Каменный пояс, 1987

Зыков Юрий Григорьевич

Жилье решили строить из хвороста и веток, крыть дерном и осокой. «Не навечно тут, — говорили мужики. — А от комаров и непогоды в шалаше спасаться можно. Проживем, вот только бы оружия достать!»

— С оружием так, — разъяснял Игнат Первушин. — Доставать надо. Пока у нас только тридцать винтовок, карабинов и ружей.

— А с распорядком как? — спросили Игната.

— Распорядок военный. Сегодня же разобьем отряд по отделениям и взводам, а там приказ командира — закон. Без этого долго не продержаться.

— А кусать, что будем? На такую ораву немало

надо, — донимали мужики.

— Не пропадем. Не перевелась еще в деревнях еда. Прокормят.

— Теща у меня в Гнутово в гостях из Галкино, — рассказывал Алексей Юферов. — Говорит, ихние мужики тоже не поехали в Шадринск, осели у Шалгина болота.

— И в Песчанке такое же дело, — продолжил рассказ Юферова Петр Шахов. — Отец мой вернулся с базара. Говорит, схоронились в лесах тамошние призывники.

Мотовилов предложил объединиться с песчанцами и галкинцами. Большинство одобрило его совет. Назначили людей для переговоров. Мотовилов дал распоряжение Пьянкову сформировать отряд конной разведки и подобрать человека для поездки за оружием в Течу, а Игнату Первушину — провести учет людей и оружия.

* * *

Июльское солнце поливало поляну расслабляющим зноем. Даже неугомонные птицы примолкли и прятались в развесистых кронах берез. Василий Пьянков широким шагом подошел к своему привалу у старой березы, достал из сумки хлеб, потер его головкой чеснока и только начал с аппетитом жевать уже начинающую черстветь краюху, как к нему подошел Егор Мельников.

— Вот ты где свил гнездо, вороненок, — шутливо начал он, присаживаясь к Василию. — Тебя я еще подпаском помню, а теперь вон вымахал — командир.

— Да, дядя Егор, приходилось. Болтался, как куренок во щах, — ответил Василий, запивая еду водой.

— Ну вот что, командир, — уже серьезно продолжал Егор. — Посылай меня в Течу за оружием. Места мне знакомые — одним махом слетаю.

Василий внимательно посмотрел на Егора, сунул остаток краюхи в мешок, сказал:

— Поезжай, надеюсь на тебя.

В тот же день к вечеру подъезжал Егор на легком ходке к Тече. Километрах в пяти от села повстречался ему разъезд конной колчаковской разведки. Старший разъезда, с пышными усами унтер-офицер, загораживая лошадью дорогу, крикнул:

— А ну, дядя, стой! Куда прешь!

Егор перекрестился, прыгнул на дорогу и по-солдатски ответил:

— Поля ездил смотреть, ваше благородие.

— Ма-а-ладец! Сразу видать исправного хозяина, — сквозь довольную усмешку процедил польщенный унтер.

— Уж какой есть, ваше благородие, — продолжал льстить ему Егор.

— А о партизанах, старина, ничего не слыхал?

— Да какие у нас партизаны!? Мужики у нас, народ…

— Ладно, ладно, — не дал договорить унтер. — Знаем мы вас. Вон из соседних волостей от призыва дезертировали и путаются где-то в лесах. Мало вас тут пороли…

Унтер пришпорил коня.

На заходе солнца въехал Егор в пыльные улицы Течи. Остановился у пожарного сарая, около которого мирно беседовали два старика. Поздоровался, спросил:

— Где тут у вас поудобней лошаденку попоить и накормить?

— А вон вишь часовенку на берегу реки, там у нас всегда проезжие останавливаются, — отвечал один.

Егор повернул к часовне.

Когда село спало крепким сном, он нашарил под полом часовни прикрытые сухой землей семь винтовок и два ящика патронов. Осторожно вытащил их, уложил в коробок, закрыл сверху уже вялой травой и пустился в обратный путь.

Ранним утром прибыл он в отряд. В это же время из расположения отряда выехали в сторону Николаевки на конях Алексей Юферов и Федот Мурашов. Командование отряда поставило задачу: узнать, как реагировали власти на уход мужиков в леса, какие принимают меры.

На окраине деревни Мурашовки они повстречали женщину, гнавшую на пастбище теленка. Она рассказала, что вчера в деревне было пять верховых солдат, спрашивали, где прячутся мужики.

— Да они, должно, там, в Николаевке, около волостного бьются, у нас им что делать, — указала она в сторону Николаевки.

В Николаевку Мурашов с Юферовым не поехали, а лишь завернули в Максимовку — восточную окраину села. Здесь знакомые мужики рассказали, что в волости остановился колчаковский отряд. А двое — офицер и солдат — только до них проехали на дрожках в сторону Михайловки.

— Валяйте следом, догоните, — посоветовали они.

Не подозревавшие ничего колчаковцы были взяты без единого выстрела. Молоденький прапорщик с денщиком, не сопротивляясь, отдали оружие и под конвоем двинулись в лагерь.

В эти дни в отряд вернулся Петр Шахов, ходивший к мужикам Песчанской волости. Вместе с ним от песчанцев пришел Амос Воронин. От мужиков Галкинской волости пришло трое. Алексей Мотовилов и другие члены ревкома уговаривали делегатов объединиться в один отряд.

* * *

На четвертый день в лагере было особое оживление. На обжитую лесную поляну с двух сторон подходило пополнение: в отряд вливались мужики Галкинской и Песчанской волостей. Их вожаки собрались на совет: обсуждали вопросы о командном составе, вооружении и снабжении. В состав ревкома ввели представителей всех трех отрядов, председателем избрали Алексея Мотовилова. Командиром отряда решили рекомендовать Михаила Иванищева, комиссаром Петра Ежова, командирами рот — Михаила Созыкина, Василия Пьянкова, Игната Первушина. Объединенное собрание согласилось с предложением ревкомовцев.

Учет показал, что в отряде уже около девятисот человек. Каждый день прибывало пополнение. Шли люди разных возрастов и с разными намерениями. Одни, чтобы включиться в борьбу против колчаковщины, другие — отсидеться до лучших времен. Пробирались в лагерь и белогвардейские лазутчики, с целью разложить отряд изнутри, узнать его силы и покончить с ним с помощью карателей.

Такой лазутчик в один из дней прибыл с подводчиком, везшим в отряд продукты на Майнуков балаган, где у партизан был пост. В штабе он назвался красноармейцем Григорием Качалкиным и заявил: «Послан в отряд для связи, узнать, в чем нуждаетесь, какая нужна помощь?»