, поджав ноги и судо-рожно открывая рот, словно рыба, выброшенная на берег. Его настиг тот самый переломный момент, сокрушительный удар по устоявшейся картине мира, от которого не так уж легко оправиться. Сейчас, пока в ушах звенело от выстрела, а крошечные темные капельки медленно стекали по стене за спиной, он еще был не в состоянии осознать этого, но чуть позже, в более спокойной обстановке…
— Живой? — тихо спросил Молчан, продолжая целиться в старика на полу.
— Чего? — непонимающе переспросил Володаров.
— Живой, говорю?
Гена слегка наклонился вперед, взглянул через край кро-вати и увидел, как из ошметков черепа существа на пол со-чится черная жижа.
— Кажется, нет, — он снова посмотрел на Мочана.
— Тьфу ты… — сельский голова опустил ружье и вошел в спальню. — Я тебя вообще-то спрашиваю.
— А, — Володаров несколько раз моргнул. — Вроде да.
— Вот и отлично. Тогда быстро обувайся и берись за ноги.
Все еще не понимающий ничего Володаров послушно встал с кровати, обулся и, немного нагнувшись вперед, по-ложил руки себе на колени.