Каменный век
Шрифт:
– А ты… – едва удерживая разум в сознании, произнес задыхающийся от боли человек. – Так и будешь вести неравный бой или же твои яйца не столь крепки, как твои кулаки? Может, они у тебя из плоти? Хотя откуда у тебя яйца? Не думаю, что скульптор, создавший тебя, наделил тебя этим украшением.
– Не много ли слов для того, кто сейчас подохнет как скотина?
– Остановись, – громкий голос разнесся по стадиону, обдавая всех ледяным холодом.
– Тебе повезло! – напоследок бросил голем и замер, глядя на одну из трибун в ожидании нового приказа.
– Ну что, шавка? Поводок натянули? А ведь ты почти такой же, как и те, кто тобою командует. Почему ты должен подчиняться им? – задал мучавший его вопрос человек.
– Замолчи, мясо. Не смей сеять раздор в наших рядах, – раздался новый голос с ярко- выраженным грузинским акцентом.
– Вы все равно меня убьете. Так что буду говорить, что захочу и кому захочу, – переворачиваясь на спину, произнес человек. Боль в ноге переходила из состояния невыносимой в пульсирующую. Кость явно распорола мышечные ткани. С такой ногой шансов убежать точно нет. А потому и смысла трястись от страха не имеет. Смерть неизбежна. А молить о пощаде он точно не намерен.
– Убьем. Не сомневайся. Но пока ты отвечаешь на наши вопросы, мы еще можем говорить с тобой, – обладатель грузинского акцента с грациозностью гепарда спрыгнул на поле в десяти метрах от человека. – Твое имя?
– Аааа. Я так и думал, что это ты. Кто бы мог подумать, что очередной Иосиф Виссарионович снизойдет до общения со мной. Знал бы ты, сколько мы твоих двойников замочили.
– Твое имя, мясо? Учти, повторять вопрос я не буду.
– Когда-то меня звали Эмиль.
– Хорошо, Эмиль. Я буду звать тебя так, – присаживаясь на корточки рядом с человеком, произнес памятник Сталина и слегка надавил пальцем на сломанную ногу лежащего на земле человека. Вопль боли сам собой вырвался из легких вместе с сильным кашлем, что вызвало ответный радостный гул со стороны трибун.
– Ты обращаешься к нему по имени? – едва ли не взвопил от гнева голос, приказавший солдату остановиться. – К мясу?!
– Молчи, Цезарь. Я говорю. Или тебя что-то не устраивает? – полным ярости басом прогромыхал Иосиф. И тут Эмиль заметил, как Сталин начал менять цвет, приобретая малиновые оттенки раскаляющегося от высоких температур металла. В отличие от своих каменных собратьев, статуи из меди или бронзы на порядок дольше принимали свою боевую форму. Но при этом их разрушительная мощь был на порядок выше.
– Да! Меня не устраивает, что такой ублюдок правит этим континентом! – послышался ответ, и на поле появилась новая фигура. Вальяжной, властной походкой он медленно спускался с трибун. Оказавшиеся на его пути статуи, преклоняя головы, расходились в разные стороны. И неудивительно. Они были созданы уже после начала конца человеческой расы, а потому были слугами первых оживших.
– Так подойди и скажи мне это в лицо! – воскликнул памятник бывшего правителя СССР. В один прыжок Цезарь оказался возле него и уже собирался нанести удар, как был откинут назад молниеносным прямым ударом ноги в каменную грудь. Вернувшись в свое сидячее положение, Сталин спросил:
– Когда же ты успокоишься?
– Что, голубки? В раю не все гладко? – ехидно спросил Эмиль.
– Молчать! Еще слово, и я раздавлю твою голову! – заткнул его памятник вождя.
– Зачем ты говоришь с этим куском плоти? Объяснись! Я, нет, мы все требуем ответа! Разве ты не помнишь, скольких они уничтожили своим оружием после нашего пробуждения? – вставая с земли, спросил памятник римского императора. Волна шепота эхом пронеслась по трибунам.
– Вот поэтому я и правлю. У меня хватает разума не поддаваться эмоциям во время допроса. А вы, идиоты, даже шептать не смейте! – последняя фраза была направлена в сторону сидящих на скамьях памятников. – Естественно, я помню, как нас взрывали. Их оружие, несущее жар и пламя, уничтожило не одного моего товарища! Даже металл превращается в пыль под воздействием большого количества взрывчатки. Но также я знаю, что сейчас у них есть вожак! Вожак, который словно дикий зверь со стальными клыками! Он откусывает кусок за куском наших земель и не останавливается ни на минуту! И они идут за ним! С каждым захваченным поселением рабов их армия все больше и больше! Он несет надежду и свободу для этих жалких кусков плоти!
– Так поймаем, убьем же его! – раздался выкрик с трибун.
– Кто это прокричал? – холодно спросил памятник Сталина. – Убьем. Как просто это сказать и как сложно это сделать. Мы годами ищем его! Как только мы стали хозяевами этой планеты, они принялись уничтожать нас. Хитростью и изворотливостью! Это особенный человек. Они умирают, но не выдают его. Какую бы цену мы ни предлагали!
– Потому что он тот, кто сотрет вас с лица земли. Лучше умереть самому, чем предать человечество! – сквозь пульсирующую боль проорал Эмиль. Услышав его слова, Сталин довольно хмыкнул.
– Вы его слышали? А потому мне нужна информация о нем. Но для начала я хочу понять, что он из себя представляет. Мясо по имени Эмиль, ты расскажешь мне о вашем лидере? – вновь, медленно поднося руку к поломанной ноге, начал допрос памятник вождя.
– Не думал, что любопытство присуще металлической твари вроде тебя.
– Я не буду повторять вопрос. Цену молчания и уходов от ответа ты знаешь, – и вновь затуманивающая сознание боль пронзила ногу Эмиля. На этот раз ему казалось, что еще немного, и его разум впадет в блаженное состояние отрешения от всего. Но, увы, защитная психологическая реакция так и не сработала, оставив его наедине с раздирающей все тело болью.
Молчание повисло над стадионом.
– И вы снова видите, как они преданы этому человеку!
– О каких территориях идет речь? – спросил Цезарь.
– Они захватили Японию, побережье Китая и почти всю южную и восточную части России. Только представь, на что они способны? Каждая схватка закаляет их и делает сильнее. Они учатся бороться с нами!
– Так отправим армию из слуг им навстречу! – почти прокричал памятник римского императора.