Канака — люди южных морей
Шрифт:
Правда, и у племени реки Дигул есть узкий круг «специалистов», помощью которых пользуются в случае болезни. За определенную мзду они лечат больного магией. Среди всех народов Тихого океана распространено представление, что болезнь вызывается действием чьей-то магической силы. Поэтому избавиться от болезни можно только посредством превосходящей магической силы. У племен Дигула легочные больные обращаются обычно к одному из немногих обладателей священных камней. Проведут таким камнем по груди и спине, и больному становится легче. Если при слабых недугах каждый пускает в ход свою магическую силу, то в случаях тяжелого заболевания обращаются к знахарю. Жители селений на реке Дигул невероятно страдают от москитов. Чтобы избавиться от этого бедствия, туземцы применяют такой способ: берут несколько москитов, засовывают их в ствол тростниковой стрелы и посылают эту стрелу в направлении деревни, с которой враждуют. Это магическое действие основано на широко распространенном представлении о том, что если что-либо случается с частью целого, то же неизбежно произойдет и с целым («pars pro toto»). Следовательно, когда благодаря такому способу устраняется несколько москитов, они непременно должны увлечь за собой и всех остальных.
Люди племени маринд-аним верят, что могут и без помощи колдуна отводить надвигающуюся грозу. Распрямив ладонь, они протягивают ее в сторону нависшей грозовой тучи, которую затем символически хватают, сжав пальцы в кулак, и откидывают.
Никому из людей племени маринд-аним не возбраняется применять любовные чары. Чтобы приворожить мужчину, женщина незаметно достает лопаточкой из его калебасы кусочек извести и съедает его (в извести мужчины хранят свою бетелевую жвачку). Это действие основано на представлении о том, что мана мужчины переходит на женщину через его слюну и что женщина в свою очередь передает мужчине жар своей любви через оставленные ею на лопаточке частицы слюны, которые этот мужчина, жуя бетель, проглатывает.
Характерно, что представители более поздних папуасских культур, как, например, горное племя мбовамб, придают одному звучанию слов столько магического смысла, что, произнося их, они уже не считают нужным ни жертвоприношение, ни какое-либо символическое действие. Чтобы привязать к себе своего мужа, жена шепчет магическое заклинание над его едой. При иных обстоятельствах люди племени мбовамб также произносят заговоры: мужчины — когда расставляют капканы для сумчатых животных, женщины — когда засаживают поле. При помощи заклинаний каждый может выйти из затруднительного положения. Но избавиться таким способом от болезни нельзя. Лечение болезней и у горных племен — дело знахаря, обладающего гораздо большей магической силой. Массируя тело больного, знахарь пытается удалить возбудитель болезни. По представлениям туземцев, возбудитель болезни есть некая магическая субстанция. Завершив процедуру, знахарь показывает больному колючку, кость или какой-нибудь другой острый предмет, в котором якобы и была заключена магическая субстанция болезни. А бывает и так, что больного обрызгивают жеваным имбирем, который считается оберегом от злых духов и колдовских наговоров.
Как бы ни чтили знахаря за его целительную магию, боятся его гораздо больше — ведь он иногда применяет и черную магию — насылает смерть. У маринд-аним знахарь пользуется для этого скорлупой небольшого кокосового ореха, которую он наполняет кровью кенгуру, а также волосками и ногтями избранной жертвы. Отверстие он затыкает листьями. Этот магический орех знахарь кидает из какого-нибудь укрытия в свою жертву. После этого тот, против кого совершается колдовство, должен умереть. Бросая магический орех, знахарь не всегда намерен убить своего противника сразу. Как полагают туземцы, он иногда орехом лишь оглушает свою жертву, а затем, воспользовавшись ее бессознательным состоянием, насылает колдовством порчу на жизненно важные органы. Правда, очнувшись от удара, человек может еще кое-как дойти до своего жилища, но он уже околдован. Не пройдет и дня, как его не будет в живых. Подобного рода насылание смерти колдовством известно и другим папуасским племенам, живущим к северу от центральной горной цепи. Весьма вероятно, что в некоторых случаях дело не обходится без отравы.
Есть и другое орудие колдовства. Это деревянная лопатка, сделанная в виде стилизованной змеи. Если колдун кинет такую лопатку, она превратится в живую змею, которая бросится на жертву и поразит ее смертельным укусом. Против такой опасности применяют амулеты, но многие, веря в неотразимую силу наговора колдуна, впадают в летаргию, притупляющую их волю и в конце концов доводящую их до смерти.
Хотя людей, наделенных магической силой, не так уж много — обычно это мужчины, — все же кое-кто имеет иногда возможность, вознаградив знахаря, обрести эту силу, если только обладает необходимыми для этого психическими способностями. Однако наличие таких способностей определяет сам знахарь. Он отводит своего ученика в потаенную хижину и потчует его каким-то зельем. У маринд-аним знахарь дает в таких случаях питье кава, смешанное с трупной жидкостью, имбирем или другими ингредиентами. Соискатель звания знахаря посвящается в тайны магии при закрытых дверях. Он должен до мельчайших деталей запомнить все процедуры, все заклинания, ибо малейшая ошибка может свести на нет всякий успех. Знахари передают знания своим детям, а те даже продают их. Это значит, что знахарство становится особой профессией.
Несмотря на то что знахарей за их тайное искусство и чтят, и боятся (скорее боятся, нежели чтят) и профессия их приносит им неплохой доход, они все же не занимают видного общественного положения. Так, у горных папуасов знахари принадлежат к сравнительно бедным слоям населения. Они производят впечатление людей опустившихся, ходят грязные, с длинными волосами, у них угрюмое, коварное выражение лица. Во внутренней части острова тайны магии известны только наиболее древнему населению, но неведомы пришедшим сюда позднее большерослым племенам.
Одна из особенностей горных папуасов и племен, живущих от них к северу, состоит в том, что там каждый знахарь является обладателем волшебных камней, применяемых как орудие магии. Их мана, как называют «чрезвычайно действенную силу», присущую определенным вещам и существам, наделяет знахаря особым даром — способностью изменять свой внешний облик. Эти волшебные камни передаются по наследству. Они — личная собственность их обладателя. Каждый ученик знахаря должен сам позаботиться о том, чтобы найти один из тех волшебных камней, которые помогут их обладателю завоевать уважение соплеменников.
Для знахаря в его колдовстве особую значимость имеют сны и приметы; в них, по представлениям туземцев, проявляется воля духов умерших знахарей. Это общение с духами и особенно с духами умерших у всех знахарей непременное условие успешной деятельности. У папуасских племен, живущих на севере Новой Гвинеи, наряду со знахарями существует еще особая группа людей, которые могут посредством определенных действий вступить в прямой контакт с духами. Они жуют кору какого-то дерева, отчего впадают в состояние транса. В этом состоянии знахарь разговаривает с духами и получает от них ответы на все вопросы своих «клиентов». В данном случае мы, несомненно, имеем дело с ранней формой шаманизма, который знаком и другим народам Океании. Правда, у них шаманизм в отличие от народов Арктики не получил широкого развития.
Посланцы запада
Первые европейцы, с которыми познакомились папуасы, были далеко не всегда достойными представителями цивилизованного мира. Это охотники за райскими птицами на западе Новой Гвинеи, искатели золота в ее восточной части, вербовщики рабочей силы на всей территории острова, люди с биографией авантюристов, одержимые стремлением к богатству и процветанию. Однако все они немало сделали для раскрытия тайн Новой Гвинеи. Правда, колониальные власти, укрепив свое положение, ввели строгий контроль над предприятиями белокожих, и уже прошли времена, когда при слове «золото» трепетали сердца людей, когда «золотая лихорадка» завлекала европейцев в дебри тропического леса. Мы знаем, что с появлением на Новой Гвинее белого человека, стремившегося к быстрому обогащению, для коренного населения наступали мрачные дни. Европейцы жестоко эксплуатировали и угнетали туземцев, да к тому же еще заражали их болезнями. Многие ученые и миссионеры не раз выступали в защиту коренного населения Новой Гвинеи, но тщетно. Никто не прислушивался к их голосам. Одним из ученых, самоотверженно защищавших интересы своих папуасских друзей, был русский путешественник Миклухо-Маклай. В течение почти пятнадцати лет он, живя среди папуасов, занимался исследованием северного побережья Новой Гвинеи, названного его именем, и был полностью отрезан от цивилизованного мира [36] . Он настоятельно требовал от тогдашнего английского губернатора прекращения эксплуатации туземцев. Его корреспонденции тех лет — документ высокого гуманизма, документ большого исторического значения.
36
Н. Н. Миклухо-Маклай провел в своих путешествиях и исследованиях в Океании и Юго-Восточной Азии более 15 лет (1871–1886 гг.), но среди папуасов Берега Маклая он прожил всего около трех лет (1871–1872 и 1876–1877 гг.).
Немалую роль сыграли и миссионеры. Преследуя благотворительные цели, они в трудной обстановке заботились об улучшении санитарно-гигиенических условий своих приходов. Миссионеры вели самоотверженную борьбу против тропических болезней, в те годы еще неизвестных, и часто выступали против злоупотреблений колонизаторов.
В наши дни в жизни папуасов, как и всюду на земле, есть и приметы современности, хотя быт папуасов в сущности не изменился. Вместо вербовки туземцев для работы на плантациях и в рудниках, этого самого омерзительного вида охоты за рабами, там производится наем рабочей силы по контракту. Однако несмотря на то, что договорные отношения контролируются колониальными властями, жестокая эксплуатация туземцев не прекратилась. Во многих районах Новой Гвинеи, в ее западной части, например, папуасы, хоть и в скромных масштабах, стали сами включаться в единую систему мирового хозяйства. Они занимаются сбором смолы дамарра и других видов растительного сырья, а также поисками тех удивительных чудес природы, которым каждый народ дал свое поэтическое название. Это необыкновенные птицы. Малайцы назвали их птицами богов, португальцы — солнечными, а немцы — райскими.