Каменные скрижали
Шрифт:
Он смотрел на Иштвана сверху, словно хотел его клюнуть, глазом в красных прожилках, пьяно сверкающим из-под седой насупленной брови.
— Единственная женщина, которая так умела любить. Понимаешь? Поэтому она от меня и отказалась. А ведь мы могли быть счастливы еще многие годы… Сделать это никогда не поздно, у меня был револьвер, если бы она велела, мы ушли бы вместе. Понимаешь?
Нет, Тереи отрицательно покачал головой.
— Проказа. Нянька отвела девушку в пещеру, чтобы она получила благословение, Садху оцарапал ее мертвеющей рукой. Иштван, как завороженный, вглядывался в его синие губы,
— Иди на веранду, она там… Приехала с ним, но я знаю, что она ждет тебя. Ну, иди и будь безрассудным. Это я тебе говорю, майор Стоун, помни, стоит быть безрассудным.
Иштван так упорно призывал Маргит, что уже видел ее с Конноли. Он потряс сухую, костлявую руку майора и, отставив бокал, направился к двери. Шаги глухо раздавались по толстой кокосовой дорожке.
В тени на одном из расставленных шезлонгов сидела закутанная в шелка Грейс. Она неохотно отвела взгляд от лежащей перед ней золотой в солнечном свете долины, на которой белели загоны для лошадей, столбики и шесты, крутились наездники, иногда поблескивая, словно голуби, в туче пыли, которая поднималась из-под копыт. Из-за кустов доносились радостные крики детей, девочка заливалась смехом, вне себя от счастья, когда конюх выбежал на солнце, ведя за собой скачущего рысью пони.
— Ох, это ты, — мягко улыбнулась Грейс. — Потерявшийся Иштван, которого я не видела, кажется, целую вечность.
Вероятно, она заметила его удивление и тень разочарования, потому что повернула голову и стала смотреть на огромные пастбища и загоны, где объезжали лошадей, словно хотела убедиться в том, что ее раджа там, и показать Иштвану, что только муж ее и интересует. Но когда Тереи встал над ней, она судорожно схватила его за руку, и перед ним была уже не важная дама, а несчастная, растерянная женщина.
— Я не ожидал, что ты будешь здесь.
— Поэтому ты и пришел? Стараешься не появляться в моем доме и тех местах, где мы с тобой бывали.
— Хочу забыть, — отрезал он.
— Ты уже забыл, я — горсточка пепла. Но другие помнят. Во вторник была Маргит со своим приятелем. — . Смешной американец, у него волосы торчат, как подстриженная грива у жеребенка.
— Говоришь, Маргит была у тебя, — со страдальческим выражением лица проговорил Иштван. — Откуда я мог знать, что вы уже вернулись в Дели?
— Существует телефон. Только не лги, что ты звонил. Я велела слугам записывать все фамилии. Твоей в списке нет, а ведь они тебя знают.
Грейс положила узкую ладонь на его руку.
— Садись. Видишь, там объезжает новую лошадь мой муж, — она показала движением головы.
— А ты не ездишь… А ведь любила…
Она опустила руку, словно ушла в себя, звякнули золотые браслеты.
— Теперь мне уже нельзя. Врач запретил.
Грейс смотрела не на мужа, а на детей, скачущих рысью на пони, хорошо были слышны крики, смех, ржание лошадей, казалось, пикник приносил им только радость. Обе ее руки лежали внизу, на подоле, словно защищали живот. Неожиданно у него сжалось сердце, он вспомнил свадебную ночь и добычу, которую тогда захватил. А вдруг это мой ребенок? — тревожной тенью промелькнуло в голове, так почему же он не ждал, не отказался
— Ты ожидаешь ребенка?
— Сына, — ответила она уверенно, словно это было уже решенное дело. — Раджа хочет сына. И я тоже. Грейс смотрела на Тереи большими, сияющими глазами, в них было видно желание, а возможно, она хотела закрепить в памяти дорогие черты, передать их еще неродившемуся ребенку.
Они услышали, топот, прискакал раджа. Обметам зад ударами более темного хвоста, лошадь мотала головой, жуя ненавистный мундштук. Иштван видел только сапоги с голенищами, блеск опущенной шпоры и руки в перчатках, которые держали подобранные поводья. Голову раджи закрывала колышущаяся от ветра низкая крыша опущенного тента веранды.
— Привет, Тереи, — говорить радже мешала одышка после недавнего галопа, — хорошо, что я тебя встретил, в последнее время ты нас избегаешь. Знаю, что ты на меня обижен… Так ведь я тебе не запрещаю смотреть, как и раньше, на Грейс, особенно сейчас, — он задохнулся от торжествующего смеха.
— Ты повеселел с тех пор, как снял траур, — сказал Тереи.
— Снял, потому что мой старший брат жив, — поморщился раджа. — Умер, его сожгли, пепел бросили в Ганг, а теперь он воскрес и угрожает мне процессом. У меня был уже его адвокат, известный тебе господин Чандра.
— Так он же твой компаньон, ведь с ним наверняка можно договориться… Воскрес? — Тереи пожал плечами. — Странная история.
— Забываешь, что ты в Индии, — раджа расплетал лошадиную гриву, играя ею, как перебирает бахрому салфетки стеснительный человек, попавший на прием. Крики катающихся на пони детей беспокоили лошадь, она стригла ушами и поднимала сухощавую голову. — Чандра вовсе не мой партнер, хотя я и давал ему под залог большие суммы денег, боюсь, что как раз из благодарности он и хочет меня обобрать…
Кхатерпалья только дотронулся шпорой до бока кобылы, как она тут же помчалась плавным галопом, прижав уши и приподняв голову, словно хотела кого-то укусить.
Раджа сидел в седле хорошо, он умел ездить. Иштван вынужден был это признать, следя за быстрым бегом лошади.
— Что это за история, Грейс?
Она сидела с лицом засыпающей мадонны, сосредоточенная, словно к чему-то прислушиваясь, беременность ее не портила, скорее, прибавила серьезности и тихой зрелости, очарования, какое имеет сад перед сбором плодов. — Бьет ножкой, — она раскрыла губы, в несмелой улыбке прижимая обе руки к животу, — первые движения я почувствовала с левой стороны, под сердцем. Будет мальчик.
Он смотрел на нее с чувством вины, неловкости и с некоторым раздражением, как смотрят на собаку, которая не понимает приказа, хотя уже готова подавать поноску.
— Я тебе задал вопрос…
— Ах, не нуди, как только он вернется, все подробно тебе расскажет, будет счастлив, что есть с кем поделиться… Когда ты к нам приедешь? — она подняла большие, ловящие его взгляд глаза. — Я думала, что уже освободилась от тебя, а тут стоило только встретить… И, словно сдерживаемый плач, сжимает горло мысль о том, что могло быть, что я безвольно отвергла. Когда я тебя увижу? Снова ждать счастливого случая?