Канцелярская крыса
Шрифт:
Люстра.
Проклятая люстра рухнула с потолка. Вероятно, выстрел из револьвера повредил ее крепление. Несколько сот фунтов стекла и стали погребли автоматона, сработав подобно множеству гильотинных ножей. Не чувствуя своего тела, шатаясь, Герти поднялся на ноги.
Какая нелепая гибель для столь развитого и совершенного существа. То, что осталось от «мистера Иггиса», лежало на полу, разметанное во все стороны среди клочьев серого костюма, похожее на набор неровных выкроек. Герти шагнул к нему, пытаясь понять, почему все эти выкройки оторочены алым.
Стекла было так много, что ему пришлось смести часть, чтобы стал виден
Ему почему-то не попадалось ни перфоленты, ни валика, ни прочих механических деталей. Вместо этого он обнаружил пересыпанные слоями битого стекла клочья человеческой кожи, покрытые волосами. Отсеченное и разрубленное пополам ухо, все в красной кашице. Часть нижней челюсти с зубами, похожая на разломанную пополам подкову. Но где машинное масло? Где крохотные латунные тяги и никелированные пружины?
За пробитой пулями стеной ресторана, надсадно завывая паровой сиреной, остановился громоздкий полицейский локомобиль. На улице кричала женщина. Торопливо объяснял что-то невидимому собеседнику швейцар, мешая английские слова с маорийскими ругательствами.
Ничего этого не замечая, Герти уставился на свою руку. Она была перепачкана красным. Чем-то совсем не похожим на машинное масло. Пошатываясь на ватных ногах, Герти рухнул в уцелевшее кресло и, уже не в силах сдерживаться, хрипло и жутко захохотал…
???
Для мистера Шарпера мгновенно принесли кофе. Молча и столь быстро, что Герти даже не заметил, кто это сделал. Уж наверное не официант, чье безвольное тело в брезентовых носилках волокли к медицинскому фургону молчаливые люди в черных похоронных костюмах.
Непринужденно устроившись среди руин разгромленного ресторана, канцелярский секретарь с нескрываемым интересом разглядывал следы разрушений. Его не смущали ни мертвые тела, усеявшие зал, ни бродящие среди них констебли. Были еще и клерки Канцелярии. Эти, подобно стервятникам, держались наособицу, небольшими группами и негромко переговаривались между собой, на всех прочих не обращая внимания. В их обществе даже возящиеся с мертвецами фельдшеры ощущали себя неуютно.
Крысы, подумалось Герти. Вот почему их называют крысами. Явились на запах крови и теперь деловито шевелят носами.
— А знаете, вы нашли способ восхитить меня, полковник, — сказал мистер Шарпер, отхлебывая кофе из чашки, — Очень недурно сработано.
Герти уставился на него непонимающим взглядом. Его все еще трясло и мутило. Он ощущал себя так, как если бы удар неизвестной силы на долю дюйма вытолкнул его душу из занимаемой телесной оболочки, и теперь она топорщилась, как криво приклеенная аппликация, вроде бы находясь в привычном мире, но в то же время наблюдая за ним со стороны.
Кто-то из клерков мимоходом дал ему отхлебнуть коньяка из фляжки, но от этого сделалось еще хуже. Тело расклеивалось на глазах, изнутри накатывали волны мути.
— Что? — только и спросил он, — Что сработано?
Мистер Шарпер ободряюще сжал его предплечье. Хватка у него была как у автоматона, стальная.
— Честно говоря, я не был уверен, что вы готовы приступить к службе в Канцелярии. Вы человек огромного мужества и невероятных сил, полковник, и вся ваша биография говорит об этом. Но для того, чтоб служить в моем ведомстве, требуется кое-что еще. Мы ведь в Канцелярии не на диких кошек охотимся, как вы понимаете. Иногда приходится встречаться с таким, по сравнению с чем даже лев-людоед покажется невинным котенком!.. Для того, чтобы работать в Канцелярии, нужна дьявольская прозорливость. И вы доказали, что вполне ею обладаете. Да что там вполне!.. Не успев вступить в должность, вы вышли на след одного из самых опасных головорезов в Новом Бангоре. В одиночку, самолично. Не буду скрывать, это впечатляет. И я рад, что в моей Канцелярии будет работать специалист подобный вам.
Не выпуская кофейной чашки, мистер Шарпер извлек металлический портсигар и сунул в рот бумажную гильзу. Кто-то из его подручных крыс в черных костюмах почтительно щелкнул зажигалкой.
— Ужасный беспорядок, — заметил мистер Шарпер, с удовольствием затягиваясь. Но даже сквозь густую завесу табачного дыма Герти отчетливо видел его глаза. Жуткие луны с зеленоватым свечением, — Впрочем, ничего не поделать. Подобных людей по-тихому не взять, так уж они устроены. Расскажете, как вам удалось выйти на след, полковник?
То, что осталось от мистера Иггиса, констебли складывали в специальный каучуковый мешок. В их сторону Герти старался не смотреть. Слишком хорошо знал, что там увидит. Но время от времени до него доносился скрежет костей и влажное хлюпанье. Кто-то, глухо ругаясь под нос, бросал в ведро хрустящие стеклянные осколки.
— Это было… несложно, — выдавил Герти. После всего произошедшего он ощущал себя крайне скверно. Тело словно пропиталось изнутри липким ядовитым туманом. Зубы приходилось стискивать, иначе они звенели бы друг о друга, как куски стекла.
Мистер Шарпер покачал головой.
— Ваша скромность делает вам честь, полковник. Но вынужден возразить. Вам есть, чем гордиться. Вы самолично вышли на след Жэймса Тумма, известного под кличкой Жэймс-Семь-Пуль, быть может, самого опасного грабителя в городе, психопата и мерзавца. Полиция сбилась с ног, но не смогла найти и волоска с его подошвы. Мое ведомство полгода искало его, и без малейшего результата.
— Я… был рад оказать вам эту… услугу, господин секретарь.
— У Жэймса-Семь-Пуль не было сообщников, он всегда грабил в одиночку, не оставляя после себя ни следов, ни свидетелей. Мы перевернули город вверх ногами, чтобы схватить его за горло, устраивали облавы в Скрэпси, но совершенно без толку. Представляете, пытались даже трясти угольщиков и рыбаков, да толку… Единственное, чего мы добились, это его словесный потрет. Но он и тут оказался на шаг впереди нас. Это ведь и в самом деле Тумм, верно?
Над каучуковым мешком склонился мистер Беллигейл, второй заместитель. Одетый, как и прочие клерки, в глухой черный костюм, он возникал из ниоткуда и совершенно бесшумно. Встретив его взгляд, блуждающий среди мертвецов и обломков подобно кладбищенской крысе, констебли отводили глаза, и сами спешили посторониться. Мистеру Беллигейлу не понадобилось много времени.
— Это Жэймс-Семь-Пуль, — сказал он негромко, — Без сомнения. Я узнаю его старые каторжные татуировки на груди. Ошибки быть не может.