Канцелярская крыса
Шрифт:
Кабинет вновь переменился. А может, в нем вовсе ничего и не происходило. Не было ни ржавых цепей, ни отвратительных конструкций из кости, ни язв, испещривших стены. С потолка, как и прежде, свисали медные раструбы громкоговорителей, ничуть не похожие на ощерившиеся человеческие рты. Отчаянно воняло дымом и паленой резиной. Кое-где под завалами из разломанной мебели лежали неподвижные тела в строгих черных костюмах. Поодаль от Герти, вытянувшись во весь рост, лежал без сознания мистер Беллигейл, впервые лишившийся пенсне, но все еще с оружием в руке.
Шатаясь и спотыкаясь, Герти сделал несколько
Новый Бангор встречал рассвет нового дня.
Герти улыбнулся, осторожно и слабо, как выздоравливающий после тифа больной. Но тут сознание его милосердно погасло, рухнув в непроглядную черную пропасть.
???
Кабинет мистера Беллигейла еще не успел восстановить свой привычный вид. Стены были усеяны дырами, лампы разбиты, а несколько ножек письменному столу заменяли стопки папок. Несмотря на это, с возвращением второго заместителя здесь мгновенно воцарился раз и навсегда заведенный порядок. Бумаги, будто ничего и не случилось, лежали на своих привычных местах, как и писчие принадлежности. Даже пресс-папье разместилось именно там, где всегда и располагалось, ни на миллиметр не сдвинувшись в сторону.
Удивительно, но в этот раз кабинет второго заместителя показался Герти едва ли не уютным. На миг он даже перестал замечать промозглый холод, царящий в Канцелярии.
— Добро пожаловать, полковник, — мистер Беллигейл отложил перо и протянул Герти руку, — Приятно снова видеть вас на службе. Определенно, старого солдата вроде вас не заставишь отлеживаться в постели.
Рукопожатие у него, как и прежде, было уверенным и сильным, таким, что Герти мысленно поморщился.
— Долго я… спал?
— Почти три дня. Врачи заверили меня, что опасность вашей жизни не угрожает, это лишь предельное нервное истощение, вполне понятное в вашем случае. Я приказал, чтоб вас не беспокоили. Как вы себя чувствуете?
— Как выстиранное белье, которое пропустили через паровой пресс, — честно признался Герти, — Но я ожидал, что будет много хуже. Честно говоря, я удивлен, что не рехнулся после всего того, что произошло.
— Вы сильный человек, полковник. Думаю, это приключение станет лишь незначительным эпизодом в нескончаемой летописи ваших побед. Впрочем, выглядите вы и в самом деле неважно. Рому? Я слышал, вы предпочитаете неразбавленный ямайский ром… Сам я не поклонник столь крепких напитков, но, полагаю, смогу вас побаловать после всего того, что случилось.
— Лучше чаю, — поспешно сказал Герти, — Много горячего сладкого чаю.
— Как скажете.
Чай для полковника Уизерса подали мгновенно. Герти с огромным наслаждением взял в руки горячую чашку и принялся
Канцелярия все еще выглядела так, будто в ее коридорах шел нешуточный бой. Настенные панели во многих местах были сняты, из ниш торчали мертвые змеи перебитых трубопроводов и кабелей. Кое-где видны были следы гари и сорванные с петель двери. А иногда, переступая через коричневые потеки на порогах, Герти на всякий случай прикрывал глаза.
Но эти следы поспешно устранялись. Канцелярские клерки и техники деловито сновали, подобно крысам, без устали заменяя поврежденное и придавая внутренним помещениям их привычный вид. Герти не сомневался, что через неделю в здании не останется ни следа того боя, что они вели с безумной, одержимой Дьяволом, машиной.
— Что с «Лихтбрингтом»? — спросил он, не удержавшись.
Мистер Беллигейл усмехнулся его нетерпеливости.
— Мертв. Совершенно мертв. Сейчас мы, подобно падальщикам, разбираем его на запчасти. Ужасно утомительная предстоит работа. Целые акры механизмов, мили проводов…
— Вы имеете в виду, что его не восстановить?
— Все предохранители взорвались, сложнейшие внутренности логических контуров расплавились или превратились в труху. То, что когда-то было самым совершенным творением математического гения, теперь являет собой механический труп. Возможно, будь здесь профессор Нейман, он смог бы воскресить своего Франкенштейна. Но, к счастью для всех нас, профессор отбыл по новому месту службы.
— Надеюсь, новое начальство будет к нему благосклонно, — отозвался Герти с нескрываемым сарказмом, — Значит, чертова машина не пережила той ночи и теперь мертва? Но что ее убило?
— Если вы желаете найти и покарать убийцу «Лихтбрингта», у вас ничего не выйдет. Потому что никто его не убивал. В некотором роде это было… кхм… самоубийство. Общая системная ошибка, мгновенно обрушившая все уровни логического мышления. Впрочем, вам сложно будет понять, нет нужного образования…
— Новому Бангору будет тяжело жить без его помощи, — осторожно заметил Герти, дуя на чай.
— Несомненно. На протяжении многих лет «Лихтбрингт» выполнял всю черную работу. Мы слишком привыкли возлагать самые сложные вопросы на его железную спину. А теперь он мертв и проку от него не больше, чем от поломанного арифмометра. Это значит, что нам придется вновь брать все в свои руки. Это потребует прорву сил и много времени, но в конце концов мы с этим справимся. Канцелярия с этим справится.
Герти кивнул. Он знал, что Канцелярия с этим справится. Как справится с чем угодно.
Потому что Канцелярия была чем-то несопоставимо более сложным, чем любая машина. И куда более бездушным. На ее фоне «Лихтбрингт» был лишь механической куклой.
— Кстати, полковник, — мистер Беллигейл улыбнулся и, как всегда, от этого зрелища у Герти на миг застыла в жилах кровь, — Вы так и не спросили, кому мы все обязаны своим спасением.
— Спасением? — уточнил Герти самым безразличным тоном, баюкая в ладонях горячую чашку, — Полагаю, все это было делом случайности. Или, если угодно, чудом.