Канака — люди южных морей
Шрифт:
Привилегии и касты
Чем больше укреплялась власть европейских держав в колониях, тем меньше становилось политическое влияние так называемых вождей; прежде вождями называли всех, кто мог считаться предводителем людей. Но исследования этнографов показали, что понятие «вождь» применимо не всегда, и здесь существуют весьма тонкие различия. Если судить по данным, которые в свое время удалось установить официальному австралийскому этнологу Хогбину на острове Вогео близ северного побережья Новой Гвинеи, — высшая политическая власть у меланезийцев находилась в руках clan headman, то есть старейшины рода, или коквала, как его называют на туземном языке. Хотя власть коквала распространялась всего на 50–60 членов рода, авторитет он завоевывал исключительно благодаря своей энергии и ловкости. Он мог также быстро и потерять свой авторитет, если чем-либо себя компрометировал. Своего преемника он назначал еще при жизни. Это был один из старших сыновей его жен. Так как в деревнях, как праВИЛО, было по два-три рода, там имелось столько же коквалов, или родовых старейшин, дома которых по сравнению с жилищами прочих членов клана имели весьма представительный вид. Поэтому когда нам рассказывают о том, что на небольших меланезийских островах в деревнях было «несколько вождей с их сторонниками», то, очевидно, речь идет о старейшинах родов или кланов. Но и на более крупных островах так называемый вождь селения играет, по всей видимости, роль primus inter pares, то есть первого среди равных, который в важных вопросах всегда совещается с главами семейств, прежде чем принять какое-либо решение.
Одним из таких влиятельных лиц был седовласый Паломг Пуло из деревни Кинв на юге Новой Ирландии. Он устраивал танцевальные празднества и самолично руководил всеми танцами. Паломг Пуло имел право приглашать на празднество людей из соседнего селения. Туземцы отзывались о нем с особой почтительностью, называли его big fellow luluai, то есть большой вождь.
На Соломоновых островах местами наблюдалась та же картина. Там в отличие от многих районов Африки передача звания вождя по наследству встречала резкое осуждение, хотя на отдельных островах мванекама, то есть политический предводитель туземцев, пользовался некоторыми прерогативами верховной власти, а во время войн руководил войсками. Но о северных Соломоновых островах мы знаем, что там с приходом большерослых, хорошо сложенных темнокожих людей с грубыми чертами лица возникли новые общественные условия. Пришельцы проявляли большую политическую активность. Всего несколько сот лет назад большерослые люди — женщин среди них было совсем мало — поселились на северных Соломоновых островах и взяли в свои руки политическое руководство.
Благодаря организованности и превосходящему вооружению, то есть более совершенным лукам и стрелам, а главное, благодаря впервые завезенным экономическим ценностям (некоторые виды сельскохозяйственных продуктов, раковинные деньги, свиньи) они заняли особое положение среди коренного населения, превратились в своего рода знать. На севере Соломоновых островов такую знать составляли «великие вожди» селений, называемые мумиратутоберу. Они владели землей. Эту землю великие вожди отдавали в пользование своим братьям. Подвластные мумира туземцы были его кабальными (китере) и получали от него ленные пожалования, за что обязаны были служить ему и его родственникам. Мужчины господствующей касты имели право брать на свои празднества девушек из среды кабальных и отдавать их в распоряжение приглашенных мужчин.
Туземная знать северных Соломоновых островов стремилась сохранить свое преимущественное положение тем, что допускала браки только в своем кругу. Однако недостаток женщин вынуждал их к отступлению от этих правил. Аристократам приходилось иногда жениться на девушках из среды своих кабальных. Сыновья от этих смешанных браков образовали новое наследственное сословие — группу вассалов (минеи). Они добровольно состояли на службе у великого вождя, который в свою очередь оберегал их жизнь и имущество, а за особое усердие даже жаловал их кабальными.
Великие вожди часто заключали между собой оборонительные и наступательные союзы, к чему их побуждали возникавшие конфликты, связанные с введенной ими охотой за черепами. Добычу вражеского черепа великие вожди считали делом чрезвычайно важным, ибо полагали, что каждый убитый враг усиливает мощь духа войны и тем самым закрепляет их личные военные успехи. Рихард Турнвальд еще лет 50 тому назад насчитал у одного вождя свыше 60 трофейных черепов, выставленных в специальном павильоне. Охота за черепами приняла на Соломоновых островах такие размеры, что опустошались целые деревни. Английский естествоиспытатель Вудфорд был однажды свидетелем, как такого рода «экспедиция» возвращалась с 32 черепами! Не удивительно, что селения на Соломоновых островах с их овальными и четырехугольными домами, стоящими либо просто на земле, либо на земляном или каменном цоколе, либо на сваях, укреплены глинобитными стенами, если только не построены на неприступных горных кряжах. Несмотря на свое привилегированное положение, великий вождь в среде туземной аристократии является также лишь первым среди равных. Его звание наследует старший сын. Нередко сын вождя благодаря силе характера добивается исключительного положения. Таким человеком был когда-то «король» Горей на Шортлендских островах. Он пользовался огромной властью, и даже европейцам приходилось отдавать ему дань уважения. Но бывали и обратные случаи; например, жители деревни на западном побережье острова Бука в один прекрасный день свергли своего вождя за неспособность руководить, прогнали его и избрали другого.
Касты вождей существуют и на островных группах, расположенных к юго-востоку от Новой Гвинеи. Там, как и на Соломоновых островах, вождю и его родственникам принадлежит вся земля, и подвластные вождю жители деревни должны нести определенные службы. Они даже обязаны оказывать ему особые почести. Ни один подданный не смеет ни в чем превосходить вождя, даже в росте, и при встрече с ним простым смертным приходится низко наклонять голову. Весьма своеобразны в Меланезии, пожалуй, единственные в своем роде причины многоженства туземных вождей этого района. Вождь «наследует» жен от своего умершего предшественника, сам он имеет собственных, которыми обзаводится еще в молодости, и сверх того каждый клан дает ему по одной жене. Если одна из жен, отданных кланами, умирает, вождь тотчас же получает замену. Благодаря этому своеобразному обычаю вождь имеет крупный доход. Родственники его жен регулярно выплачивают ему дань натурой. Так как с жителей деревни он не взимает никаких налогов или податей, ему приходится финансировать строительство лодок и домов, путешествия и войны за счет дохода от многоженства. Вождь Киривины имел 60 жен, и родственники каждой жены обязаны были ежегодно доверху наполнять ямсом его амбар, а иногда и два амбара, вмещавшие около 50 ц ямса. Следовательно, годовой доход этого вождя составлял не менее 3 тысяч ц ямса.
Смена способов политического руководства, наблюдаемая нами на Соломоновых островах, происходит также на Новой Каледонии и в южном районе Новых Гебрид. Там звание вождя, появившееся вместе с возникновением патриархата, является наследственной привилегией. Вожди тех мест носят на шее как символ своего достоинства сверкающие белизной раковины улиток овула. Эти украшения в Меланезии особенно ценятся там, где туземная знать стремится и внешне выделиться из всей остальной массы людей. Но знаки отличия вождя — это не только панцири улиток овула. На Новой Каледонии, например, крыши громадных хижин вождей украшались роскошной резьбой с большими раковинами тритонова рога; знаками отличия новокаледонских вождей и вместе с тем их личным оружием были каменные топорики. Они сделаны из гладко выточенного нефритового диска, а рукоять обмотана шнурком из шерсти летучих собак.
У меланезийских великих вождей есть соперники. Это вожди мужских или тайных союзов, люди с особым престижем, которые, впрочем, не везде соперничают с ними.
В северной части Новых Гебрид тайные союзы пользуются столь сильным влиянием, что там института великих вождей вообще не существует. Как мы уже сообщали, меланезийские тайные мужские союзы занимались обычно совершением обрядов инициации и прочих таинств. В этом у них много общего с тайными союзами папуасов. В чем именно состоят ритуальные церемонии меланезийского тайного союза, вступить в который, заплатив определенную сумму, должен каждый мужчина, посторонние, не члены этого союза, не знают. Зато никто не скрывает своей принадлежности к такому союзу. Наоборот, ее всячески афишируют, ибо она повышает общественный престиж. Все члены тайного союза стремятся получить более высокий ранг и благоговеют перед его обладателями.
Не подлежит сомнению, что тайные союзы играли весьма важную роль в общественной жизни меланезийцев, практикуя тайные суды. Члены тайного мужского союза притесняли остальных людей, не посвященных в союз, обирали их и даже не гнушались насылать на них смерть колдовством или, попросту говоря, отравлять ядами. Трудно сказать, были ли эти проявления дикости, сопровождавшиеся порой эротическими эксцессами, симптомами нравственного распада. Ясно лишь одно: меланезийские тайные союзы с их костюмированными танцами и всевозможными колдовскими таинствами (в частности, совершаемые ими обряды поклонения предкам и духам) имели прямое отношение к культу. Это относится прежде всего к тайному союзу Иниет у племен побережья полуострова Газели. Там каждый мужчина, заплатив определенную сумму раковинных денег, мог стать членом союза Иниет. На большом ежегодном собрании с участием многих тысяч членов союза из различных областей — на это время объявлялся гражданский мир — производился прием новых членов.
Кандидатов в члены тайного союза сначала поселяли в хижине в лесу, в месте, называемом «маравот», и посвящали там в тайны союза. Им внушали, что они, став членами союза, в состоянии будут при содействии духов совершать колдовство. Им показывали символ тайного союза — морского орла, нарисованного на листе банана, и налагали на них запрет употреблять свинину. В период посвящения в тайны союза от них не требовали физической работы, зато их обучали пению и танцам. Старые члены союза тоже разучивали новые танцы и песни, которые сочинял кто-нибудь из их собратьев, «вдохновленный» духом какого-нибудь умершего. Эти новинки считались собственностью сочинителя, который мог продавать их своим собратьям. Исполнение танцев и песен и составляло главную часть празднеств. В отличие от других тайных союзов танцоры Иниет выступали без масок. Зато тело их было пестро расписано узорами, волосы покрашены в красный цвет и припудрены чем-то белым и синим, сами они одеты в богатый наряд из перьев. Они танцевали, сильно притопывая. Исполнялись обычно групповые танцы. На танцевальной площадке стояла хижина, где хранились различные культовые фигуры союза Иниет. Это очень грубые, расписанные узорами скульптуры предков, сделанные из мягкого известняка. Кандидатам в союз показывали и разъясняли значение скульптур. При этом каждый посвящаемый получал новое имя — имя покровительствующего ему предка, которого олицетворяла какая-нибудь фигура. Лишь после этой церемонии кандидаты становились полноправными членами тайного союза. Им давался самый низший ранг. Из множества членов союза Иниет лишь немногим удавалось достигнуть ранга «осведомленных», а тем более ранга «посвященных во все тайны»; ведь люди этих двух высших рангов были связаны с более сильными духами и обладали тайной самого действенного колдовства. Эти люди не хотели посвящать в свои тайны других членов союза и делить с ними власть. Если они это и делали, то лишь за изрядную сумму раковинных денег. Союз Иниет не имел единого руководителя, его члены высокого звания нередко несли функции «вождя» или «колдуна».