Каменное сердце
Шрифт:
— Сзади!
Она обернулась, наугад рубя поперек, как не раз приходилось делать на болотах. Кочевник прикрылся щитом — шамшер прошел сквозь дерево, как сквозь масло, рассек руку и глубоко вошел ему в тело.
Олега от кочевников справа отделяла лошадь с пустым седлом. Он схватил с луки чужой щит, прикрылся от напирающего слева врага, быстро уколол понизу, рубанул вправо, не убивая, а просто отпугивая, перекинул меч обратно, одновременно поднимая щит, и еще одна голова скатилась вниз. Снова ударил вправо, злобно метясь раскосому туземцу в лицо, а когда тот прикрылся щитом — быстро кольнул его в колено.
— А-а-а! —
— Хок, хок! — налетели на ведуна сразу двое.
Меч левого он принял на щит, клинок правого отвел вверх, обратным движением рубанул его по голове. Разумеется, тот успел прикрыться щитом — но Олег знал, что это не поможет.
Впереди было пусто — он повернул вправо, сшибся с крепким высоким кочевником, резанул ему ногу поперек бедра, убил лошадь еще под одним и обнаружил, что пара туземцев рубятся с юнцами его отряда — сразу с шестерыми. Он повернул на помощь спутнице — но и там воины рода ворона уже добивали последних рэкетиров.
Через несколько минут все было кончено. Из почетного эскорта чародея на траве замер в луже крови один мальчишка, из местного дозора не уцелел никто. Чабык проехал через поле схватки, осматривая тела с высоты седла, и сделал первый, но очень важный вывод:
— Она одна свалила троих. Нужно запомнить, что она не любит, когда ее называют женщиной.
— Женщиной можно, — поправил Олег, — бабой не стоит.
Роксалана все еще сжимала саблю, зло рычала и вся тряслась. Середин подъехал, крепко обнял ее сзади, прижался:
— Все в порядке, милая. Все хорошо. Все позади. Ты молодец. Ты отлично сражалась Ты победила. Давай чуть-чуть подышим. Вдох, выдох. Вдох, выдох. А теперь аккуратно уберем саблю в ножны.
— Я-а… Убила…
— Я же предупреждал, милая. Крошить нежить намного легче. Для души легче. Иным людям проще самому умереть, чем кого другого убить. Но я рад, что ты предпочла выжить.
— П-почему холодно?
— Адреналин, милая. Но на этот раз явный перепой. Точнее, уже похмелье. Ты не бойся, часа за три пройдет. Кто тут есть? — Он нашел глазами одного из мальчишек: — Саакым! Привези ее халат. Возьми у Тарии. Сейчас согреешься, девочка. Все будет хорошо.
— Хорошо уже не будет, чародей, — натянул рядом поводья кривой Чабык. — Мы перебили шестнадцать нукеров семьи Хармыка и его самого. Шестнадцать людей рода куницы. Будет война. Нам никогда не собрать виры за такое число убитых. Это слишком много. В семье Хармыка полсотни крепких мужчин, они разорят наше кочевье дочиста, даже не призывая родственников.
— Нас слишком мало?
— Да, посланник ворона.
— Тогда нужно немедленно атаковать.
— Ты не слышишь меня, чародей? В здешнем кочевье обычно обитает полсотни воинов. С нами всего четырнадцать неопытных отроков. На нас нападут с пиками, забросают стрелами!
— Это ты не слышишь меня, смертный, — поиграл желваками ведун. — Мы должны атаковать их кочевье, и немедленно! Именно потому, что нас мало и мы почти безоружны. Смотри, полтора десятка врагов уже полегло. Значит, их осталось немногим больше трех десятков. В стойбище примерно половина, другая половина пасет стада. Если нападем неожиданно, они не успеют организовать оборону. Всего полтора десятка испуганных врагов. Управимся запросто! В стойбище есть пики, луки, другое оружие. На пастбища все это никто не возит. Получится, что уже мы будем с луками и пиками, а вот местным нукерам сильно не повезло. Причем числом мы будем равны. Ты слышишь меня, Чабык?
— Начнется война, чародей.
— Она уже началась, если ты не заметил. Теперь важно лишь то, кто в ней победит. Ты знаешь, где ставит свои юрты семья Хармыка?
Кривой кочевник размышлял всего секунду, потом встал в стременах:
— Дети мои! Пришел ваш час показать, как умеют сражаться воины рода ворона! Саакым, ты охраняешь обоз и стада! Остальные за мной!
— Роксалана, оставайся, — шепнул спутнице ведун и вместе со всеми пришпорил коня.
В стремительной скачке лошади донесли юнцов до чужого селения всего за полчаса. Двадцать с небольшим юрт, вытянувшихся вдоль тонкого ручейка. Возле самого большого дома разлился затончик. В сотне метров слева, под горным склоном, зеленела густая рябиновая роща, справа в полукилометре вздымался сосновый бор.
К счастью, у кочевников хватило ума не запугивать врагов воинственными криками. Они летели молча, и клинки обнажили только в считанных шагах от цели. Возле затона одна туземка полоскала белье, вторая, словно русалка, не спеша расчесывала волосы. Сейчас воинам было не до них, все пронеслись мимо, и несчастные даже не заметили промелькнувшей в двух шагах опасности. Остальным пришлось куда хуже.
Мужчина увязывал влажным лыком скрещенные слеги — взмах меча рассек ему череп. Другой колол дрова — и не успел обернуться, чтобы увидеть смерть. Двое резали возле кострища горло барану. Услышав топот, они подняли головы — и на них обрушились мечи.
Наконец раздался истошный вой: женщины начали понимать, что вокруг носится кто-то незнакомый, а их мужья и братья — уже мертвы. На шум откинулся полог юрты — и поперек обнаженной груди тут же появился глубокий алый порез. Из кустарника вынырнул пожилой кочевник, выхватил меч, торопясь на помощь своим — трое парней подлетели, начали кружить вокруг. Бедолага повернулся в одну сторону, в другую, но все равно постоянно хоть кто-то, но находился у него за спиной. Неожиданный укол — и туземец упал вперед.
Всадники промчались по кочевью от начала до конца, положив уже больше половины возможных защитников селения, развернулись, шагом поехали назад. Из одной юрты выскочил подросток — ростом метр с кепкой, но с мечом, — грозно закричал. Вокруг тут же закружились всадники…
Олег увидел, как на другом берегу вставшие спиной к спине нукеры рода куницы успешно отпугивают мальчишек длинными копьями, повернул туда, пустил скакуна в галоп.
— Дорогу!
Отроки шарахнулись вбок, пропуская посланца ворона, кочевник же расставил ноги и опустил наконечник, метясь в грудь стремительно летящего скакуна. Ведун, отвлекая, чуть отставил в сторону щит, но в трех шагах от врага резко наклонился вперед, к самой гриве. Взмах влево отбил наконечник пики в сторону от конской шеи, взмах обратно разрубил уже грудь воина — и Олег пронесся дальше. В десятке метров он осадил мерина, развернулся. Вокруг уцелевшего бойца закружилось смертоносное кольцо. Середин натянул повод, тронулся дальше. Он был готов участвовать в честных поединках — но не в избиении.