Канака — люди южных морей
Шрифт:
Исследования Йенсена показали, что все эти мифы, обозначаемые им термином «мотив хаинувеле», мифы, сюжет которых — превращение какого-нибудь некогда существовавшего создания в плодоносящие растения, характерны для народов, возделывающих корнеплоды. Зато в эпосе племен, разводящих зерновые культуры, встречается так называемый мотив Прометея. Согласно ему, зерна на посев крадут на небе вопреки воле божества.
По многим мифам мы видим, что люди всегда задумывались над происхождением культурных растений. Каждый народ пытался по-своему объяснить, откуда эти растения появились. Любопытно, что меланезийцев мало интересовал вопрос о приемах возделывания культурных растений. Собственно говоря, этого и следовало ожидать: ведь по сравнению с папуасами их земледелие более интенсивно, отчего они всегда собирают большие урожаи. Они возделывают почву гораздо тщательнее, чем другие народы.
После того как определенный участок леса расчищен, остатки деревьев убирают. Затем освобожденную от леса землю делят между семьями и наделы огораживают деревянными жердями или лианами. Однако гораздо важнее совершенно новый способ обработки земли — глубокое, тщательное разрыхление почвы, как это мы делаем лопатами.
Если папуасы не разрыхляют почву своей землекопалкой, а выкапывают ею лишь небольшие ямки для саженцев, то меланезийцы вскапывают землю тяжелыми кольями [43] . Мужчины, принадлежащие к одному роду, работают в большинстве случаев маленькими группками. Вытянувшись цепочкой, они по команде всаживают в землю свои тяжелые, заостренные книзу шесты и сообща переворачивают пласт. Иногда мужчины держат обеими руками свои землекопалки и все сразу по команде втыкают их в почву. Крупные пласты земли разбивают мужчины, а более мелкие пласты и комья разрыхляют идущие следом женщины и дети. Разрыхлив почву деревянной колотушкой, они довершают свою работу руками. Они выбирают камни, вырывают корни, словом, получается почва, как через сито просеянная. Если работают на горах, то поперек склона кладут бревно или воздвигают из камней изгородь, чтобы не дать сильному дождю размыть почву. В столь тщательно подготовленную почву аккуратными рядами с определенным интервалом сажают таро, ямс, бананы, сахарный тростник и овощи самых различных видов и даже между грядами основной культуры — бананы и сахарный тростник. Весьма распространены холмообразные круглые грядки. Женщины ежедневно пропалывают их и очищают оставшиеся пни от молодых побегов. Иногда огороды находятся в нескольких часах ходьбы от селения, и поэтому приходится ночевать в сколоченной на скорую руку хижине. Через семь-девять месяцев после засадки корнеплоды поспевают, наступает сбор урожая, сопровождающийся праздничными пиршествами и танцами.
43
Автор здесь лишь вскользь касается очень важного факта, им же самим подробно изученного в специальных работах. На островах Океании можно обнаружить два типа, или две стадии, развития ручного земледелия — Дамм назвал их Pflanzstockbau и Grabstockbau; при первом типе почва не подвергается обработке, а просто заостренной палкой (Pflanzstock) проделывается ямка, в которую сажается растение; при втором почва предварительно разрыхляется землекопалкой (Grabstock).
Все полевые работы производятся по определенному плану. У жителей островов Тробриан, прилегающих к юго-восточной оконечности Новой Гвинеи, существуют различные типы посадок. Есть и огороды скороспелых культур смешанной засадки. Благодаря таким огородам туземцам хватает пищи от урожая до урожая. Урожай скороспелых овощей с этих огородов, а также таро достается вырастившей его семье, но урожай главных огородов, засеянных ямсом, получают родственники женского пола со стороны мужа.
Выкопав острыми палками клубни, все члены семьи усаживаются под навесом своей полевой хижины и принимаются за их очистку. При помощи раковин клубни очищаются от земли и корневых волокон. Самые крупные и здоровые клубни складываются конусообразной кучей — предмет гордости каждой семьи. У каждой семьи тщеславное стремление добиться самого лучшего урожая. Между отдельными селениями заключаются соревнования на лучший урожай. Присуждение звания победителя вызывает такое волнение, что нередко возникают драки.
Узы родства обязывают каждого мужчину, имеющего огород, отдавать часть урожая замужним сестрам, которых, согласно традиции племени, он должен опекать. Доставка уложенного в корзины ямса — дело нелегкое. Приходится прибегать к услугам своих друзей-соседей. Чтобы снискать расположение людей, которые согласились бы перетащить груз, их поят прохладительными напитками. Эти люди празднично украшают тюки и тащат их в деревню сестер нанимателя. Перед домом получательниц вырастает аккуратно сложенная куча овощей. После того как всем этим дарам отдается должная дань восторга, они отправляются на склад. Это весьма импозантное помещение, украшенное искусной резьбой.
Таким образом, меланезийцы уже научились делать запасы. Они запасаются главным образом ямсом, потому что его клубни сохраняются довольно долго. Бататы и таро они оставляют в земле до употребления, так как на воздухе они очень быстро портятся.
Тот же порядок ведения хозяйства существует и в животноводстве — отрасли, весьма характерной для сельского хозяйства этого народа. Из домашних животных и птицы меланезийцы держат собак, свиней и кур, привезенных ими с их исконной родины. Куры никогда не играли большой роли в питании меланезийцев, даже куриные яйца меланезийцы почти не употребляли. Они ценят кур лишь за перья, которыми по праздникам украшают шляпы для танцев, палицы и копья. В давние времена преобладала низкорослая порода кур, у которых перья были даже на лапках. Позднее белокожие колонизаторы завезли кур европейских пород. Эти куры оказались без всякого присмотра, ночью они спали на ветвях деревьев, днем сами искали себе пищу возле хижин, на дороге и в кустарниках.
Точно так же небрежно меланезийцы обращались с собаками. Собаки были хорошими помощниками на охоте, а из их мяса по праздникам приготовлялись изысканные блюда. Большое значение в меланезийском хозяйстве имеет разведение свиней, родственных малайским. В настоящее время существует несколько пород меланезийских свиней. Уход за свиньями состоит не только в том, чтобы давать им корм. В домашнем хозяйстве меланезийцев уже имеются зачатки продуктивного животноводства. За животными пока еще никто не смотрит, но на Соломоновых островах и Новых Гебридах, например, свиней загоняют в стойла, по крайней мере на ночь. Регулярно утром и вечером они получают корм. Если у кого-нибудь более 40 свиней, как, например, у Мамоко, внука знаменитого вождя Канги на острове Бугенвиль, то животные находятся на попечении слуг, которые получают за это вознаграждение раковинными деньгами.
Женщины особенно привязаны к молодняку. Новорожденных поросят они в течение первых двух недель держат на привязи и выкармливают, как детей, а иногда даже кормят грудью. В тех местах, где домашние животные бегают без присмотра по деревне, владельцы отмечают их своим клеймом — делают им надрезы на ушах. Свинья-самка не в цене. Никто не следит за тем, какой самец ее покроет. Зато выращиванию свиней-самцов уделяют гораздо больше внимания. Продуктивным свиноводством занимаются лишь на некоторых мелких островах Новых Гебрид, где разводят свиней-гермафродитов с анормальностью половых органов. Их называют «раве». Туземцы ценят лишь тех представителей этой породы, у которых есть клыки. Феликс Шпейзер, наблюдавший проявление этого своеобразного вкуса, писал следующее: «Туземцы по своим наблюдениям знают, что если в опоросе свиноматки есть один „раве“, то в следующем опоросе возможен еще один. Это значит, что у свиноматки есть особая предрасположенность к появлению подобного рода анормальности в ее потомстве. Поэтому туземцы берут на развод поросят от таких свиноматок и выросшую нормальную самку случают с нормальным самцом, происходящим из опороса, в котором был поросенок-гермафродит. И в самом деле, таким методом удается достичь большого поголовья „раве“. На некоторых островах их очень много; ясно, что без вмешательства человека эта ненормальность была бы лишь единичным явлением». Такие свиньи ценятся как жертвенные животные для культовых церемоний тайного союза Сукве. Мясо этих свиней есть нельзя. Свинья, по-видимому, является священным животным во многих районах Меланезии; так, на Соломоновых островах существует представление о духах предков, ездящих верхом на свиньях.
Наряду с земледелием меланезийцы, живущие на морском побережье и по берегам рек, занимаются рыболовством, которое, впрочем, развито довольно слабо. Крупными бочковидными вершами наиболее успешно ловят рыбу жители хорошо защищенного бухтами побережья полуострова Газели. В других местах верши большого распространения не имеют, разве что при ловле раков пользуются ими. Не в ходу и большие неводы с деревянными поплавками и грузилами из раковин. Такие сети можно увидеть лишь на одном участке побережья Новой Британии, ибо не везде дно моря гладкое и песчаное.
Наибольшее распространение имеет ловля рыбы удочкой. К длинному бамбуковому шесту подвешивают простой крючок из черепашьего панциря, укрепленный на блестящей раковинке. Ныне всюду применяют железный крючок. Однако более богатого улова туземцы достигают другим способом. Они травят рыбу, бросая в воду растертые ядовитые лианы или орехи, рыба всплывает, и ее без труда собирают. Эта рыба вполне съедобна в жареном виде, так как при поджаривании исчезают ядовитые вещества. Широко распространена ловля рыбы лучением, для чего применяется стрела или копье с несколькими наконечниками. Но так как полезный эффект такого способа довольно мал, а количество затрачиваемого труда сравнительно велико, к ловле рыбы лучением меланезийцы проявляют, по-видимому, чисто спортивный интерес. Весьма своеобразный вид охоты — ловля черепах.
Старик Нканда вышел из дому обеспокоенный. Близилась пора ловли черепах (в деревне Валока он один пользовался правом морской охоты), а сеть все еще не была готова. Рассердился Нканда на своих молодых помощников. Три недели назад они пошли в лес, нашли там недалеко от горячих ключей деревья вару, содрали со стволов длинные полосы луба и разложили их на открытом месте. Так этот луб в течение нескольких дней сушился на солнце, а когда высушился, мальчики стали сплетать из его волокон шнурки. Заготовив шнурки, они принялись вязать, из них крупноячеистую сеть и до сего дня непрерывно работали, но сейчас все словно в воду канули, никого не найти. А разве мало Нканда их угощал, разве мало делал им всяких подарков? Огорчился старик. Тут сосед его Ланголаи незаметно подошел к нему и спросил: