Каменный Пояс, 1980
Шрифт:
И Зырянова пришла. Да не одна. Громко тыкая в пол ногами, спутник ее добрался до дивана и на нем засел, за столом не снял кожаную перчатку, не очень прислушивался к разговору и налег на «Российскую». Валентина Ивановна придержала его за руку: «Хватит тебе»… Он отставил бутылку и смиренно проговорил:
— Ну, значит, хватит…
Его седые жесткие волосы и насупленные брови напоминали о солдате, высеченном на стене. И в глазах мелькнуло что-то знакомое Ольге Петровне, где-то она видела этого человека. Где?..
— Знаете Петю Лунева? — рассказывала
— Одну минутку! — громко через стол сказал Женя Колосов, добывавший для Киреева старые пластинки. — Тут какая-то логическая осечка. Девочку-то, уважаемая, вы учили притворству!..
Всем сделалось неловко. Киреев не пропустил усмешечки Лены, которая сидела рядышком с Женькой и азартно с ним перешептывалась.
Стоп! Ленка ведь с ним за границу ездила. И не случайно сегодня сюда заглянул. Это она его притащила…
— Ты, парень, случаем не фокусником в цирке работаешь? — тяжело навалился на стол знакомый Зыряновой. — За логикой все гонишься… Глаз у тебя такой вострый…
— Почти угадали, — осклабился Женя. Его маленькая белобрысая голова подалась вперед, навстречу непонятной опасности. — Лечу гипнозом. Хотите, могу усыпить.
— Ладно вам, — примиряюще сказала Зырянова.
«Догадлив солдат: именно фокусник, — подумал Киреев. — Скачет по деревням на собственном «Жигуле», почти задарма собирает старые книги, иконы, патефонные пластинки. А в городе втридорога перепродает…
Но от выпитого вина Кирееву сделалось так легко и весело, что меняла Женька не мог задержаться надолго в его сознании.
Высоко подняв рюмку, он предложил тост за настоящую дружбу, когда в ней не выгоды ищешь, а такого прекрасного, здорового, чудесного…
Киреев тянул и тянул, видел, что от него все ждут какого-то необыкновенного слова насчет этой самой дружбы.
— А ты не тяни, не тяни, — съехидничал Женя. — Уточни, пожалуйста, что же люди ищут в дружбе?
И в наступившей тишине Платон обыкновенным спокойным голосом произнес:
— Духовного обогащения.
— Вот так! — горделиво воскликнула Зоя и победоносно взглянула на Женю.
— Пропаганда! — Женя обвел всех взглядом и самому себе усмехнулся. — Не в дружбе сейчас дело. Времени, времени не хватает. Ни на друзей, ни на детей, ни на отдых… Вот вам и научно-техническая революция. Человек ее повелитель, но и ее раб! Разве не так? И жизнь стала смахивать на какой-то упрощенный стереотип. Там, на западе, и словечко для этого придумали: имедж — готовенький образ жизни. Чтобы человек не ломал зря голову.
— Так ты за этот самый имедж или против? — быстро спросил Платон. — А то, знаешь, не всегда овес по зубам. — За столом грохнули, особенно раскатисто залилась Зырянова. — А нам тот, западный, образ жизни не подходит. У нас свой, советский! Правильно я говорю, други?
— Правильно! — крикнул знакомый Зыряновой и так хлопнул по столу рукой в перчатке, что рюмка опрокинулась.
— Пропаганда! — бубнил Женька.
— А хотя бы и так! Свое от дурного глаза чистим, — подытожила Зырянова.
— Платоша, — вмешалась в разговор Леночка, затянутая в плотный, блестящий и будто кожаный материал. Обнаженные плечи ее прикрывала какая-то сетчатая накидка. — Всем известно низкое качество наших товаров. Разве нет? Возьмем обувь. Смех! За границей и на упаковку любо поглядеть. Какие краски! Что, нет?
— Вот и врешь, рыбонька! — сказала Зырянова. — Часики на тебе советские, и самолетом, поди, летела нашим…
Лена не уступала:
— На черном рынке с нами и говорить не хотят!
— Спекулянты? — громким шепотом спросила Валентина Ивановна. — Сказала бы я тебе, рыбонька, да Платона Александровича уважаю…
— Танцевать, танцевать! — кричал Киреев. — Всем танцевать!
Платон подошел к Зое, и та, положив ему руки на плечи, спросила, почему он сегодня какой-то непонятный: то веселый, то рассеянный?
— Я должен отвечать? Это ты сегодня какая-то не такая. Хочешь поехать со мною в круиз?
— Нет… Не знаю…
Они были одинакового роста, и Киреев впервые увидел так близко ее зеленоватые глаза.
— Хочешь вина?
Он повел ее к столу, налил вина в бокалы, и они выпили. Лена встретилась с Зоей взглядом, вскинула голову и, протянув Жене руку, пошла с ним танцевать. Киреев ободряюще улыбнулся Зое и, обняв ее за плечи, что-то стал ей говорить, будто забыв и про Лену, и про гостей.
И только когда Лена и Женя пошли одеваться, а Лидия Федотовна начала упрашивать Лену остаться, Киреев, словно очнулся, тоже к ним подошел.
— Неудобно получается, — сказал он.
— Смотря для кого, — бросил Женя. — Чао! — И подхватил уже одевшуюся Лену.
За ним захлопнулась дверь, и Зоя весело сказала:
— Перевернем пластинку!
А Ольга Петровна увела Валентину на кухню и прикрыла за собою дверь.
— Это он, Мишка? Да откуда? И наград сколько у него…
— И не говори, рыбонька, — махнула рукой Зырянова, присела на табуретку и вдруг всхлипнула. — Ольгушка, ты ж меня знаешь. С соображением стараюсь все делать, а тут растерялась. Голова кругом пошла.