Каменное сердце
Шрифт:
— Куда? Он бегает быстрее, ты не заметила?
— Черт возьми, это все твоя затея! Вечно ты меня в истории втравливаешь!
— Предпочитаешь лежать на троне? Не поздно вернуться!
— Ага, на троне. Всю жизнь мечтала. Да, пока нас еще не прибили… Спасибо тебе, Олежка. Я уж решила, ты меня предал.
— Не имею таких привычек. — Олег выглянул наружу. — Ты не помнишь, как Одиссей от Циклопа избавился?
— Уплыл!
— Классно! Тария, как нам к реке добежать?
— Он по морю уплыл, олух необразованный!
— Какая разница? Я просто пить хочу. Похмелье никак не отпускает…
В несколько бросков, от валуна к валуну, они кинулись поперек пути монстра, поднялись чуть наверх и затихли среди переломанных ивовых зарослей — почти за спиной великана. Тот остановился среди камней, начал их подбирать и швырять дальше. Наугад. По кругу. Одна из скал оказалась направлена в беглецов. Или почти в них — но когда примерно в твою сторону летит нечто величиной с паровоз, трудно сохранить спокойствие. Путники кинулись бежать. Ессей то ли заметил, то ли услышал их, четко повернулся, в два шага нагнал и… Вместо того чтобы схватить людей, стал разламывать очередной горный кряж, с яростным рычанием смахивая всякую мелочь — то, что поменьше «Жигулей», — и откладывая снаряды покрупнее. Под непрерывным камнепадом Олег не придумал ничего лучшего, чем забиться в узкую щель меж замшелых валунов, накрыв собой спутниц. Они выпучивали под его тяжестью глаза, но даже Роксалана не попыталась протестовать. Правда, когда великан замер, осматриваясь, ведун все же поднялся и позволил девушкам встать рядом, всего в пяти шагах от левой ноги гиганта. Кочевница округлила глаза и зажала себе рот. Директор по маркетингу затаила дыхание. Ессей, потрескивая, как остывающая электрическая плитка, медленно водил головой из стороны в сторону. В правой руке лежала наготове гранитная глыба.
— Вы здесь? Я вас уже три дня найти не в силах!
— Уау-у! — Ессей резко наклонил голову на звук, встретился взглядом с берегиней и тремя беглецами.
— Кажется, он прозрел, — молвил Олег.
Великан взревел, замахиваясь, — люди рванули в стороны, и камень накрыл одну только наяду. Ессей нажал на скалу, кроша ее, растирая в мелкую пыль, потом раскидал пальцами, ища добычу. Недоуменно зарычал.
Беглецы собрались за его спиной, кинулись наутек и, пока монстр стенал, жалуясь на неудачу, успели распластаться среди высокой лебеды.
— Ее убило? — тяжело выдохнула Роксалана.
— Почему он это сделал? — почти одновременно спросила наяда.
— Присядь, заметит! — взмолился Середин.
Нежить перевела взгляд на взявшего новый валун великана, вскинула руки. Полынь зашелестела, поднимая стебли и выпуская в стороны листья. Через пару минут островок травы загустел так, что Олег своих спутниц почти не различал. А уж с расстояния и вовсе никто ничего не смог бы заметить. Похоже, у людей появился шанс немного расслабиться.
— Как думаешь, Олежка, — шепотом спросила Роксалана, — гномы ночью на облаву не вылезут?
— Может, и вылезут, — так же тихо ответил Середин. — Если под камень своего громилы попасть не побоятся. Плохо то, что в темноте он будет видеть намного лучше нас.
— И что делать?
— Ждать. Авось поверит, что мы отсюда ушли, и пойдет искать в другом месте.
Но Ессей не верил. Он бродил кругами, ломал скалы, швырялся валунами во все стороны и дважды едва не накрыл заросли полыни прямым попаданием. Беглецам еле хватило силы воли усидеть на месте. Бежать они боялись ничуть не меньше, нежели быть раздавленными в укрытии.
Когда стало смеркаться, великан наконец-то сел. Похоже, швыряние скалами его все-таки утомило. Теперь он просто крутил головой и время от времени гукал, словно заблудившийся в тумане пароход. Потом раздвинул несколько лежавших рядом валунов и улегся между ними. Гул стал на пару тонов ниже и протяжнее.
— Спит, что ли? — приподнялась Роксалана.
— Кто его знает? Век-то у него, видишь, нет. Закрыты глаза или нет — непонятно. Может, хитрит. Ждет, когда покажемся.
— Ему же неудобно! — забеспокоилась наяда. — Голова на камнях, под спиной пни.
Женщина в парчовом платье исчезла из полыни и тут же появилась возле Ессея. Рука берегини скользнула ему по лбу, по щеке.
— Поднимись, мальчик мой. Сейчас я сделаю ложе удобнее… — Подчиняясь взмаху ее руки, из травы вверх густым упругим ворсом взметнулись ивовые ветви, которые тут же согнулись под многотонной тяжестью, но все же удержали ее на весу, мягко покачивая в нескольких ладонях над сырой землей. Пни зашевелились, начали распадаться, пожираемые какой-то живой мелочью. — Отдохни, гость мой. У тебя был тяжелый день. Подремли. Твои сновидения станут легкими, мысли светлыми, из плоти твоей вытечет тяжесть, и ты встанешь куда более могучим, нежели был вчера…
— Она сошла с ума? — пихнула Олега локтем Роксалана. — Этот тролль устал, пытаясь нас убить!
— Берегиня, что с нее возьмешь? — пожал плечами ведун. — Ей что сиротинушку маленького пожалеть, что людоеда — все едино. Кто в ее мир пришел, всяк желанный гость. Если, конечно, не станет злобно и настырно пакостить. Спит, не спит? Может, ноги унести, пока твоя наяда ему зубы заговаривает?
— Кто ты? — вдруг вполне членораздельно спросил Ессей.
— Я стану хранить твой покой, пока ты отдыхаешь, — опять погладила огромное лицо берегиня. — Отдыхай. Я чувствую, как ты устал. Я подарю тебе легкие и приятные грезы. Спи.
— Ты красива… — удивился монстр. — Тебе не противно меня касаться?
— Ты тоже красив, — улыбнулась нежить. — Мне приятно видеть тебя рядом.
— Ты лжешь! — дернулся, поднимаясь, великан. — Я туп и уродлив! Я ни на что не способен сам. На меня противно смотреть, меня противно слушать!
— Ты могуч и велик, гость мой. Твоя сила завораживает и восхищает. Разве такая мощь может быть уродливой, мой мальчик? К тебе так и тянет прикоснуться. Кажется, что хоть малая часть твоей силы достанется и мне.
— Это точно, — завистливо вздохнула Роксалана. — Мужчина чуть страшнее черта — уже красавец. Это нам все беспокоиться нужно: макияж, массаж, шейпинг, платья от Версаче. А вам только мяса нарастить для понта — и готовы. Даже бриться ленитесь.
— Ты правда так думаешь? — Ессей сел, поджав под себя ноги: скала среди скал, груда серых шевелящихся валунов. — Тебя не тошнит от моих рук и от моего лица?
— Я ведь сама пришла к тебе, гость мой, — вскинула голову наяда. — Разве ты не заметил?