Каменное сердце
Шрифт:
— Ты не должна идти на праздник, — сказала Хэлли. — Ради Софи.
— Почему? Чтобы все убедились, что она была права? — спросила Мария. — Не думаю, что ей от этого будет лучше. Я приду.
— Ах, дорогая, — только и промолвила Хэлли.
Мария знала, что на пятидесятую годовщину свадьбы принято дарить золото. Найти такой подарок в Перу было проще простого: достаточно было зайти к Ансельмо Рамису, местному ювелиру, и купить у него подвеску или фигурку ламы. В Хатуквити был только один ювелирный магазин, торговавший скучными изделиями массового изготовления: кулонами, которые родители покупают дочерям — старшеклассницам,
Она отправилась в Блэквуд — когда-то знаменитый центр импорта красного и розового дерева, а также тика: капитаны дальнего плавания привозили дерево с Востока. Теперь город славился своим отелем, построенным в конце прошлого века, ресторанами, антикварными лавками и художественными галереями, расположенными на Мейн-стрит. Несмотря на будний день ранней весны, в Блэквуде было полно туристов, оставшихся после выходных еще на несколько дней, и отпускников, решивших воспользоваться специальным предложением отеля и снять номер на неделю с сезонной скидкой. Мария оставила машину на Крукед-стрит, к северу от центра города.
Она прошла мимо домов, принадлежавших когда-то тем самым капитанам: белых, с высокими трубами, в окружении живых изгородей. Гейл Парсонс, девушка одних с Марией лет, выступавшая за команду по парусному спорту школы Блэквуд-хай, раньше жила в одном из них. Мария вспомнила, что отец Гейл был владельцем автомагазина «Блэквуд-Моторс» — именно он продал Малькольму его «мустанг». Сейчас окна в их доме были занавешены шелковыми шторами; наклейка на двери сообщала о том, что в доме установлена охранная сигнализация. Мария решила, что дом приобрела какая-нибудь семья из Нью-Йорка, чтобы выезжать сюда на выходные — только у них могли быть деньги на покупку. Местные жители предпочитали покидать Блэквуд и селиться в его окрестностях, в небольших, менее претенциозных городках вроде Хатуквити.
Вдоль тротуара шел газон с цветущими деревьями и клумбами, засаженными гиацинтами и нарциссами. Поход за подарком для родителей Гордона приобрел для Марии налет ирреальности, хотя и не лишенной удовольствия. Настроение у нее было приподнятым, при этом она чувствовала себя слегка отстраненной, как в тот единственный раз, когда она, вместе с Кармен Пуно, пожевала листья коки. Она заходила во все галереи подряд; в основном там продавались картины маринистов и виды блэквудской Мейн-стрит в разные исторические эпохи: до первых поселенцев, в годы торговли деревом, в наше время.
Для родителей Гордона, которых Мария запомнила как людей жизнерадостных и современных, они были слишком скучными.
Внезапно она набрела на новый магазин — большая редкость в Блэквуде. На вывеске было написано его название «МЫС ДОБРОЙ НАДЕЖДЫ», рядом была нарисована китобойная шхуна, преследующая добычу. Витрины были заполнены тотемами, рыбами, вырезанными из дерева, оловянными подсвечниками, индейскими украшениями и мусульманскими ковриками для молитвы. Когда Мария открыла дверь, у нее над головой прозвенел колокольчик. Она медленно обошла темное, загроможденное пространство магазина, осматривая товары; все они выглядели так, словно их привезли из Индии, Мексики, Филиппин или Перу.
— Если вам нужна помощь, обращайтесь ко мне, — сказал голос у нее за спиной. Мария обернулась, ожидая увидеть фигуру, завернутую в сари. Однако продавщица, казалось, только что вышла с собрания Клуба садоводов Блэквуда: у нее были гладкие светлые волосы, едва заметный макияж, розовый вязаный свитер и длинная юбка цвета хаки.
— Спасибо, непременно, — отозвалась Мария, ошеломленная своей находкой: чеканкой с изображением верховного бога шавантов — зубастого человекоподобного существа, охраняющего вселенскую гармонию. Подумав, что чеканка попалась ей неспроста, она решила подарить ее Литтлфильдам.
— Великолепная вещь, — заметила продавщица, когда Мария положила чеканку на прилавок. Длинным розовым ногтем женщина провела по выступающим клыкам божка.
— Согласна, — кивнула Мария. — У вас есть еще изделия племени шавантов?
— Шавантов?
— Ну, перуанские, — пояснила Мария; вступать в дискуссию ей не хотелось.
— Здесь есть замечательные золотые изделия из Южной Африки, — сказала продавщица, показывая на запертую стеклянную витрину, идущую по всей длине стены.
Мария не собиралась покупать золото по американским ценам, пусть даже и в подарок на золотую свадьбу. Она подписала чек, расплачиваясь за чеканку, поблагодарила продавщицу и направилась к дверям. Взгляд ее вновь упал на стеклянную витрину.
За стеклом лежали бусы из лазурита, кольцо с топазом, старинные десятицентовики, монеты в полдоллара времен Кеннеди и там же, в свете маленькой лампочки, стояла золотая индейская богиня, которую Мария подарила Софи.
Не говоря ни слова, она была не в силах отвезти взгляд. Вспоминала, как заказала копию статуэтки у Ансельмо Рамиса. Его лавочка находилась на пыльной улице, за массивным зданием Испанской колониальной церкви; Мария зашла туда как-то раз, возвращаясь с городского рынка. У Ансельмо был и подпольный бизнес — он покупал артефакты племени шавантов у расхитителей гробниц и продавал их коллекционерам из США и Европы. Альдо, стремясь сохранить древние захоронения в целости, постоянно требовал, чтобы полиция арестовала Ансельмо. Мария же, хотя и была против махинаций последнего, не могла не оценить его таланта ювелира. Не сказав Альдо, она попросила Ансельмо сделать копию богини.
— Откуда она у вас? — спросила Мария продавщицу. Та вышла из-за прилавка, чтобы взглянуть, о каком предмете говорит женщина.
— От одной из наших клиенток. Восхитительная, правда?
— И эта клиентка продала ее вам?
— Именно так.
— А вы не знаете, откуда она у нее? — поинтересовалась Мария, ощущая, как громко забилось сердце.
— К сожалению, не знаю. Наверное, она занимается коллекционированием, поскольку часто приносит нам разные вещи.
Внезапно Мария отчетливо поняла, что под стеклом витрины лежат давно знакомые вещи: серебряный соусник матери, украшения бабушки и многое другое.
— А как зовут вашу клиентку? — спросила она.
Продавщица нервно заулыбалась, словно Мария переступила порог дозволенного.
— Не могу вам сказать. Это конфиденциальная информация.
Еще несколько секунд Мария смотрела на золотую богиню. Статуэтка великолепно сверкала в ярком сиянии витрины.
— Сколько она стоит? — спросила Мария.
— Две тысячи долларов, — ответила женщина. — Сделана в доколумбовское время, около девятисот лет назад, вероятно, в Боливии. На самом деле эта вещь должна находиться в музее.